Владимир Шапиро - По стопам маргинала. Роман

– Говори, лжец, что это значит: у тебя кооператив! И что причитается нам. Все годы жизни терпела рядом с собой подлеца, импотента, а он, оказывается, знай, копил себе денежки. Ну что?! Будешь один там жировать на площадях, сюда же приходить только портить воздух. Не позволю! Так что, поделишься или отдашь по суду?

Давид, будто ждал этого разговора и, видно, готовился к нему:

– Не спеши с выводами, – не менее категорично, – да, я стал пайщиком кооперативного дома, но совсем недавно, когда получил премию, за успешную сдачу Проекта Дружба, тебе известного. Еще занял деньги у Рахели, у друзей на работе. Хотел нашим ребятам оставить в наследство. Но ситуация изменилась, после того как узнал от приятеля в Главном архитектурно-планировочном управлении о том, что наш дом и вся эта сторона улицы подлежит сносу в самое ближайшее время. Я много выяснял, почему и кому; и только на днях мне конфиденциально сказали: для нашей знати. Построят по особым проектам с инфраструктурой многоэтажные комплексы домов. Поэтому всех жильцов выселяют отсюда, дадут отдельные квартиры в новых районах столицы. Представляешь, какая удача для нас: каждому по квартире. Мечта!

– Не верю: такая же мечта, как коммунизм в ближайшую пятилетку.

– Нет, ошибаешься. Этот вопрос можно считать вчерашним. Я точно выяснил, в этом заинтересовано само руководство страны, потому что очень быстро было принято решение по этому Проекту Горсоветом и сразу были назначены Генподрядчик и подрядчики. Они уже приступили к предварительным работам. Я понятно изложил? Что скажешь?

– Э, Давид, – неуверенно протянула Грета, – твоими речами да мед пить. А на деле? Пристроил дочь к себе на работу, обещал перспективы. А где они, с такими-то связями?

– Опять за свое, глупая баба, – возмутился Давид, предчувствуя перелом в настроении жены, – у Вики – полный ажур: скоро повышение в должности и зарплате. Выяснил из надежных источников. В общем, все у нас, как нельзя лучше. Только прошу, никому ни слова о нашем разговоре. Если узнают соседи, эти кляузники могут напакостить: пойдут в ЖЭК, а то еще выше со своими претензиями. Тогда бюрократы не посмотрят, что кооператив – это такая же личная собственность, как дача, шкаф, рубашка. Срежут полагающийся нам метраж, потом судись с ними. Кому охота! Поэтому, давай пока закроем эту тему между нами. Будущее покажет.

– Ну, что ж, поживем – увидим, – со вздохом согласилась супруга, но тут же добавила, – к нам в гости придет мой знакомый, Иван Петрович, его дети просто зовут Ваныч, человек очень приятный, одного возраста со мной, всем понравился. Считай мою просьбу условием нашего соглашения. В нашем убогом жилище он развлекает, не дает скучать, а еще терпелив, не лезет в амбиции, как ты. Вечно занят своей работой, не до нас.

– Пусть, – Давид устало махнул рукой, – ни к чему раскачивать лодку, скоро начнутся такие дела, будет не до гостей. Понятно?

– Хорошо, – язвительно заметила жена, – а там посмотрим, куда выведет кривая. Ждать нам не впервой.

Ее сценарий отнюдь не предполагал терпеливое ожидание, скорей наоборот: энергичные усилия выпрямить кривую в нужном направлении. Поэтому мира между супругами не было, возникали спорные ситуации. Давид старался избежать их помня о договоре с женой. Терпел приколы за вечерним чаем, а когда становилось невыносимо, вставал, говорил с наигранной улыбкой: «Утро вечера мудренее» – и уходил в спальню. Натянутое на голову одеяло заглушало звуки гитары Ваныча.

И все же Давид не выдержал и однажды сорвался. Пришел позже обычного с работы, за столом были только супруга и гость, Иван Петрович. Грета небрежно кивнула ему головой на приветственный взмах его авоськи с продуктами. «Тсс, – дети спят», – сказала шепотом. Ее небрежный кивок вдруг вызвал раздражение, он бросил сумку на пол и нервно негромко прокричал: «Когда, наконец, закончатся поздние посиделки!» Грета немедленно обиженно возразила: «Позволь, почему при госте? И вообще, собственно, в чем дело? Не скучаем, живем в тесноте, да не в обиде, пока ты вечно на работе. А может, втираешь очки, еще разобраться…»

– Опять за свое, глупая баба, – досадливо произнес Давид и пошел в прихожую повесить сумку на крючок вешалки. Поймав на себе остекленевший взгляд приятельницы, Ваныч торопливо поднялся и направился к выходу. Но проходя мимо хозяина, не сдержался, произнес:

– Однако, что за обращение! – и последовал далее.

Но и эти никакие слова задели самолюбие Давида; он повернулся и сильно толкнул в спину гостя: «Вон отсюда, не приходи к нам!» От неожиданности Ваныч едва удержался от резкого удара, схватился руками за косяк двери и сразу повернулся к обидчику. Зло схватил его за руки и тараном протащил в комнату. У кухонного стола, пытаясь освободиться от борцовского захвата, Давид неловко увернулся и корпусом наклонил его так, что с него с громким стуком посыпалась посуда на пол. В спальне раздались испуганные голоса, затем в проеме двери показался недовольный Фред.

– Звони, сынок, участковому! – прокричала ему не своим голосом мать.

Повторять не пришлось: юноша ловко проскочил мимо сцепившихся мужчин, быстро набрал короткий номер милиции и вызвал срочный наряд на адрес. Немного задержался у телефонного аппарата из-за того, что кстати вспомнил, как в детстве по вине отчима ему доставались не самые лучшие подарки. Он стоял и злорадствовал, что хоть чем-то сумел досадить приемному отцу, да и особой любви между ними никогда не существовало.

Старшему лейтенанту Николаю Сивухе было не впервой разбираться в конфликтах между соседями по разным коммунальным делам, но в данном случае конфликт был иного рода. Поэтому он с особым пристрастием допросил гражданина Ивана Блинова, как лица, не имевшего юридического права вмешиваться в семейные обстоятельства жильцов вверенного ему участка. И конечно протокол, составленный им после объяснений двух сторон, несмотря на защиту Гретой действий Ваныча, был в пользу Давида. Однако, когда пришла очередь подписаться под своими показаниями, никто не тронулся с места.

– Ну что, граждане хорошие, я жду, – удивленно спросил он.

– А вы, как полагаете, кто прав? – ответила вопросом Грета.

– Суд разберется, – коротко ответил участковый уполномоченный.

– Тогда извините, товарищ уполномоченный, сами разберемся. Клянусь честью, такое впервые и повтора не будет. Я постараюсь. Так и доложите начальству. Я к их услугам, если понадобятся разъяснения.

Проводив Николая Сивуху до двери, Грета резко открыла дверь и едва не сбила соседку, стоявшую рядом; тут же энергично извинилась перед Нюшей. Изобразив страдание на морщинистом личике, женщина сжала в благодарности бледные губы трубочкой и выдула из них: «Ничаво, спасибо, не сумлевайтеся. Завсегда держусь подале от ихней двери. Дак все одно норовят зашибить. Благодарствую». Мышиные глазки еще раз внимательно окинули обоих вышедших, прежде чем пожилая соседка ловко юркнула за простенок кухни, где располагалась ее десятиметровая комната. Там в своем дневнике она спешно записала все, что услышала о ссоре в комнате Цимеров. Впоследствии ее «летопись» случайно нашел Иосиф в простенке между входными дверьми подъезда после отъезда сестер на новую квартиру в новом районе столицы.