Лина Павич - Халф Мун

Получив ещё одну жестокую оплеуху от судьбы, я не имела права замыкаться в беде и горевать – я несла громадную ответственность за новую, бесценную жизнь. Собрав остатки моральных и физических сил, я, как волчица, ринулась на защиту своего потомства. Не буду описывать изнурительный послеродовой период и медленное превращение слабенькой болезненной доченьки из беспокойной малютки в пятилетнюю, не по годам рассудительную девочку – моё предисловие и так затянулось. Скажу лишь, что к тридцати четырём я начала вырисовывать хрупкое женское счастье: душевные нарывы понемногу зарубцевались, и я превратилась в обычную молодую домохозяйку, с оттенком лёгкой грусти в глазах, но вполне довольную жизнью, а главное – я обрела законную нишу и успокоилась.

И в этот период желанного затишья появилась она… Нет, не появилась – налетела вихрем, ворвалась в раскрытое окошко и, опрокинув этюдник, смешала готовую палитру.

– Ма-ам, поиграй со мной!

– Флори, дай мне всего пять минут, я только присела!

– Ма-ам! Ну покажи театр!

– Почему ты никогда не попросишь папу поиграть с тобой?

– Он не умеет! А я хочу такое представление, как вчера! Мам, не спи!

В безмятежный, утопающий в сочной зелени уголок вкрадчиво забиралась осень. Словно позабыв убавить летний зной, измучивший местное население до предела, она приостановилась для того, чтобы вволю налюбоваться богатым одеянием раскинувшегося пейзажа. Внешне ещё ничто не предвещало завершение беззаботной поры, ни одна из ажурных ветвей не выбила золотисто-багряную прядь, но сентябрь угадывался по кристальной утренней прохладе, по незнакомым пряным ноткам, которыми насыщался чистый влажный воздух на рассвете. Что-то грустное проглядывалось и в горделиво выпрямленных деревьях-великанах: казалось, их стала обременять ноша из собственной густой листвы, некогда подчёркивавшая былое величие. Небо из прозрачного сделалось тёмно-синим, низким, с лёгкой проседью бесформенных облаков. Слепящее, как вспышка в моём фотоаппарате, солнце превратилось в густо-жёлтое и тоже как будто поскучнело. Но к полудню нас неизменно настигала удручающая жара, не разбавляемая ни единой капелькой влаги.

Лето в этом году выдалось нетипичным для здешних мест – долгим и засушливым, и жители Нантона в нетерпении ждали наступления осенней прохлады. Пришедший на смену душному августу сентябрь также не спешил порадовать бодрящей свежестью, и каждый искал возможности вырваться на денёк-другой поближе к воде.

Иногда и мы выбирались в Chain Lakes в полном составе, но чаще запланированные поездки срывались по различным причинам. Кроме того, мнения членов нашей семьи относительно досуга на природе разделялись: мужу и дочери больше нравились кемпинг и аттракционы в людном парке, я же предпочитала скрываться от наплыва туристов на покатом берегу с удочкой и могла просидеть, не произнеся ни слова, до позднего вечера: наблюдать за плавно покачивающимся на ветру поплавком и вслушиваться в гогот и весёлую возню шумных казарок невдалеке. Ещё в раннем детстве я пристрастилась к рыбалке (мой дедушка был настоящим фанатом рыбной ловли), и пожалуй, это единственный из моих многочисленных интересов, который я, не бросив, пронесла через всю жизнь. Когда-то мы с кузенами удивляли опытных удильщиков полными ведёрками самостоятельно выловленной рыбы, а некоторые из них, перестав подтрунивать, спешили обратиться к нам за наживкой. В последние годы я не решалась снова взяться за удочку, стыдясь насмешливых взглядов завсегдатаев, но любила сидеть под ивами, свесив ноги с берега, и часами наблюдать за сверкающей водной рябью.

Как ни странно, мне, в отличие от мужа, были чужды зимние виды спорта, впрочем как и сама короткая, но суровая зима, и я любила пересиживать глубокие заморозки дома. Дивные заснеженные виды, приводящие в неописуемый восторг детвору и неустанно прибывающих путешественников, не пробуждали во мне ровным счётом ничего. Весной же я, как птица, вернувшаяся с юга, вновь оживала, расправляла крылья и ждала повторения ежегодной сказки: когда на лугах появлялся нежных первоцвет, а скалистые окрестности на глазах покрывались буйной растительностью, в душе робко зарождалась томящаяся надежда на чудо.

Грядущие выходные обещали порадовать любителей отдыха на природе небольшим понижением температуры воздуха, и с середины недели мы с Томом взялись за планирование семейного отъезда в Летбридж – я не была там ни разу со времён своего учительствования. Тогда, лет десять тому назад, мы дружной компанией, состоявшей из учеников и молодых педагогов, устроили трёхдневный кемпинг в парке Хендерсон Лейк, что и стало одной из самых «глобальных» самостоятельных поездок, совершённых мной за всю жизнь. Я не люблю путешествия и ничуть не страдаю по дискомфорту, сопровождающему любую дорогу. Проживая в непосредственной близи от Калгари, я до сих пор не изучила этот непомерно суетливый город, за исключением двух-трёх маршрутов, а во время своего обучения в университете я и вовсе ограничивалась дорогой на занятия и обратно. Однако признаю: та экскурсия в Хендерсон была сказочной, пусть среди подвижной детворы мне не удалось насладиться немым диалогом с природой сполна. Именно она побудила меня взяться за фотоаппарат, а следом – вспомнить о заброшенных карандашах и кистях.

Что интересно: я выбирала натюрморты, реже – пейзажи, могла часами вырисовывать травинку с крохотной капелькой росы, переливающейся всеми цветами радуги под жемчужным светом восходящего солнца, мне нравилось наблюдать за деловитым копошением тружеников-муравьёв либо разглядывать соринки и камушки под ногами на пыльной дороге, но меня никогда не тянуло рисовать людей. Дело не в том, что это было мне не по силам – думаю, всерьёз заинтересовавшись, постичь и эту науку для меня не составило бы большого труда. Просто мелкие, незначительные детали одного огромного мира казались мне куда более занятными, нежели самая сложная человеческая натура. К тому же всё-таки я благодарный обитатель красивейшего, поистине райского уголка нашей планеты, хотя случается, по-старушечьи ворчу на бесцеремонность и некую простоватость провинциальных нравов…

Но я снова отвлеклась! Как это нередко случалось, перед самыми выходными мужу подвернулся выгодный заказ, и он, с виноватым сожалением глянув на собранные заранее походные рюкзаки, вернулся за рабочий стол – в этом случае он превращался для нас с Флори в безмолвный объект дня на три-четыре, а иногда и на целую неделю. Чтобы не огорчать дочь отменой планов в очередной раз, послеобеденное время субботы я решила посвятить исследованию «Южного центра» – крупного торгового комплекса в Калгари. До рождественских распродаж было далеко, но поглазеть по сторонам, а заодно прихватить чего-нибудь вкусненького и непривычного к ужину казалось заманчивым.