Леонид Левкович - Клуб «Апатия». Роман

Агата взяла зажигалку и принялась воспламенять свечи одну за другой. Свечи, загораясь, прибавляли в освещение лица девушки всё больше теплоты и золота, глаза её начинали причудливо играть золотисто-зеленым – вся комната превратилась в храм, жрицей в котором была Агата, а божеством… большой черный с белым пушком на груди кот по имени Секс.

Секс не встретил у порога хозяйку, поскольку сидел закрытым в ванной. Мне еще в прихожей послышалось какое-то подозрительное бурчание из ванной. Так, утробно мяукая (по словам Агаты Секс вообще старался никогда не мяукать, плохо умел это делать, зато мурлыкал громко, как трактор), Секс требовал отпереть его. Зачем Агата закрыла кота в ванной, я так толком и не понял. По её словам выходило, что кот сам не захотел оттуда выходить, поэтому она его там и закрыла, оставив ему лоток с песком и немного китикет. Излюбленным местом кота во всей квартире было кресло в первую очередь и ванная во вторую, точнее – сама ванна, в которую Секс забирался и требовал, чтоб из крана пустили струйку воды. Странной причудой этого кота была любовь сидеть в ванне и смотреть на струйку воды, падающую из крана. А кресло было его законным местом. Никто, включая и Агату, не смел его занимать. Еще кот любил располагаться на компьютерном столе возле мышки, когда Агата садилась за компьютер. Это был короткошерстный большой и важный, абсолютно черный, за исключением белого пушка на груди, зеленоглазый кот, отличающийся сложным независимым поведением. Когда он обижался на хозяйку за что-то, он не приходил к ней спать на диван.

К гостям Агаты он подходил избирательно: одних ненавидел, других любил, к третьим относился равнодушно, как к шкафу. К некоторым парням он ревновал Агату и не давал им заниматься любовью, с рычанием вспрыгивая на диван и впиваясь когтями в ягодицы парня, к другим абсолютно не ревновал. Критерии, по которым Секс испытывал свои симпатии или антипатии к разным людям, Агата так и не смогла определить.

Когда Секс вышел из ванной, он сначала, не обратив на меня абсолютно никакого внимания, потерся о ноги Агаты, громко мурлыча, и ходя сложными кругами, потом прыгнул на кресло и стал не мигая созерцать огоньки свечей. Мне даже показалось обидным, что он полностью проигнорировал меня.

Агата принесла из кухни полбутылки коньяка, две пузатых рюмки, ложечки и половину торта на пластиковой подложке. Сверху белого крема лежали зеленые пластинки киви и оранжевые дольки мандаринов.

– А может, ты есть хочешь? – спросила Агата, разливая по рюмкам коньяк.

– Нет. А ты? – ответил я.

– Я торт хочу.

С этими словами Агата взяла ложечку и принялась за торт. Я сделал то же самое. Крем у торта был легкий, воздушный и таял во рту. После торта коньяк показался необычайно терпким. Мы сидели в углу дивана. Столик нам пришлось придвинуть так, чтобы было удобно. От горящих свечей исходили мягкий свет и тепло.

Вскоре мне стало жарковато, и я попросил у Агаты разрешения снять кофту. «Да снимай хоть всё», – сказала Агата. Я снял джемпер и положил его рядом на диван. Под джемпером у меня была простая хлопчатобумажная полинявшая футболка. Агата сняла свою черную кофточку с серебристым черепом и костями на животе и осталась в зелёной маечке на тонких бретелях. Плечи её и руки, гладкие и бархатистые, засияли в свете свечей телесно-золотистым светом. Стальные ромбики на черном ошейнике тускло мерцали. Груди Агаты под маечкой свободно дышали и слегка колыхались, когда она делала круговое движение корпусом. Она была без бюстгальтера. На глаз я определил примерный размер и форму её груди – то, что можно было разглядеть сквозь атласную ткань маечки – не слишком большие, но и не маленькие груди её слегка расходились в стороны и немого клонились вниз под собственной тяжестью. Пуговки сосков выделялись сквозь ткань. Мне захотелось потрогать волосы Агаты – сильно меня удивляла её беспорядочная прическа, похожая на воронье гнездо.

– У тебя прическа такая странная. Можно потрогать? – попросил я.

– Потрогай, – с улыбкой сказала Агата и наклонила ко мне голову. Ошейник на её шее еле слышно скрипнул. Даже оставшись в одной маечке на голое тело Агата, благодаря этому ошейнику, не выглядела раздетой. Между нижним краем маечки и поясом кожаных брюк оставался небольшой промежуток. Я понял, что кожа её брюк очень мягкая и качественная, она удобно натягивалась, облегая бедра Агаты.

Я протянул руку. Вопреки всем ожиданиям, волосы не оказались жесткими – они были мягкими, гладкими и слегка упругими.

– Я думал, они… лаком закреплены.

– Это мусс такой, специальный, укладочный, – пояснила Агата и в свою очередь прикоснулась к моей голове; слегка поводила пальчиками по коротким волосам и вынесла вердикт:

– Прикольно.

Внезапно я почувствовал сильный прилив блаженства во всем теле. Видимо, коньяк догнал меня. Глаза мои на секунду осоловели, но я взял их под контроль, поскольку Агата была трезвее меня и хотела еще о чем-то побеседовать. Она тоже чувствовала себя очень хорошо, ощущала счастье бытия всем телом, но глаза её оставались ясными, хотя и смеялись беспрестанно.

– … Это у меня началось еще в детстве, но тогда я не понимала, что это такое, – продолжала рассказывать Агата, – а впервые отчетливо ощутила это в 13 лет. Знаешь, что такое синдром Кассандры? Мне кажется, я с ним родилась. Во всяком случае, в тот момент, когда пришло осознание своего «я», это в три года, синдром Кассандры у меня уже был. А в 15 лет я поняла, что не такая, как все, и узнала, как это называется. Синдром Кассандры – это когда предвидишь будущее, но ничего не можешь с этим поделать. Во-первых, сама сомневаешься: а вдруг это всего лишь фантазии? Во-вторых, другие все равно тебе не поверят – предвидение будущего никому не нужно, ведь его все равно не удастся изменить.

Я крутил в руках бокал с коньяком и смотрел сквозь него на огоньки свечей.

– Мне кажется, что всё дело в особой развитости сознания таких людей, как я, – продолжала рассказывать Агата. – К примеру, вот ты можешь сейчас сказать, что произойдет через час? Да? Приблизительно можешь. Каждый человек это может. Но на каком основании ты решаешь, что через час произойдет именно это, а не что-то другое? Работает твое сознание, узкое, дневное – оно опирается на твой, так сказать, оперативный опыт, отчасти на интуицию. Касательно меня, ты точно знаешь, что произойдет со мной через час, через 10-ть часов… Не вдаваясь в детали, ты спокойно можешь сказать, чем я буду заниматься ближайшие несколько дней. Если бы ты, как я, мыслил глубже, ты бы не смог избежать некоторых вещей во мне, в моем поведении и образе мыслей, которые заставили бы тебя увидеть мое будущее с большей точностью. Это и есть предвидение и, если облечь в слова, то предсказание. Понимаешь о чем я?