Федот Симонов - Губернские бега. Сон русского человека

– Когда б имел златые горы, реки, полные вина, все отдал бы за ласки, взоры, и ты, Даша, владела мной одна.

– Матвей, скажи мне, только честно, почему, чем больше я прилагаю усилий быть ближе к тебе, тем больше ты удаляешься от меня, делаешься осторожней?

– Дашенька, слишком мы молоды, а перед нами такая пропасть, что мы не в состоянии ее перепрыгнуть. Вот как только мы с тобой повзрослеем, возмужаем, поумнеем, только тогда можно решить эту труднейшую задачу. Правда, мы уже взрослые, но мы еще настолько зеленые, даже, если попробовать на вкус, то будем кислые.

– А мне кажется, что я уже переспела, и боюсь, как бы все это не перегорело, – грустно сказала Даша.

– Нет, Дашенька, мы начинаем только первые делать шаги в своей жизни. А жизнь длинная, большая, и нам многому надо учиться. Вот мы сейчас вдвоем, давай будем говорить без всяких намеков, согласна? – Матвей спросил у Даши.

– Конечно, говори.

– Ну, хотя бы объясни, что такое любовь, а?

Даша подумала. Потом сказала:

– Ну, я, правда, точно выразить не могу, но я убедилась, что я тебя люблю давно. Я мучилась долго, молилась на коленях перед иконой Иисуса Христа, чтобы выкинуть тебя из головы, но чем больше я молилась, чем больше я просила, тем больше ты занимал мои мозги и душу. Теперь, когда я с тобой, я никого не замечаю, и время летит так быстро и радостно. Но как только я остаюсь одна, так одна мысль – встретиться бы с тобой быстрее, один ты только и царствуешь в моих мозгах и сердце. Обыкновенно девушки скромничают перед парнями. Пожилые предупреждают девушку. Я, например, с тобой куда угодно и когда угодно тебе, туда и пойду. Да и не только это, я на что угодно соглашусь с тобой. Вот, я так понимаю свою любовь.

– Мне кажется, это пройдет у тебя, Дашенька.

– Ну, почему вы все вроде бы хотите, чтобы у меня все это прошло?

– Да потому, Дашенька, ты кроме меня из ребят никого не видела. А вот повзрослеешь, знаешь, сколько к вам, вроде бы невзначай, будут заезжать, осматривать тебя.

Даша еще крепче прижалась к Матвею.

– Ты знаешь, Матвеюшка, этот пес-боров завтра пообещал маменьке приехать к нам с женой и двумя сыновьями, знакомить своих отпрысков со мною, ну, я их встречу, – Даша эти слова сказала так презрительно, – Матвей посмотрел Даше в лицо. – Да ты не беспокойся, я дам им ответ.

– Нет, ты уж, Дашенька, по-хорошему, раз мы начнем дело делать, так надо до конца довести.

– Мы и доведем, – подтвердила она.

Они всю дорогу говорили, позабыв обо всем. Лошадь шла ровно и быстро, они не заметили, как подъехали к окраине города.

– Ой, – крикнула Даша, – уже город.

Проехав несколько перекрестков, улиц, Матвей свернул к одним из ворот лавки. Как отворял ворота, увидел бегущего им навстречу лавочника. Лавочник торопился к пролетке, где сидела Даша. Лавочник, задыхаясь, торопливо говорил:

– Господи, да какими судьбами вас Бог послал к нам? – беря лошадь под уздцы, повел во двор дома-лавки. – Матвеюшка, милый, распрягай, а я барыню отведу.

– Да нет, подожди, дядя Ваня, распрягать лошадь не надо, мы сейчас поедем домой.

– На ночь-то глядя вы поедете? – спросил отупевший лавочник.

Даша, улыбаясь, сказала:

– Надо ехать домой. Мы по делу, дядя Ваня, именно к тебе.

– Ко мне, – растерянно сказал лавочник.

– Именно к тебе, дядя Ваня.

– Ну что ж, прошу.

– Дядя Ваня, нам ведь надо с тобой поговорить по секрету, и чтобы ты нам кое-что показал.

– Понимаю, понимаю, – смущенно проговорил лавочник.

Лавочник завел Дашу и Матвея в маленькую комнатку, вроде конторки, поставил два стула:

– Прошу, – сказал он.

Даша села на стул и придвинулась к столу. Лавочник переспросил Дашу:

– Государыня вы наша, правда-ль, что вы сейчас же уедете?

– Да-да, дядя Ваня, как можно скорее.

– Я сейчас скажу своим бабам, чтобы не канителились и не мешали нам, – лавочник быстро вернулся и озабоченно спросил. – Ну-с, чем могу вам, барыня, быть полезным?

Даша прямо спросила:

– Вы ведете учет, что вам привозят для продажи продукты, выручку?

– Да, барыня, до одной копейки.

– А где эти книги? – спросила Даша.

– Пожалуйста, – сказал лавочник и добавил, – за какой год?

– А с того времени, как вы здесь работаете.

– Я работаю уже 20 лет.

– Вот, за 20 лет и покажите нам эти книги.

Лавочник открыл дверцу большого шкафа, и Даша увидела толстые журналы учета прихода и расхода. Лавочник вынул одну книгу-журнал, развернул корки и положил перед Дашей.

– Я понял, что вам надо. Смотри, Дашенька, – и лавочник все по порядку разъяснил Даше, а затем спросил. – Вам, что подсчитать, сколько мною выручено и сколько сдано денег за год, а то у меня отчет за месяц.

– Да нет, я хочу забрать книги и сама хочу подсчитать.

Лавочник с любопытством смотрел на Дашу.

– А ведь неделю тому назад, – сказал лавочник, – он просил меня отдать эти журналы учета ему.

– Кто это он? – спросила Даша.

– Да кто? Управляющий, – сказал лавочник.

Даша встала:

– Неужто почувствовал своим собачьим носом?

– Да он с год как почувствовал, все пугал меня вами, барыня.

– Дядь Вань, я эти журналы возьму. Хочешь так отдайте, а хочешь – я вам расписку напишу?

– Дашенька, государыня моя, да я разве против, я чист, как зеркало. Возьмите, это вам документ хоть куда, там, ведь, и его роспись за каждый взятый, т.е. полученный от меня рубль.

– Ну, поторопитесь. Книги-журналы в мешок, – сказал Матвей.

В два куля уложили книги, потом уложили в пролетку. Даша и Матвей сели на книги и хотели было отъехать, но лавочник сказал:

– Минуточку, – и бегом побежал в комнату, и почти тут же выбежал с ружьем, – вот вам на всякий случай.

И сунул еще несколько патронов. Матвей поблагодарил лавочника и тронул лошадь. Выехав из города на прямую дорогу, лошадь прибавила рысь, как будто поняла, что нужно торопиться домой. Тарантас резче затрясло, и Даша ухватилась обеими руками за туловище Матвея, сильно прижалась своим телом к нему. Нет, не потому, что она теперь этого хотела, а потому, что ей неудобно было сидеть на этих папках, которые лежали в мешках. Матвей и Даша ехали молча, каждый думал о своем. Только Матвей иной раз спрашивал Дашу, не холодно ли ей. Даша сильнее прижималась к Матвею, тихо, еле слышно отвечала:

– Нет. А тебе не холодно?

– Нет, – говорил он да, шутя, добавил, – Ты же греешь меня.

Домой приехали, как им обоим казалось, быстро. Подъезжая к воротам дома, Матвей и Даша увидели в потемках три человеческих силуэта. Это стояли барыня, экономка и Семен, ждали и гадали, куда подевались Даша и Матвей. Подъехали к воротам, барыня бросилась к тарантасу и запричитала, как можно так долго ездить без спроса.

– Успокойся, маменька, – сказала с усмешкой Даша, – вот, смотри, я жива и совсем невредима.