Александр Евдокимов - Правдивая странная ложь

Уста шагнула к ней и нежно прижала к своему животу и в него, вдруг, ударились жаркие слюни – «прости» – она затряслась и обняла подругу за талию.

– Тихо, тихо, тихо, – шептала та в ответ, – Адна, перестань, нам выходить пора. – И ты меня прости, пожалуйста! Всё! Ты так хорошо меня пропарила, до каждой косточки! Ну! Отпусти меня, и вставай. Посмотри мне в глазки! Вот и хорошо! Дай-ка я плесну тебе водички. Сейчас, моя родная. Вот, и ра-асс!

Адна опешила от холодной воды, и в одно мгновение задышала, и улыбнулась сквозь слёзы.

– Вот и всё, дай я глазки поцелую и подую! Вот! – Уста взяла её за плечи и отстранилась на короткий шаг. – А груди у нас действительно и одинаковые и красивые! Смотри, а-а-ап!

Августа притянула её легонько в свои объятия, и их соски прицельно расплющились в себе.

Подруги рассмеялись, и сели друг против друга на скамейки.

– Всё? Уходим!

– Да, обдаёмся, а то они нас обматерят… и я опять заплачу… ха-ха… ой!

Выскочили в предбанник! и ощутили кайф свежести!

Сквозь частые щели в объёме двери наружу, внутрь потянулся дым костра и смешался с мягким паром на вкусных телах и девочек, и женщин, и подруг.

Дым был вновь плотным – из новой кучи пален.

– Вот для девочек костёр развели, – стряхивая с головы капли воды, отошёл от огня Фил, – Сейчас должны выйти. А давай ещё по одной, после купания!

Друзья подошли к столу-газетке.

– Там вдалеке рыбаки стоят.

– Е-есть рыба: видно – уже играет

– Уха у них будет, не то, что у нас.

– У нас баня!

Рюмки поднялись и опустились.

И распахнулась дверь баньки!

– О, розовенькие, даже жарить не надо! С лёгким паром, с мокрой жопой!

– Спасибо!

– С лёгким, малыши! А ты на что намекал?

– На то, что они красны-девицы!

– О, это была ещё добанная истина!

– Спасибо!

– С лёгким паром! Вот и костерок для вас новенький.

– Спасибо!

– Спасибо! Баня!… улёт!…

– Полный пассаж! Ох!

– Попить чего-нибудь?

– Уста, ну, вот же перед тобой! Ха!… упарились! Только много сразу не пей, мы пошли. Аккуратно здесь.

– Хорошо!

– Ты прекрасна, – Кум чмокнул в носик Августу, – всё, пока…

– Пока.

– Адна, вот пульт сигналки. Это кнопка тревоги, и с расстояния поймает, и заорёт. Отдохните чуть-чуть и обязательно покушайте.

– Спасибо, Фил.

Несколько минут девушки сидели в полном расслаблении и благодати – мыслей ещё не было, после нескольких жадных глотков воды, они просто отсутствовали: сознания касался лишь лёгкий и нежный треск дымного тления костра и шум бани.

– Вот, дурни – пугало сожгли! – Адна обошла тлеющий крест-скелет и на секунду изобразила чучело, встав за ним в своей исподней, – жаль беднягу – жертва игры…

Крест-скелет неожиданно вспыхнул в вершине своей, где однажды родилась голова, огнём пламенным и дымной шапкой, как лицо безликое, – завис на мгновение на этой жердине.

– С лёгким паром, сударыни… – изогнулся вежливо незваный старче.

– Спасибо?! – удивилась Адна.

– И вам добра, дедушка, – отблеском добра и тепла от костра поприветствовала Августа странника.

Ариадна качнула головой в поддержку слов подруги.

– Я хозяин баньки, – старый с блаженством понюхал дым от костра, как пар, – мне ничего не нужно… огонька вот только…

– Да, это ваше сокровище?! – удивилась Ариадна.

– Боже, какое чудо! – продлила любопытство Уста, – вы просто творец и созидатель!

– Люблю гостей! Любых: под парами все равны!…

Огонь в костре притих в пространстве диалога.

– А где вы живёте? Здесь где-то?

– Да, здесь, будто бы, здесь… при баньке… Куда я без неё! Всё у неё для здоровья и справедливости ради! Иной раз так промоет-пропарит, я говорю, что всего себя не совладаешь собрать, я говорю, – нет от части… Быват! А иногда, вообще, найти себя не можешь! Лишь на седьмом небе обнаруживаешь, наружу всего обнажённого… Быват…

– Вы что имели ввиду?! – беспокойно поторопила вопрос Августа.

– Ну, бывайте, сударушки, отдыхайте – пора мне… Хорошо здеся!… Редко, правда, но буря быват! И тогда держися! Не до парада, тогда – да!…

Дед уже шёл к тёмным кустам-силуэтам и продолжал бубнить себе под нос истерии природы…

– Ветер штормовой тогда и дождь, как из ведра!… Да! И брёвна, как спички, плоты, будто щепки!… женщины воют, дети рыдают… тогда – да!… Всяк, тогда, от стихии страдат!… да – тогда… да… всяк… от стихии… То, как зверь она завоет, то заплачет, как дитя!… Кругом – поэзия!…

Девушки проводили взглядом старого и тут же в нервной игре забился огонь в кострище, сплетая языки своих чувств над углями.

– Странный, однако…

Адна сквозь пламень скользнула взглядом по мёртвой глади воды тамасичной старицы.

– А Ирины почему нет? С ней весело: чучело-мяучело это придумала… Прикольно тогда было, жаль дождь с ураганным ветром помешали! – Ариадна потянулась и вкусно посмотрела на Августу. – Зачем сожгли? Жалко…

– Переживает о чём-то Фил, переживает, – Уста села, и взгляд её побрёл по окружающей их флоре и, оттолкнувшись от её большой красоты, упал на стол – в маленький мир красоты и флоры, и фауны. – А они купались! – Августа оживилась первой.

Ариадна очнулась тот час же.

– Хорошо, что тепло, но там грязно.

Взгляды девушек притянул костёр и торчащая из него жердина несуществующего и безликого пугало.

– Огонь – он, а страсть и пластика в нём женская, – прошептала Ариадна, – ты… прости меня…

– Ну, перестань, хорошая моя, я ведь тоже люблю тебя, как самую родную.

– Я имею ввиду, не любовь к родному, или к любимому… Я о нежности и ласке, внимании и тепле. Мы обе любим и любимы, будем надеяться, но даже в славных отношениях двух людей, очень часто слабая половинка остаётся, в какой-то степени одинокой… понимаешь?

– Не знаю… может быть ты и права, давай шашлык жарить.

– Не знаю, не знаю,… заладила, давай выпьем… ну, а сон свой хотя бы знаешь, хоть что-то помнишь?

– Какой сон?!

Они встали, потянув за собой стаканчики.

– За которым ты в баню пошла, – наигранно-злобно выбросила Адна, – пошла в баню!

Уста рассмеялись у Августы.

Они соприкоснули тела питейной тары, окунулись взглядами – выпили, присели, взяв по шампуру, и затеялись испеканием.

Костёр вкусно шипел.

Вино растекалось в сознании до абсолютной искренности.

– Да, ты мне весь кайф обломала… такой сон!

– Ты тоже…

– Я?!… да ну тебя, с твоим веником-обломщиком!

– Отнюдь, он, наверняка, наполнял и дополнял твой сон.

– Он отвлекал и мешал! Мэа! – настояла на своём обладатель сновидения, и показала язык.

– Ну, ты у меня полу-учишь! Я тебе покажу-у язык! тоже!… Ты рассказывать будешь, или мы мясо сюда пришли жрать?!

– Сильно интересно?

– Очень…

– В общем, это короткий фрагмент нашей первой любви и последней, надеюсь…