Ирина Коробейникова - Москва – Варна. Сборник прозаических переводов с болгарского языка участников Первого Международного конкурса-фестиваля

«Да не си посмяло да идваш при мене! Тая гора е моя и никой от вас няма работа тук! Аз вече не съм ви майка и не ви познавам!»

Когато майка му се скри в сечището, лисичето стана и без да се отърси, умилно погледна скалите, дето беше се родило. Там му беше забранено да отива повече и то тръгна съкрушено към дъбовата гора в дъното на дола.

Беше женско и твърде дребно. Цветът на козината му бе сиво-чер с мътен, зеленикав оттенък, а бялата ивица под гушката и корема имаше сив, почти оловен цвят. Върхът на лисичата опашка е бял и заострен, особено у планинските лисици, но у него той беше тъп и лишен от бели косми. Така опашката му изглеждаше незавършена и къса. Но затова пък очите му бяха най-хубавите и изразителни лисичи очи. Те блестяха като седефени, когато светлината падаше право в зениците им, ту изглеждаха като направени от янтар, в чиято искряща бистрота се виждаха многобройни жички. Дори и сега те не бяха загубили своята бодра чистота. Пак изглеждаха хитри и весели, може би защото двете червеникави вежди под широкото изпъкнало чело и тънката, деликатно заострена муцунка засилваха тоя постоянен, присъщ само на лисиците жизнерадостно-лукав израз. То ходеше със ситни безшумни стъпки, слагайки грациозно мъничките си черни лапи в една линия, а през това време цялото му тяло се полюляваше в ритъма на стъпките му, както се полюлява тънка гъвкава пръчка в ръката на вървящ човек.

Щом достигна високата гора, от дола, потънал в сянка, го лъхна хлад и миризма на влага. Гората бе изпълнена със слънчеви капки и сиви сенки. Лисичето чуваше басовото бръмчене на стършели, които излитаха от хралупата на един дъб, лекото чукане на кълвач. От едно дърво изкряка сойка. Лисичето се сниши и легна, но беше късно – птицата го видя.

Тя изкряка още веднъж, тоя път уверено, и вече не млъкна. Крясъците й като че бяха все едни и същи, все: «Кря-я-я! Кря-я-я!», но за острия слух на лисичето това не бе така. То разбираше езика на сойките не по-зле, отколкото сойките се разбираха помежду си. Тия крясъци означаваха: «Лисица! Пазете се и елате насам!»

То се опита да се скрие и отмина навътре, но птицата прехвръкваше от дърво на дърво и не го изпущаше от погледа си. Кадифенолъскавата й опашка постоянно трептеше, качулката на главата й беше настръхнала. От насрещния бряг на дола се обади друга сойка. След нея ореховката изпълни мирната тишина с неприятния си глас, напомнящ кречетало.

Лисичето навлизаше все по-навътре из дола, но птиците го следваха от клон на клон, като сваляха от дъбовете желъди, които тупаха край него и го плашеха. Най-сетне то се скри от погледите на своите преследвачи и се потули зад едни дрян.

Вот уже несколько дней маленький радиоприемник «Siemens» барахлил. Стоило Стивену Уорику выключить его на ночь, как он включался сам по себе без предупреждения. Но не это пугало его хозяина. Радио на всех без исключения волнах передавало одно и то же – набор непонятных слов на странном языке, которого Стиву никогда доселе не приходилось слышать. Он долго вслушивался в непонятную речь и вскоре пришел к выводу, что «Siemens» вещает на инопланетном языке. Не задумываясь об истинной причине этого странного явления, он списал свои умозаключения на поломку и подумал о том, что пора бы уже и выбросить этот старый радиоприемник, коль пришло его время.

Размышляя об этом, он на самом деле даже не допускал мысли, что сможет избавиться от транзистора. «Siemens» уже на протяжении многих лет был единственным другом Стива. Радиоприемник наполнял звуками его одинокое жилище и был связующим звеном с внешним миром. Все мировые новости приходили к Стиву из этого маленького ящичка, который он выключал только тогда, когда ложился спать.

Мысли на мгновение унесли Стива в то время, когда он был молодым начинающим учителем английского языка. Тогда он впервые влюбился и тут же женился. Вместе они прожили совсем недолго. Однажды жена просто собрала вещи и без предупреждения покинула их общий дом. Действительно, что начинающий учитель с небольшой зарплатой мог дать ей? Стива долго мучила мысль о том, что жена предпочла успешную карьеру адвоката, предложенную ей в Нью- Йорке, их браку и их любви. Или ему только казалось, что любовь была? С тех пор сердце Уорика оставалось разбитым и одиноким.

Теперь Стив Уорик был дряхлым стариком, уже стоявшим одной ногой в могиле. Взгляд его тусклых глаз медленно скользил по стенам маленького трехкомнатного дома, где он остался жить в полном одиночестве после побега жены. Обои во многих местах пожелтели от времени и отвалились, шторы на окнах напоминали мятые тряпицы, а сквозь мутные стекла окон едва пробивался дневной свет. Потрескавшийся холодильник противно дребезжал и поэтому уже много месяцев стоял отключенным, выполняя функцию простого шкафа для хранения скудного набора продуктов. Ковер, некогда бывший персидским, превратился с годами в грязный коврик, о который долго вытирали ноги.

Стив остановил взгляд на радиоприемнике. Непонятные звуки продолжали вылетать из него через удивительно точные промежутки времени. Стив вновь вслушивался в каждое слово, но ничего не понимал. Если бы он знал этот странный язык, то, конечно бы, понял, что с ним выходит на связь душа умершего когда-то человека.

– Я был Эйтаном Бихнаром из созвездия Тельца! Я был Эйтаном Бихнаром из созвездия Тельца!

Стив сел на кровать. Он протянул дрожащую морщинистую руку к прикроватной тумбочке и взял «Siemens». Покрутив радиоприемник в руках, он несколько раз встряхнул его и переключился на другую волну. Но эти действия не принесли результата – звуки, доносившиеся из радио, с каждой секундой только усиливались.

– Замолчи! Замолчи, проклятое радио! Или я выброшу тебя сейчас же!!! – он выключил транзистор, положил его на тумбочку, накрылся с головой одеялом и забылся.

Первые лучи солнца и звуки, доносившиеся из радиоприемника, разбудили Стива. Ночью радио включилось само по себе и вновь передавало странные неразборчивые сигналы…

– Сколько лет, сколько зим! Глазам своим не верю! Неужели это ты, Стив? – обрадованно воскликнул учитель физики Алан Даннер, увидев Стива, и заключил старого приятеля в объятия. – Старик, у меня скоро урок, но я рад уделить тебе время! Рассказывай, как ты!!!

Усевшись в учительское кресло, Стив постарался как можно короче поведать физику о необъяснимых явлениях, происходящих с его транзистором:

– Объясни, что могло случиться с моим приемником. Он ведет себя очень странно.

– А телевизор не ведет себя странно? – съехидничал коллега Стива.

– Я продал свой телевизор уже несколько лет назад. Зачем слепому телевизор? Я ведь практически ничего не вижу, Алан…