Татьяна Свичкарь - Уходить будем небом

Дочки, сыновья, внучки – всё это было гораздо ближе Наташе и Марьяне, чем чужая девочка Санька, которая уже и не надеялась увидеть свою маму.

Жизнь Саньки изменилась, когда ей исполнилось четырнадцать лет. До этого само собой разумелось, что хозяин просто забыл про нее. И чтобы не злить его, чтобы не повернулось всё к худшему – про Саньку молчали. Ну, живёт и живёт какая-то там девчонка на задворках кухни. Кухаркам помогает.

В тот день тётя Наташа была очень занята, а Марьяна отпросилась к зубному врачу.

– Вынеси ведро с мусором, – попросила тётя Наташа Саньку, – Мне уже кидать некуда его – хоть ногой утрамбовывай.

Санька и выскочила с мусорным ведром – долго ли добежать через двор до мусорного бака? И тут она неожиданно наткнулась на цепкий взгляд хозяина, курившего на крыльце.

– Подойди, – велел он, указав сигаретой на место перед собой.

Санька осторожно подошла. Невысокая худенькая девочка, в выцветшем жёлтом сарафане, Коса перекинута через плечо, в глазах страх.

Хозяин помолчал несколько секунд:

– Я знаю, кто ты, – сказал он, – А почему ты там прячешься?

Он кивнул на кухонный домик:

– Кто тебя прячет?

– Вы же про меня забыли, – вдруг сказала Санька, – Вот только сейчас увидели и вспомнили…

– Да что ты, – усмехнулся он. Ему вообще никто в его владениях не перечил, – Пусть тебе форму подберут, будешь к столу подавать, как другие.

Санька обернулась, и увидела тётю Наташу, стоявшую в дверях. Лицо у неё было совсем белое.

До этого дня Санька носила платья, которые тётя Наташа приносила ей из дома – то, что от дочки осталось, из чего она выросла.

Через час после этого разговора Саньку крикнула весёлая разбитная горничная Зоя, и увела в дом мерить платье. Санька вступала туда как на незнакомую тропу в чужом лесу. Никогда ей до этого не разрешалось входить в хозяйский дом – такой большой и роскошный.

Зоя привела её в свою комнату, выложила на постель платье, чёрное, шёлковое… Помогла Саньке его надеть, застегнуть сзади на пуговички. Глядя на Зою в точно таком же платье, и на себя в зеркало, Санька вспомнила фигуристок. Похожие платья в облип, коротенькие юбочки…

– Вместе пойдём, – наставляла Зоя, – Ты только кати тележку, чтобы хозяин видел, что приказ исполнили. А подать-то ты пока не умеешь, так что я… А ты присматривайся.

Хозяин обедал в большой столовой на втором этаже. У него был гость, какой-то мужчина его лет. Санька почти его не рассмотрела, так как катила тележку, не поднимая глаз, и стараясь держаться устойчиво на высоких каблуках. Зоя, которая обычно рта не закрывала, в присутствии хозяина держалась молчаливо, только на губах была улыбка, как приклеенная.

Она быстро и расторопно расставляла тарелки, находила место для закусок, открыла бутылку вина.

Зал, в котором находилась столовая, показался Саньке ужасно большим и гулким. Здесь балы впору устраивать, а не занимать место огромным столом, за которым сидит всего-то два человека. А если упадёт эта огроменная люстра под потолком, с такими красивыми переливающимися подвесками? Сколько она весит-то? Небось, запросто сорваться может…

Хозяин беседовал с гостем, Санька услышала только мельком, что недавно он купил орган, и к нему в гости приезжал епископ, и он позвал мальчика из консерватории и тот для епископа играл на органе.

Кивком головы хозяин их отпустил, и Санька, торопясь пуще Зои, буквально выбежала из столовой.

На этом она надеялась, и всё. Служба её «при дворе» кончилась. Не тут-то было! Вечером Зоя накрывала на стол одна. А потом прибежала к ним на кухню:

– А он спрашивает – а эта где? А я говорю: «Вы хотите, чтобы и она была?» А он только пальцами щёлкнул – мол, вместе, вместе…

Слова сыпались из Зои как горох, а они ей внимали – испуганная Санька и расстроенная тётя Наташа.

– Завтрак в девять, – торопливо объясняла Зоя Саньке, – Это не каждый день так, но обычно. Если хозяин раньше уезжает, то я накануне скажу. Значит, в половине девятого ты у меня там, переодеваешься… К завтраку всё просто. Сэндвичи, каша, сок, фрукты…

– Что ему от девчонки надо-то? – тревожно допрашивала тётя Наташа.

Зоя пожимала плечиками так энергично, что серьги звенели:

– Почём я знаю! Да, и волосы уложи так, чтоб ни волоска на свободе не гуляло… Не дай Бог, в тарелку попадёт…

За несколько дней Санька приноровилась к своей новой обязанности. Ей было тревожно, она боялась опростоволоситься, сделать что-нибудь не так, и в том же время думала: «Может, я чего-нибудь уроню или разобью, и он рассердится, и прогонит меня, и я пойду домой… Побегу…»

Но расставлялась посуду и закуски Зоя, и ничего не ронялось у неё. А единственное, что могла Санька – это опрокинуть всю тележку сразу. Но на это она не решалась.

А потом им велели подать кофе, закуски и коньяк в ту комнату, где хозяин с друзьями играл в карты. Произошло это в неурочное время – они уже и после ужина убрали, а тут гости. Зоя-то к этому была привычна, а Саньку, уже собиравшуюся спать, вытащили буквально из постели.

В тот вечер – вернее уже ночь – Зоя была в хорошем настроении. Она открыла большую дорогую бутылку коньяка хрен-знает-какого года, и украдкой налила себе рюмку.

– Всё равно не заметит, – бесстрашно махнула она рукой, – А запааах… Даже нюхать жалко!

И встряхнула бутылку:

– Попробуешь?

Санька испуганно затрясла головой..

– А я еще одну… Ну хоть чуть-чуть, когда ещё такой пить буду?…. Восемьдесят лет этому коньяку, прикинь? Старше моего дедушки. Поехали?

Они пошли совсем по другому коридору, и Зоя распахнула дверь в комнату, которая была гораздо меньше столовой. Стены обиты тёмно-красной тканью, на окнах – тяжёлые пурпурные шторы, всё тут было тревожно.

За столом сидело общество из шести человек, все мужчины. Было накурено, но совсем не так, как – выплыло из подсознания – когда к папе приходили в гости друзья-журналисты, Тогда просто нечем было дышать, и Санька кашляла, и мама ругалась и распахивала обе форточки – в комнате и в кухне. А тут дым напоминал дорогие духи.

Зоя не хотела привлекать внимания. И стала бесшумно накрывать столик в углу. Тарелки с ветчиной, с какой-то особенной рыбой, вазочка с икрой, масло, хлеб, бутылки.

Хозяин уже был пьян. На краю стола, где мужчины играли в карты, стояло несколько опустевших бутылок, стаканы.

– Ты что на меня сейчас смотришь? – спросил он Саньку, не совсем чётко выговаривая слова, – Вот я сейчас выиграю десять тысяч уе…. И куплю тебе…

И вдруг Саньку понесло, она сама потом не знала, как это у неё вырвалось, но сказала она очень громко и отчётливо:

– Вы – не выиграете. Выиграет он! – и указала пальцем на одного из игроков.

Тот вздрогнул и опустил карты, а хозяин хрипло рассмеялся: