Виктор О'Коннелл - Сын Орла

Он осознал различие в их социальном положении только в последние годы войны, когда Оливер вернулся с ранением из Нормандии, одетый в униформу Оксфордширской и Букингемширской легкой пехоты со знаками различия капрала. Встречая его, Чарльз из уважения надел униформу Королевской конной гвардии. Когда он шагнул вперед, чтобы приветствовать старого товарища и наставника, Оливер немного неуклюже вытянулся по стойке смирно и отдал ему честь.

Сейчас, глядя на приближающегося Оливера, граф понял, что не сможет заставить себя рассказать старому слуге, что делали сборщики налогов в имении в этот день. Чарльзу была невыносима мысль о том, что ему придется признаться в своих безрассудных финансовых авантюрах, в результате которых им обоим, возможно, придется покинуть родной дом – дом, которому, несмотря на разные пути, оба они хранили верность всю жизнь.

Не сказав ни слова, Чарльз вернулся в апартаменты и перенесся на свой спасительный «остров» с помощью двух двойных шестнадцатилетних односолодовых виски «Lagavulin» с острова Айлей. Когда медленно растекающийся по жилам огонь растопил ледяной ком, засевший у него под ложечкой, граф вновь обрел способность хладнокровно и ясно размышлять об опасности, нависшей над семейным состоянием.

– Это злой рок, который погубит все, что нам дорого, если я не остановлю его! – заключил он.

Часом позже Чарльз вышел из дома и, пройдя через чудесные итальянские сады, разбитые с западной стороны, поднялся по ступенькам на небольшую смотровую площадку. Вид, открывшийся в западном направлении, напомнил ему, как высоко стоит Ардун над Котсуолдскими холмами. Не было видно ни дорог, ни зданий, ни оград, ни других следов человеческой деятельности. На склонах холмов раскинулся пасторальный парк с рассеянными по нему кучками деревьев, переходящими в низинах в густой лес. Солнце в огромном и торжественном небе над Ардуном медленно клонилось к горизонту.

Граф прислушался к прощальным песням пернатых обитателей имения; они действовали на него умиротворяюще. Внезапно он услышал пронзительный крик крупной птицы. На мгновение ему почудилось, что кричит орел, но оказалось, что это – всего лишь запоздалый грач, возвращающийся в гнездо после кормежки в полях.

Густой неподвижный воздух наполняли душистые запахи лаванды, чабреца и других трав. Сильнее всех был запах ночецветного жасмина, кусты которого окружали итальянский сад. Никогда еще Ардун не был так дорог Чарльзу, как в эти минуты.

Настало время принять решение. Если судьба дает ему шанс спасти Ардун ценой кабального брачного контракта со странной женщиной из чужой страны и чужой культуры, значит, так тому и быть. Долг – прежде удовольствия! Кроме того, граф понимал, что если он будет тянуть время, то графиня без труда найдет другого кандидата, который поможет исполнить ее мечту о наследнике. «Настало время решать свою судьбу, старина! – сказал он вслух, ища в сумеречном небе первую звезду. – Мортимер никогда не одобрил бы такое решение, но Охотник Джон – одобрил бы».

Графиня убедила архиепископа Севильи дать разрешение на церковный брак, хотя граф был дважды разведен и не являлся католиком. Однако архиепископ ни за что не соглашался проводить свадебную церемонию в Севильском Кафедральном соборе. Во избежание пересудов, которые могло породить в обществе венчание в менее престижном месте, графиня обратилась к кузену, кардиналу, с просьбой организовать скромную свадебную церемонию в стенах Ватикана. На церемонии присутствовало совсем немного гостей. Обе стороны одновременно объявили о браке в Англии и Испании.

В то время как неудачи первых двух браков весьма затуманили перспективы графа в банке «Браунз», союз с графиней, напротив, значительно укрепил его позиции. Чарльз испытывал огромное облегчение. Достигнутые финансовые соглашения полностью покрывали неуплаченные налоги и текущие потребности всех семейных владений Гриффинов. Они обеспечивали графу личный доход, который его вполне устраивал. Более того, графиня доверила банку «Браунз» распоряжаться значительной частью своих капиталовложений.

В результате банк создал новое Американское отделение и назначил Чарльза Гриффина заместителем председателя совета директоров банка. Американскому отделению, которое возглавил граф, было поручено возродить торговую деятельность банка в Канаде и в дальнейшем использовать ее в качестве платформы для проведения крупных финансовых операций в Соединенных Штатах и Карибском бассейне. Любой новый бизнес, который граф пожелал бы открыть в Латинской Америке, используя связи графини, приветствовался и мог послужить приятным бонусом.

Для выполнения этого плана летом 1962 года граф отправился в двенадцатимесячную деловую поездку. Идя навстречу пожеланиям графини, он выбрал местом проживания Монреаль. Аргументируя свой выбор в банке «Браунз», Чарльз сказал, что хотя Торонто быстро набирает силу, Монреаль по-прежнему остается главным финансовым центром Канады, в котором расположены многие крупнейшие корпорации и финансовые учреждения. Из Монреаля он мог быстро добраться поездом или самолетом до Торонто и Оттавы, а если на то пошло, то и до Нью-Йорка.

Кроме того, Чарльз давно хотел посетить фактории и магазины Компании Гудзонова залива на дальнем севере, а заодно посмотреть на белых медведей, которые проделывали сотни миль, чтобы совершать набеги на мусорные свалки в небольшом северном городке Черчилл.

В Монреале граф остановился в бывшей резиденции Охотника Джона на Пайн-авеню рядом с университетом Макгилла и госпиталем Роял Виктория. Дом стоял на южном склоне Мон-Руаяль – Королевской горы – достаточно низко, чтобы из него хорошо был виден огромный подсвеченный крест на вершине горы, но достаточно высоко, чтобы из окон можно было любоваться панорамой центральной части города, которая открывалась над крышами стоявших внизу зданий. Дом был возведен шотландским инженером, строившим железные дороги в Квебеке и Онтарио. Он был стилизован под средневековый феодальный особняк с серыми гранитными плитами, зеленой медной кровлей, декоративными башенками и разновеликими витражными окнами и вполне уместно смотрелся бы среди замков Абердина 47 47 Абердин – город в Шотландии. . Особняк напоминал графу семейный охотничий домик, стоявший неподалеку от города Инвернесс в Северо-Шотландском нагорье.

Многие общественные здания Монреаля строились в старые колониальные времена с таким расчетом, чтобы британские экспатрианты 48 48 Экспатриант – тот, кто покинул родину и потерял гражданство (в отличие от эмигранта, который, как правило, не утрачивает гражданства). чувствовали себя здесь как дома. Так, обстановка клуба Сент-Джеймс, расположенного в деловом районе, являла собой попытку воссоздать атмосферу лондонского джентльменского клуба, а отель «Ритц» на Ру Шербрук выглядел скромным напоминанием о своем парижском тезке. Излюбленным местом горожан для празднования дней святого Георга, святого Андрея, святого Давида и святого Патрика был танцевальный зал в отеле «Виндзор», а офицерская столовая Гренадерского гвардейского полка и Черной Стражи славилась неизменным гостеприимством. Будучи английским лордом, Чарльз Гриффин мог пользоваться всеми мыслимыми привилегиями и жить в центре Монреаля припеваючи, обходясь без единого слова по-французски.