Владимир Шапиро - По стопам маргинала. Роман

Дар Греты комического перевоплощения передался сыновьям. Она однажды срежиссировала им жесты и мимику лица из юмористических сценок между длинным, тощим Патом и полноватым коротышкой Паташонком. Всякий раз потом, если хотела позабавить их, охотно повторяла ужимки французских комиков. Оба сына с удовольствием подыгрывали ей, а со временем сами начали изображать в школе и в пионерском лагере подобные смешные сценки между собой. Одно время за обоими закрепилась кличка – Пат и Паташонок. В связи с удачной игрой Робу прощались его экстравагантные проделки и прямолинейность ответов, которые другим бы не простились.

Братья любили собирать компанию у себя дома, приводили разных сверстников, чтобы развлечься и посмеяться. Однажды Фред представил гостя, студента Высшего художественного училища имени Строганова Георга Галустяна. Это был молчаливый замкнутый юноша, тихо сказавший всем при входе «здрасте» и тут же севший на пол ближе к двери. Фред насмешливо провозгласил над ним:

– Слушай, ребя, вот еще интересный экземпляр. Познакомился с ним в общаге, в день рождения Влада. Представляете, отрываемся по полной программе, а этот оригинал не колбасит и никакая водка не берет. Неприступен, как скала. Занятно, решил познакомить со своими. Как? Зовут его просто Жорж.

Все взгляды с любопытством рассматривали его несколько минут, но новый гость никак не откликнулся на обращенные к нему слова: равнодушно сидел и молчал. Наверное, он бы просто ушел, если бы не Ваныч, который обратил внимание на его длинные тонкие пальцы рук, время от времени сжимавшиеся и разжимавшиеся до хруста.

– Слушай, какая у тебя музыкальная кисть, – пошутил он над ним, – может лучше заняться игрой на инструменте, чем водить по бумаге?

Обычный прикол в компании неожиданно задел самолюбие будущего художника. Он неспешно поднялся и тоном человека, не терпящего нравоучения, громко заявил:

– Хотите докажу: кисть художника сможет такое, что не у всякого музыканта получится. Кто согласен мне позировать?

– А что? Докажи, – озорно сказала Грета, окинув всех победным взглядом, – на что способен ты!

Гость тут же привычно полез в свою видавшую виды спортивную сумку, достал коробку с пастелью и лист ватмана. Закрепил его на дощечку и, спокойно попросив ее не двигаться, начал наносить быстрые мазки. Делал, не отрывая задумчивых глаз от модели; при этом сохранял молчание, несмотря на то, что Грета нередко двигала головой в разговоре с кем-то. Едва он устало откинул руку от ватмана, как рядом оказался Ваныч. Всмотревшись в рисунок, он громко восторженно воскликнул:

– Ба, смотрите! Да это же искусство. Просто здорово! – и показал всем. Рисунок пошел по рукам и каждый выражал такой же восторг. Это был мастерски исполненный поясной эскиз портрета чувственной красивой женщины в профиль. Величавая головка под тяжестью пышного пучка волос на затылке слегка была откинута назад, подчеркивая длину лебединой шеи, которая плавно переходила в выпуклость высокой изящной груди. Она завершала сюжетную линию в незабываемый образ. Он понравился и самой Грете: потом она хранила его вместе с письмами сестры в своем шкафчике. С этого дня Жорж стал своим у Цимеров, но не только из-за удачного рисунка. Он мастерски умел делать по собственным чертежам оригинальные домашние приборы и принадлежности. Например, декоративные светильники, оригинальные сантехнические приспособления, ручки кранов из пластика. Это был неповторимый дизайн, который украшал потом не только комнату Греты, но и коммунальную квартиру. На глазах соседей студент снял и выбросил в помойку засиженные мухами старые металлические светильники из коридора, кухни и ванной, а на их место повесил красивые новые из пластика.

Георга Галустяна, сироту с четырехлетнего возраста после автокатастрофы в горах Армении его отца с матерью, на семейном Совете решили отправить в Москву на воспитание к брату матери. У дяди Ашота не было своих детей с женой Марго и, занимая высокий пост в Министерстве Торговли, он был, по мнению Совета, самой подходящей кандидатурой для этой миссии. Дядя охотно принял предложение, посчитал, племянник украсит жизнь его и жены. Он встретил с подобающей помпой ребенка с сопровождавшими его бабушкой и тетей в аэропорту, затем отвез на служебной машине к себе домой. Пожив три дня, женщины вернулись домой, уверенные в том, что мальчик в надежных руках. Не учли лишь одного: воспитанием будет заниматься не вечно занятый на работе дядя, а его неработающая жена и домохозяйка, моложе мужа на четырнадцать лет.

Тетя Марго вначале с энтузиазмом взялась за воспитание приемного сына, но, обнаружив в ребенке упрямство, быстро охладела к этой непростой миссии. Неполное среднее образование подсказало мачехе самый простой метод добиться послушания – физический. Так учили ее родители: практиковали наказания за провинность. Она ставила мальчика в угол и в такт шлепкам закручивала ему ухо до боли: «Сколько мне еще терпеть непослушного заморыша, когда, наконец, перестанет пачкать стены мазней». Маленький Жорж терпел, не издавал ни звука; отмалчивался, даже когда дядя Ашот, заметив на лице племянника отчуждение, спрашивал с удивлением: «Отчего такой мрачный, зачем так ожесточился?» Не услышав ответа, сам себя успокаивал: «Какое может быть недовольство: дом – полная чаша всего. Только скажи, племяш, и будет тебе птичье молоко на блюдечке. Но учти: – мой дом – епархия жены. Надо ее слушать».

Однако скоро в одном из шкафов его кабинета, на самой нижней полке, стали появляться брошюры и книги по искусству, графике; в том числе, детские, по обучению рисованию. При их появлении дядя Ашот приглашал к себе племянника, рассказывал и давал объяснения, если тот спрашивал. Выпускнику Архитектурного института это было совсем нетрудно, потом он даже оставлял Жоржа в кабинете и уходил по своим делам. Так было до тех пор, пока тетушка Марго не обнаружила пропажу подписного издания книг Стендаля из книжного шкафа. Она обвинила в краже приемного сына. Дядя угрюмо похлопал племянника по плечу и поучительно произнес ему в глаза:

– Знаешь, племяш, воровство – оно для подлых, низких людей. Не поступай так никогда Это – мерзко. Проси у меня все, и я достану тебе, как бы трудно это не было. Клянусь, сделаю все, кроме одного – не дам тебе сбежать к бабушке Куджеран. Знаешь почему? У нее и так, без тебя, много голодных ртов, которые просят есть. Но ты у меня будешь джигитом. Запомни.

Подписка на другой день оказалась на своем месте в книжном стеллаже.

Вика, как никто другой, умела разговорить и выслушать Жоржа. Кокетка увидела в нем родственную душу: она с детства увлекалась рисованием. Отдавая дань тому увлечению, девушка, стремилась извлечь и академических знаний у преданного поклонника. Ее практичный ум подсказывал, это может пригодиться в работе в конструкторском отделе института отца. Однако заливистым смехом отвечала на слишком серьезные его объяснения: умела найти забавный подтекст в них. Поэтому развлекала и привлекала внимание других в комнате. Больше всех любил слушать их Ваныч, который обнаружил в «серебристом голоске» Вики нотки, близкие душе простого человека.