Владимир Шапиро - По стопам маргинала. Роман

Впоследствии Лора вспоминала тот первый визит к художнику и кокетливо завершала рассказ такими словами: «Вот это был сюрприз, настоящий шок для меня». Прежде всего ее впечатлил актовый зал своими размерами и пышностью. Не картинами с пейзажами и портретами, их там вовсе не было у художника, кроме портрета главного вождя государства над креслом председателя, а пластиковыми цветными стенами, в потайной двери одной из них, неожиданно исчез хозяин. Это произошло так стремительно, что, пораженная, она схватилась за дядю, чтобы не упасть. Давила торжественность обстановки: наедине с ней ей было страшно. Тот тут же галантно подставил ей стул, успокоил, а затем направился туда, куда исчез его друг.

В их отсутствии Лора ощущала себя кроликом, ждущим участи в окружении кровожадных охотников. Как сквозь пелену тумана, она увидела быстро вошедшего хозяина дома с большим подносом в руках, с лицом, выражавшим неудовольствие. «Что они ссорятся?» – испуганно задала себе вопрос. Уловив ее смущенный взгляд, он игриво произнес: «Угощайся». Поставил поднос прямо на кумач и подвинул к ней вазу с фруктами. За ней последовала бутылка дорогого импортного коньяка, тарелка с десертом, пластиковые приборы. Возвращаясь из заграничной командировки, Иннокентий Скворцов привозил с собой целый комплект вещей для родных и друзей, как впрочем делал любой советский человек. В своих запасниках он хранил привозные пластиковые и бумажные принадлежности, в том числе полотенца, туалетную бумагу, в новинку в то время. Использовав, выбрасывал в контейнер во дворе церкви. Вслед за ним вошел дядя, тоже с большим подносом, на котором стоял настоящий деревенский самовар с заварочным чайником на нем, салатница и нарезанный в пластиковые тарелки сервелат. Когда он неуверенно поставил все на стол, художник нервно обратился к гостье:

– Твой дядя, мой коллега, сегодня какой-то тормоз. Ну, как?! Сам предложил отметить дебют новой натурщицы, причем, сейчас же. И сам же вдруг заторопился домой. Ждет жена! Нужен ты ей! Давно плевать твоей Рахеле, где ты и что ты. Молчи, Сэм, Да, я очень уважаю ее, вас обоих. Не будем цапаться. Давай, выпьем за амплуа моей новой натурщицы, за тебя, Лора! Лехайм, как у вас говорят.

Они выпили, а она с аппетитом стала есть. «Вкусная еда, – как учила ее мама, – быстро снимет напряжение». Действительно, она скоро успокоилась и уже в мыслях воображала себя идущей по подиуму под гром аплодисментов. Будто забыв о ней, мужчины занялись своими разговорами, непонятными, но с очень энергичными выражениями. Потом резко поднялись и дядя, порозовевший от шеи до лба, стал говорить в лицо художнику о каких-то обуржуазившихся интеллигентиках, а тот вдруг высмеял речь Генсека о «недостатках в работе с кадрами». Это выглядело так смешно, что она рассмеялась, за ней дружно расхохотались мужчины. Приняв их смех на свой счет, Лора приняла осуждающую позу, поправилась и преданно посмотрела на портрет вождя. Это еще больше рассмешило их. Хозяин вдруг вспомнил о чем-то и с шуткой назвал имя ее матери.

– Вы знали мою маму? – в замешательстве вырвалось у нее.

– Конечно, – уверенно согласился тот и, как само собой разумеющееся, добавил, – между прочим, тоже по рекомендации твоего дяди; все из-за вашей проблемы с деньгами. Она была бы восхитительной моделью. Жаль, не случилось. С Викой – тоже, но не по моей вине.

– Нет-нет, – быстро вмешался дядя, – она уже тогда работала на перспективной должности в институте отца, по его протекции.

– Подумаешь, чертежница – брезгливо отозвался художник, – моя натурщица зарабатывает больше в гораздо меньшее время; поэтому имеет массу возможностей для личной жизни. Инженеркам и не мечтать об этом. Богема ценит женскую красоту, дарящую наслаждение и творческий драйв…

– Согласен, конечно, – перебил его дядя, вот и цени мой подарочек, – он от полноты чувств приник к щеке племянницы. Под сверлящим взглядом приятеля тут же отпрянул.

– Но-но, Сэм, ты знаешь меня. Оставь нравоучения публике. Короче, будем считать дебют успешным и, не теряя времени, завтра приступим к работе. В час. Как обычно, начнем с фотосессии…

– Почему? – возмутился дядя, – уже все сделал сегодня, как договорились. На днях снимки будут готовы…

– Не могу ждать, Сэм, заказ срочный. И вообще, больше доверяю своему чутью и своей лаборантке в мастерской. Затем, повернувшись к Лоре добавил назидательно, – гордись, милочка, скоро твое лицо в образе советской пионерки растиражируют в камне массовым тиражом в местах отдыха детей, взрослых тоже. На сегодня все. Хватит. Завтра жду и без опозданий. До свидания.

Художник направился к выходу, за ним послушно последовал дядя, держа за руку озадаченную племянницу. По дороге домой он досказал ей то, что не услышала от художника. Поучительным тоном сообщил, тоже по секрету, следующее. Грета часто жаловалась ему на недостаток денег, и поэтому по-родственному предложил ей поработать натурщицей у приятеля. Она согласилась позировать за соответствующий гонорар, потому что муж – «жадюга», как выразилась мама, прятал от нее деньги. За тот небольшой срок работы у Иннокентия Скворцова, она успела пополнить и обновить свой гардероб фирменными вещами и косметикой, не хуже той, что получала в посылках от ее американской сестры, Берты. Но потом это вызвало подозрение мужа Давида. Сын раввина сделал элементарный расчет, оказалось, что дебет уборщицы Худфонда Министерства Культуры никак не сходился с кредитом на ее дорогие покупки. Тогда начал устраивать ей скандалы, доходило до драки в присутствии детей. Не сумев убедить жену, Давид выследил ее до ворот известной церкви у Никитских, и, воспользовавшись благоприятным моментом ухода студентов из двойных запирающих дверей после занятий, проник в Студию Скворцова под видом должностного лица.

– Как в детективе, – шутливо произнес дядя Самуил и добавил, – твоя мама, однажды, рассказала мне, что там случилось.

В общем, не испугавшись темноты мрачных, облупленных стен, он прошел через предел и уже в середине услышал, у винтовой лестницы впереди, звуки музыки. Ревниво подумал, что жена там развлекается с кем-то и спустился по лестнице вниз. Стал стучать в чугунную дверь: «Откройте! Иначе разнесу вашу богадельню!» Твоя мама в испуге: «Никогда не ожидала от отца такой прыти», – уже собралась открыть, но Иннокентий задержал ее. Гаркнул в дверь: «Кто здесь, вон отсюда! Вызову милицию!» А Давид ему: «Выпусти жену!» Тогда возмутилась твоя мама, открыла дверь и началась комедия.

– Зачем пришел? Я – на работе. Ты что: позоришь меня? Ты же знаешь твоих денег не хватает. вот и подрабатываю в Худфонде натурщицей, обычная структура в Министерстве Культуры. В данный момент со спецоплатой; включила музыку, потому что утомилась.