Федот Симонов - Губернские бега. Сон русского человека

– Что это такое, не понятно, неужели это выручка только за один год?

Матвей еще раз пролистал листы журнала и сверился, правильно ли он записал.

– Нет, все верно, нигде не ошибся. Так значит, 48 тысяч 850 рублей было получено управляющим от лавочника за 1822 год.

Матвей подумал:

– А за 10 лет управляющий почти полмиллиона получил. Это такие деньги.

И Матвей, не веря себе, стал озабоченно ходить по комнате. Как в комнату вошла Даша, Матвей не слышал. Матвей, ходя по комнате, думал об одном и том же:

– Зачем это мне нужно, какая мне разница, кто владеет этим богатством, управляющий или барин. Верно, мне сказал дядя Семен. Кто бы этим богатством ни владел, а я, Матвей, как есть крепостной, так и буду.

Даша подошла к Матвею, уцепившись обеими руками за плечи Матвея, стала испуганно смотреть в глаза Матвея:

– Что с тобой, Матвей?

Матвей уставился в глаза Даши, потом обеими руками взял Дашу за талию, не сознавая, что делает, заговорил:

– Дашенька, я даже испугался, когда просчитал одну книгу учета за 1822 год. Боров украл, по моим подсчетам, примерно более 30 тысяч.

Услышав это от Матвея, Даша как-то сразу изменилась в лице:

– А ты не ошибся, Матвеюшка?

– Нет, Даша, я дважды проверял, и все то же получается.

Даша подумала, Матвей хочет бросить эту затею. «Нет, – подумала она, – что бы ни стоило мне, надо Матвея заставить довести дело это до конца».

– Матвеюшка, – ласково проговорила она, – ты устал, милый мой, идем ко мне в уборную. Вот, умывайся, а я пойду, скажу, чтобы завтрак принесли нам. Хорошо, а?

– Ладно, – сказал он.

Даша быстро вошла в комнату матери и повелительно заговорила:

– Мама, если ты поможешь мне, то я, твоя дочь Даша, через несколько дней буду самая богатая невеста из семей помещиков всея Руси великой. Да, да, я не шучу. Я прошу тебя, нет, я требую от тебя, запомни, мама, с этой вот минуты, ты должна никого, кроме тети Шуры, которая будет нам с Матвеем приносить обеды, повторяю никого, даже к двери не подпуская ни днем, ни ночью. Сейчас не спрашивай меня, что и почему. Поняла? – грозно спросила Даша.

Мать только и сказала:

– Да.

– Ну, вот и хорошо, а сейчас пойди, распорядись, пусть тетя Шура несет нам завтрак. Ни о чем плохом, мама, не думай, все будет хорошо.

Даша крепко обняла мать и почти бегом побежала в свою комнату. Вскочив в комнату, Даша увидела, Матвей вытирал полотенцем все свое тело до пояса. Рубашка лежала на кресле. Даша подскочила к рубашке, взяла ее и тут уже в ход пошла женская хитрость и мудрость:

– Ой, Матвеюшка, да она у тебя уже грязная. Я сейчас чистую принесу, – вместе с рубашкой она выскочила из комнаты. Вскоре Даша, как по-щучьему велению, вошла в комнату. – Вот, Матвеюшка, тут все, иди в мою гардеробную, переоденься.

Матвей, как заколдованный, выполнял все требования Даши. Он взял все, что было в руках Даши, пошел, переоделся в гардеробной, посмотрелся в зеркало, на нем было все новое. Он вошел в комнату и увидел, что на столе уже стоял завтрак. Даша от стола пошла навстречу Матвею:

– Ну, вот так тебе свободнее, а то в комнате в той одежде тяжело, идем, уже давно пора завтракать. Сегодня ведь воскресенье, – сказала Даша, – а давай, Матвей, по одному глоточку коньяка выпьем для аппетита, а?

– Ты что, Даша, пьяными в таких бумагах и цифрах возиться будем, это мы с тобой так насчитаем, да и сегодня, ты говорила, Боров приедет.

– Приедет и уедет. Я приказала никого к дверям моей комнаты не пускать, мы можем, Матвеюшка, тут, что угодно и как угодно, и сколько угодно жить.

– Нам нужно это скоро сделать, – сказал Матвей.

Они быстро позавтракали. Даша все, что было на столе для завтрака, сложила на поднос, закрыла полотенцем и поставила вдали от стола на кресло. Матвей и Даша принялись за дело. Матвей брал журналы по порядку годов:

– Мы, Дашенька, только за 10 лет: с 1822 года, который я уже подсчитал, и назад до 1812 года. Ой, Дашенька, год-то какой знаменательный, как раз в этот год Наполеончик хотел нажраться русским хлебом, да чуть с голоду не подох, еле ноги уволок. Хоть и говорят, что коварный и хитрый лев был, а вот в наш город Тулу струсил войти.

Матвей листал журналы, говорил Даше месяц, число и сумму расписки, помечал ее, а Даша писала, потом вместе считали общую сумму за год. Работали они уже молча и усердно. До обеда они просчитали 5 учетных журналов. Даша встала, потянулась и сказала:

– Обед, Матвеюшка.

– Обед, так обед, – проговорил он.

Даша открыла дверь и унесла поднос, быстро вернулась в свою комнату:

– Сейчас тетя Шура принесет обед.

Вскоре постучали в дверь. Даша подбежала к двери и спросила:

– Кто?

– Я, – послышался голос экономки.

Даша отворила дверь, и тетя Шура вошла с подносом:

– Вот вам, милые мои, и обед.

– Теть Шур, Боров не приехал?

– Нет, – ответила экономка.

Даша и Матвей сели за стол и стали уплетать, проголодавшись, как вроде бы только что стога сметали. Экономка любопытно смотрела то на Матвея, то на Дашу. Даша заметила любопытство экономки и весело, озорно сказала:

– А что, теть Шур, хороша бы была пара, а?

– Хороша-то хороша пара, слов нет, но…, – экономка замолчала.

– Ну, говори, говори, – сказала Даша, – у экономки навернулись слезы, и она концом фартука стала тереть глаза. – Ну, теть Шур, так не годиться, портить нам настроение. Если мы все будем себя так вести, то это будет только на руку Борову.

Быстро отобедав, Матвей встал, перекрестился:

– Спасибо тебе, барыня, и тебе, тетя Шура, большое спасибо.

Даша улыбнулась, ответила:

– На здоровье, Матвей.

– Ну, – сказал Матвей, – за работу.

– Теть Шур, все это унеси, а яблочек нам принеси.

– Хорошо, Дашенька, я сейчас принесу, – и экономка ушла с подносом.

Даша потянулась:

– Ой, Матвеюшка, после обеда отдохнуть бы.

– Нет, Дашенька, за работу. Я же это не для себя, а чтобы ты, Дашенька, была счастлива.

– Я, Матвей, для тебя буду делать все, чтобы ты тоже был счастлив, хочешь, я сейчас тебе дам клятву, вот перед Иисусом Христом, – Даша перекрестилась.

– Ну, что ты, я и так верю тебе.

И они обратно взялись за дело. Экономка принесла яблоки и ушла. Но яблоки, оказалось, некогда было кушать, они работали снова так усердно, что не заметили, как стало темнеть, закончив последний журнал, Даша сказала:

– Ну вот, а общий итог после ужина.

Убрали со стола журналы, остались одни листы, исписанные цифрами с итогами за каждый год. Даша взяла самое лучшее яблоко, подала Матвею.

– Ешь, – сказала она.

Потом себе взяла. Яблоко хрустнуло во рту Даши:

– Пойду, чтобы ужин несли, – Даша вышла, вскоре вернулась. – Сейчас будет ужин. Матвей, а Боров не приехал, он, гадюка, все маменьку пугает.

– Скоро отмучается, – грустно сказал Матвей.