Владимир Шапиро - По стопам маргинала. Роман

При отборе кандидатов Боб вел себя непринужденно, уверенно и был принят в число участников съемки. В процессе общения с персонажами киноленты любознательный наводчик нашел более выгодный, чем кражи, путь для обогащения. Артисты, режиссеры и сценаристы по роду профессии нередко выезжали в заграничные командировки и привозили оттуда дефицитные вещи, в основном, на продажу для пополнения скромного в то время семейного бюджета. Знаток «черного рынка» сразу понял, что попал в нужное место. Он завязал деловые и приятельские отношения с клиентами, вернувшимися оттуда, и перепродавал товар с выгодой для них и для себя. Вскоре Боб получил штатную должность осветителя на Студии. Работа нравилась ему тем, что всякими световыми эффектами можно воздействовать в нужном направлении на психику кинозрителя; по его любимому выражению, «вешать лапшу на уши клиенту и доить». Его просьба дать ему в сменщики старого приятеля была без каких-либо вопросов удовлетворена.

С первым появлением Роба на площадке Студии, где снимался очередной эпизод киноленты, он навсегда забыл, что такое школа. Матери было прямо заявлено: семилетнее образование его вполне устраивает, чтобы приступить к индивидуальному творческому труду на киностудии, как воплощению его детской мечты. Отец пробовал возразить, сослался на пример брата Фреда с аттестатом десятилетки в кармане, а также, что для ВГИКа тоже нужно полное среднее. Однако вызвал только гнев на себя. Супруга затем поставила конец всем сомнениям словами:

– Что ты хочешь, мучитель! Мальчик с детства бредил кино, а какие устраивал сцены с нами. Целый спектакль. Рыдали и смеялись от его фантазий! Кроме тебя. Он вечно занят, работа. Ему всегда есть что сказать. Лучше молчи и не мешай. Увидим, кто еще прав.

Прошло время и подтвердило ее правоту: Роб действительно не только освоил профессию осветителя, но и быстро обучился операторскому искусству. Начинал с работы на должности помощника оператора, но скоро стал делать самостоятельные работы. Время меняло и саму Грету: мятежной душе стал тесен мирок Ваныча, а семейные рамки показались слишком навязчивыми. Особенно ее раздражали его беседы с Викой и Жоржем, сентиментальные разговоры о счастье, как о любви, которую нельзя купить за деньги, сколько бы их не было у богатого жениха.

Она видела, как увлажнялись глаза дочери слезой радости от тех слов. И переживала. В начале Грета старалась высмеять простодушие мужа, вмешивалась и заставляла говорить о другом. Когда же это не действовало, стала устраивать скандалы Ванычу, чтобы не повторял подобные речи. А дочери прямо заявила, еще рано думать о замужестве при таком успехе в среде молодежи из состоятельных семей. В общем, давала понять, что Жорж – вовсе не партия для замужества, а художник, как другие профессии из области культуры, которые не обеспечивают жену и семью всем необходимым.

Однажды произошло то, что никак не входило в ее планы. Вернувшись поздно ночью с дружеской тусовки, Вика неровными шагами поднялась на свой этаж и вздрогнула от неожиданности. На подоконнике лестничной площадки сидел, изогнувшись, Жорж. Как верный пес, он преданно засветился улыбкой, увидев ее, и бросился к ней. Не в силах контролировать тело, отяжелевшее после съеденного и выпитого, она качнулась в сторону и упала бы, если бы не вовремя подставленные руки друга. Он аккуратно и осторожно пододвинул ее к подоконнику, но не отпустил: ощущал, насколько нетвердо она стояла. «Ой, кружится голова», – пролепетала Вика. Тогда Жорж, набравшись храбрости, поднял и посадил ее на деревянную плиту подоконника. Она благодарно вздохнула, а он в ответ начал преданно целовать ее руки. В тот же момент, по какому-то наитию, она безвольно наклонилась к нему и прошептала: «Я – твоя. Бери меня, иначе – возненавижу». Их губы слились в долгом поцелуе, а тела сомкнулись жарко друг в друге. Ложе подоконника показалось им мягче и слаще перины до самого утра.

Последующие события заставили мать предпринять решительные меры. Она сразу заметила резкое изменение в поведении дочери: та грубила, ссылалась на недомогание, головную боль, когда ее звали отвечать на телефонные звонки. Короче, с неохотой принимала и разговаривала с гостями и даже друзьями, но сразу превращалась в веселую и озорную подружку, когда приходил Жорж, затем уходила с ним в палисадник дома для каких-то их разговоров. В дневнике соседки Нюши, найденным Иосифом, была следующая запись, многое сказавшая ему: «Намедни ейна дочка погнала ухажеров, шо дымят сигарой, хошь топор вешай. Угореть можно в коридоре от смрада. Дак поделом им. А Жорика, шо малюет и делает всякое добро обчеству, потчует. И нам значится в прибыль. Не зря сыновья нерусской вражины называют его докой. Спрошу у Аникеича, чтобы это значило?»

Когда Роб, войдя домой, шутливо бросил: «Воркуют, как голубки», – мать сразу поняла, о ком идет речь. Она послала Ваныча привести дочь с Жоржем и как только Вика раздраженно ответила ей: «Счастье – дороже денег», устроила всем скандал. Ванычу пришлось совсем уехать, вернуться в свой подмосковный дом, где проживал до того с семьей брата; с дочерью состоялся у нее серьезный разговор с последствиями. Вика, повзрослевшая и решительная, заявила родительнице, прошли те времен, когда она с сестрой зашивала платьица куклам и подпевала под аккомпанемент ее швейной машинки: «а сюда карманчики, чтоб любили мальчики». Она вполне самостоятельна, чтобы выбирать, с кем ей быть. И постарается избежать тупики в отношениях с мужчинами, в которые не раз попадала мама. Та, еще надеясь переубедить любимую дочь, пошла на хитрость – откровенность во всем!

– Доца, даже если у тебя самый сердечный дружок, не торопись с выводами. Не отказывай тому, кто до него одаривал тебя подарками. Не убудет тебя, если встречаться не с одним поклонником. Запомни, женской ласки хватит на всех, еще останется. Время летит быстро и вот уже нет кого-то, а подарочек-то остался; будет, что вспомнить потом. Помни, услужить даме – честь настоящему мужчине. Принимай таких с достоинством, а безгрошовых гони. Только вонь от них козлиная, любил говорить твой папаша. Да! Хоть и жила с ним в законе, но у меня и при нем были поклонники, богаче и здоровее. Но клянусь честью, если бы не этот кооператив его, терпела бы. Пусть импотента, но свой, родной. Ах, что ни делается – все к лучшему.

Однако, узнав о беременности дочери, Грета собрала семейный совет и потребовала от Вики сделать аборт, либо искать себе новое жилье. Компромисса найти не удалось, молодые объявили о предстоящем браке, в связи с чем занялись поиском арендованной квартиры. В тот же день она прогнала Ваныча и подала на развод.