Федот Симонов - Губернские бега. Сон русского человека

Матвей спрыгнул на землю с тарантаса, уверенно сказал:

– Дядя Семен, отведите лошадь, а я вот эти два мешочка отнесу барыне Даше в комнату.

Матвей помог Даше сойти с тарантаса. Даша став на землю, держась о материнское плечо, сказала:

– Ой, как ноги отекли, прямо совсем не могу ими шевелить.

Матвей, взяв мешки в разные руки, пошел в дом. Экономка шла за ним. Матвей даже не обернулся назад, идет Даша или нет. Матвей, глядя на экономку тетю Шуру, тихо, вежливо сказал:

– Теть Шура, ты ничего не видела, ничего не знаешь, иди милая, спи спокойно, у нас все в порядке.

Она озабоченно посмотрела в лицо Матвею, ничего подозрительного не увидела, ушла к себе в комнату. Вскоре вошли в комнату мать и дочь. Матвей, увидев лицо барыни, слишком озабоченное, как-то смирно, уверенно сказал:

– Барыня, ничего такого дурного мы с Дашей не сделали, а проверить – это дело не плохое. Даже барин и то одобрит наше дело, но покуда надо держать в тайне. А то может оказаться, отчет в порядке.

Даша перекрестилась:

– Вот, голова моя с плеч, если он сто, а то и больше украл.

Барыня то на Дашу, то на Матвея смотрела испуганными глазами. Матвей подошел к барыне и, как провинившийся сын, тихо, но убедительно сказал:

– Барыня, матушка моя, идите в свою комнату, успокойтесь, а нам с Дашей надо поговорить.

Барыня виновато посмотрела на Матвея:

– Ну-ну ладно, посоветуйтесь.

Даша с любопытством смотрела то на Матвея, то на мать. Потом подошла к матери, поцеловав ее в обе щеки, обняла:

– Идем, маменька, нам, правда, надо теперь с ним договориться, что дальше делать.

Даша, проводив мать в ее комнату, сказала:

– Мам, я к тебе скоро зайду, как провожу Матвея.

Даша вернулась в комнату, Матвей сидел в кресле задумчивый. Не успели еще и слова сказать, как в комнату вошла экономка с накрытым подносом, заговорила:

– Да вы же голодные, покушайте, а что не скушаете, пусть стоит до утра.

– Спасибо тебе, теть Шура, – сказала Даша.

Экономка ушла. Матвей тревожно заговорил

– Дело мы, Дашенька, с тобой начали очень щекотливое, и я прямо скажу, Дашенька, опасное. За долгую службу управляющим, он хапнул очень много у барина, а эти бумаги дают возможность разоблачить его. Поэтому нам с тобой надо как можно быстрее увериться в его воровстве и изолировать Борова, не дать возможности до приезда твоего папеньки ему что-то сделать в свое оправдание. Завтра, как ты говоришь, приедет Боров к тебе со своей семьей смотрины тебе делать. Так ты скажешь маменьке, что ты заболела и не можешь выйти. А мы с тобой отдохнем и с утра пораньше засядем за эти бумаги. Тебе, Дашенька, придется прямо сейчас пожить в комнате с маменькой, а я, покуда Борова не спрячешь ты в амбар, поживу в твоей комнате. Ты понимаешь, если Боров узнает, что эти бумаги здесь, то он пойдет на все, чтобы завладеть ими.

– Матвеюшка, делай все, как ты считаешь нужно, я буду на все твои решения отвечать согласием, я тебе мешать не стану, а буду помогать.

– Вот и хорошо, давай, и правда, покушаем, Дашенька.

Покушав, Даша ушла в комнату матери, а Матвей остался в комнате Даши, закрыл дверь изнутри. Вскоре кто-то тихо постучал. Матвей подошел к двери, тихо спросил:

– Кто?

– Я, – ответил Семен.

Матвей отворил дверь и в комнату вошел Семен. При свете свечи он увидел ружье, лежащее на столе. Матвею пришлось все рассказать подробно дяде Семену. Семен внимательно выслушал Матвея. Долго ходил по комнате Даши грустный, задумчивый, то глаза поднимал вверх, то опускал вниз, то разводил руками. Потом тихо сказал Матвею:

– На черта это тебе все нужно, сколько этот ворюга украл. Ну, какая тебе разница, кто больше пользуется трудом крепостных, управляющий или барин – оба же они жулики и мошенники.

– Неужели тебе, дядя Семен, не понятно. Барина я никак наказать не могу, какой бы он ни был мошенник. А этого жулика мы можем законно наказать до приезда барина.

– Дело-то слишком опасное, – сказал дядя Семен. – Ну ладно, ложись, спи, а я покараулю, а то тебе завтра работать надо с этим ворохом бумаг, – сказал Семен.

– А где ложиться-то? – спросил Матвей.

– Где-где, вон койка-то, привыкай к барской постели.

Даша с матерью в эту ночь долго не спали, хотя и лежали в постели вместе, обнявшись, как было это раньше, когда Даша лежала своей головой на груди у матери, быстро засыпала. Теперь же Даша не могла уснуть, ей хотелось рассказать все свои чувства матери, относящиеся к Матвею. Восхваляла Матвеев ум, красоту, совесть и такую притягательную силу, что готова пойти на все, чтобы овладеть Матвеем, чтобы он был только ее.

– Маменька, почему ты молчишь, не возражаешь и не одобряешь?

– А что тут, доченька, говорить, я же вижу, ты действительно любишь его.

– А он, маменька, как ты думаешь?

– Никак, доченька, не разберусь. Или он, если не любит, то уважает тебя, или хуже всего, это он делает потому, что боится тебя. Мне очень жаль Матвея, боюсь за него, погубишь ты, доченька, его.

Даша слезливым голосом сказала:

– Не говори мне, маменька, больше так.

В это время, когда Матвей с Дашей ехали в г. Тула к лавочнику за книгами учета, господин управляющий ехал домой и думал:

– Нет, липовая барыня, я завтра со своей семьей на смотрины твоей доченьки не приеду, ты еще попляшешь у меня со своей дочкой. Я теперь за эти 100 тысяч золотом да за 50 тысяч бумажками не таких себе снох куплю, – управляющий вспомнил свои расписки, которые подписывал в журналах учета. – Надо бы их взять у этого лавочника, – потом подумал. – Да кто может об этом догадаться? Барин что ли, куда ему пьянице. Ну, приедет, я ему раз 5 тысчонок, и он рад будет, опять в Москву махнет.

На второй день, как только стало в комнате светло, Матвей проснулся, вскочил с постели, увидел дремлющего Семена, сидячего в кресле:

– Дядь Семен, иди, отдыхай, а я начну книги-журналы разбирать.

Вошла экономка, поздоровавшись, стала со стола убирать посуду.

– Теть Шура, разбуди, пожалуйста, Дашу.

– Хорошо, Матвеюшка, разбужу, – и она вышла.

Семен ушел в конюшню. Матвей взял один журнал и на корке прочитал: «Учет поступающего товара и отчет денежных средств за 1803 год». Год за годом Матвей складывал на стол журналы, и последний журнал был за 1822 год.

– Так, значит, – сказал Матвей, – сейчас идет 1823 год. Этот журнал у лавочника, он его никому не даст.

Матвей не стал перечитывать, сколько поступило товаров-продуктов к лавочнику, а стал смотреть расписки, даденные управляющим в получении суммы у лавочника. Оказалось, деньги получал только сам управляющий. Матвей подумал:

– Да это же так легко можно посчитать, какую сумму получил за год управляющий у лавочника.

Матвей, переворачивая лист за листом журнала, записывал указанные суммы денег в расписках на отдельный лист. Матвею показалось, что он так быстро перелистал журнал, и на отдельном листе увидел свою запись – столбец цифр. Он стал эти цифры складывать, получилось число 48850 рублей.