Илья Тамигин - Важнее и сильнее всего… Повествование о запутанной любви

– Откройте, пожалуйста! – взмолилась Эстрелла, – Мне очень-очень нужно!

Проводница уставилась на неё, как алкоголик на лимонад:

– Обалдела, что ли? Разбиться, в натуре, хочешь? Чтоб меня под суд отдали? А ну, вали в своё купе! – и добавила несколько неизвестных Эстрелле слов.

Ругательных, судя по интонации.

Затем до неё дошло:

– Так это твой, что ли, за поездом бежал?

Девушка всхлипнула и, заливаясь слезами, села прямо на пол – ноги не держали.

– Да ладно тебе, рыдать-то, – сочувственно промямлила проводница, – Ну, не положено на ходу… А у вас это по серьёзному, да? – она погладила Эстреллу по голове, – Ну, не реви, не реви! Небось, свидитесь ещё… Чаю хочешь?

Поезд, глумливо хихикая, злонамеренно увеличивал расстояние между влюблёнными…

Михаил стоял у самого конца платформы. Упустил! Опять упустил! Горечь неудачи сжимала сердце тисками… Станционный репродуктор, как будто издеваясь, бодро пел:

В свой вагон вошла она!

Улыбнулась из окна!

Поезд тронул, а я вслед

Лишь рукой помахал ей в ответ!

Сутулясь и шаркая кедами, парень вернулся к мопеду.

– Миш, а Миш! – встревоженно щебетала Люся, – Ты чего? Ты куда бегал-то?

Михаил, не глядя на девушку, хмуро отрезал:

– Помолчи, Воробьёва!

И они молчали до самого Нового Света.

Марина за три дня, прошедшие после помолвки, поправилась ещё на килограмм, но это её уже не волновало. Скоро она уволится из театра и уедет в Рим! А пока они с Костанцо и Лючией раскатывали по Москве. Побывали и в Большом, и в Третьяковке, и в Мавзолее. Впечатлений масса! А самое главное, они подали заявление в ЗАГС! Костанцо настаивал на церковном браке, но Марина объяснила, что её не выпустят из страны, если не будет свидетельства о браке. А венчаться они будут в Италии!

Бюрократка в ЗАГСЕ предупредила, что по закону нужно ждать три месяца. Костанцо приуныл: столько ждать он не мог, работать же надо, да и виза скоро закончится! Но Марина подарила чиновнице толстую золотую цепочку, одну из многих, привезенных из Ашхабада, и проблема перестала существовать. Срок ожидания сократился до двух недель! Времени, чтобы подготовиться к свадьбе, было в обрез: ресторан снять, платье заказать, то, да сё… Короче, сплошные хлопоты. Но – приятные!

Отдыхая вечером у телевизора с бокалом пива в руке, (о котором раньше и мечтать нельзя было – от пива толстеют, да ещё, пардон, в пузе газы образуются, с которыми ногами не подрыгаешь!), Марина услышала дребезжание телефона и сняла трубку.

– Алё?

– Мариш, привет! Это я, Серега! Мишка вернулся?

– Нет пока, через неделю ждем.

– Г-м, жаль… А у тебя как дела? Уезжала куда-нибудь на лето?

– Ага, в Ашхабад, на гастроли! Скучища и жарища!

– А как в плане личной жизни?

– Ты что, спятил?! С чёрными?!

– Ха-ха! Шучу!

– А я не шучу! Я замуж выхожу!

– Да ты што-о-о!? А за кого?

– За итальянца!

– Ну, ты даёшь!

– Даю, а как же! Ему, и только ему!

Посмеялись.

– Мариш, а приходите с ним завтра в три на ВДНХ, в павильон «Машиностроение»! Я там во всесоюзном конкурсе кузнецов участвую. Поддержи старого друга, а? Мама тоже придет!

– Ой, Сереж, конечно! Жалко, Мишки нет!

– Ага, жалко… Ну, чмоки-чмоки! Чао, бамбина-Марина!

– Арриведерчи, Златогорчик!

Отставной майор и начальник отдела кадров сидел на кухне в одних трусах и пришивал пуговицы к принесенному из химчистки костюму. Предстояло ещё погладить белую рубашку и галстук. Жил Петропавлыч бобылем. Служба его прошла на Колыме, в регионе, скажем так, невестами не богатом. А потом уж поздно стало жениться. Да и кто на немолодого отставника польстится? Тем более, что ни ростом ни вышел, ни красотой не блещет, ни богатств не стяжал… Хотя, ежели поглубже в глаза заглянуть, то любой сразу станет видно, что душа у Петропавлыча нежная, трепетная и красивая, а это – главное в человеке. Ну, да ладно! Пора собираться.

Одевшись и завязав с некоторыми трудностями галстук, товарищ Пилипчук открыл старенький холодильник «Саратов» и вынул бутылку «Столичной». Пить или не пить, вот в чем вопрос! С одной стороны, наверное, не стоит, сегодня конкурс, по телевизору будут показывать… А, с другой стороны, если не выпить, то опять инопланетянцы будут из-под шкафа дразниться, а это всегда страсть, как обидно…

Тщательно взвесив эти «за» и «против» решил, всё-таки, выпить. Но – без фанатизма, так, сто пятьдесят, не больше. Не пьянства ради окаянного, а бодрости для, и дабы не отвыкнуть. Не успел он налить, как зазвонил телефон.

– Пилипчук на проводе!

– Здорово, майор! – раздался в трубке тягучий голос первоотдельщика Филимонова.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – Петропавлыч на всякий случай отодвинул трубку подальше, чтобы в неё не попал выхлоп.

– Не забыл, что сегодня конкурс?

– Ну, что вы, Аполлон Данилыч, как можно!

– Златогор… Как он, в кураже?

– Не, он по будням не пьёт.

– Ха-ха! Остроумно! Я спрашиваю, как настроение у него? Боевое?

– Так точно, боевое! Уши топориком, хвост пистолетом! Всех порвет! Я смотрел – там только бурят один ему по настоящему конкурент, но у нас секретное оружие припасено, вы же знаете. Выиграем, не посрамим!

– Ладно, верю. Ты, Пилипчук, посматривай там.

– Наблюдение обеспечу!

– Не пил?

– Кто, я?!

– А то я не слышу, как ты в сторону дышишь! Смотри у меня, майор! Не сорви мероприятие!

Клик! Связь прервалась.

Петропавлыч с сожалением посмотрел на налитый стакан… и выпил, ибо решение было принято и никакой Филимонов не мог его изменить!

Закусывать не стал, только протер свежевыбритые сизые щеки одеколоном «Шипр». Твердо ступая начищенными полуботинками вышел из квартиры, держа курс на станцию метро.

Сергей в последний раз проверил шпаргалки: речь, написанную с помощью Александры Георгиевны, и портрет В. И. Ленина со специальными пометками. Одел русскую рубаху с вышитым воротом, подпоясался поясом с кистями. Тонким кожаным ремешком по лбу прихватил волосы. Посмотрелся в зеркало: образ подходящий!

– Серж! Только что звонили! Такси ждет! – позвала из кухни мать, – На выход! Парад алле!

Сергей подхватил чемоданчик с инструментами и они вышли из квартиры к ждущему у подъезда таксярнику.

– Куда едем, командир? – глянул в зеркало заднего вида шофер.

– В светлое будущее, шеф! – небрежно ответил пассажир.

Тот кивнул и повернул ключ зажигания:

– Понял!

Лена приехала на ВДНХ уже к полудню, чтобы не заблудиться и не опоздать, ибо раньше на Выставке не бывала. Павильон «Машиностроение» нашла легко. Походив вокруг, вернулась к центральному входу, чтобы купить цветы. Тут возникла проблема: георгины, гладиолусы и астры не пахли, а значит, Сереже и в голову не придет их нюхать! Других цветов не было. Ну, прямо, хоть плачь!