Александр Лобанов - Юнайтед. Роман

В окружении Эликса его за глаза называли «чёрной белой вороной». Плечистый накачанный горец с чёрной бородкой отличался от прочих не только нацпринадлежностью, но и кругом интересов. В агентство его привела банальная юридическая специальность, а в жизни на первом месте у него был спорт, на втором и третьем – дорогие машины и дорогие девушки. Как своего в тусовке его воспринимали немногие, Сабо чувствовал это, но не комплексовал – отвечал весёлым презрением. Дружба ему нужна была с одним Эликсом. Он рассчитывал, получив диплом, сразу стать в «Юнайте» начальником отдела – разъярившийся отец не желал пристраивать его в своей структуре.

В доме Эликса обычно не танцевали. Компания предпочитала отвязным танцам – оставляя музыку лишь в качестве фона – алкогольные возлияния и долгие эмоциональные беседы, подробности которых забывались на следующее утро. Сегодня же назревало иное. Три новые девушки направили на переговоры к Эликсу своих парней – они не представляли вписку в коттедже без дискотечной атмосферы. Эликс пожал плечами. Дискотечное оборудование в доме имелось.

Последняя машина – Яна, Алонзо и его спутница – прибыла на территорию «Золотых полян» в час насыщенно-кровавого, наливного заката. Он светил с той стороны, где лес обрывался; солнце пролезало сквозь деревья, и казалось, что оно садится невдалеке, на чьём-то участке, что нора его – в корнях сосны.

Своей машины у Гриши по прозвищу Алонзо не было, миниатюрный Opel Astra принадлежал его подруге. Яну, видимо из вежливости, они посадили на переднее сиденье.

– Ну, как у вас всё прошло? – радостно прижалась к Артёму Яна. На её лице читалась уверенность: разговор с Эликсом был о ней и только о ней.

– Тёмыч, Тёмыч! – Низенький ясноглазый Алонзо неизящно сжал Артёма в объятиях.

Владелицей «опеля» была скромная, не компанейская Настя – просто подруга Алонзо, не девушка. Она добродушно и доверчиво смотрела всем в глаза, но почти ни с кем не общалась. Алонзо она была издавна предана, следовала за ним на кутежи, где он мог бросить её, встретив приятелей или увязавшись за красоткой.

Застолье длилось немного времени. Еда на вечеринках у Эликса всегда была закусочной, символической – большинство приезжало пить и расслабляться. Разливалось вино, шампанское, ликёры. Для желающих умелая Ната, излучавшая эйфорию и готовая угождать сегодня всем и каждому, за несколько минут приготовила неслабые коктейли.

Люстры во всём доме скоро погасили. Двери на веранду оставались открытыми, сосны увязали в ночной тьме. Брызнуло из световых пушек, разноцветные блики с неуловимостью мошкары у фонаря забегали по керамогранитной поверхности пола. Танцующие тесной группой шевелились у колонны. Более сдержанные стояли или сидели с бокалами в стороне. Артём пил красное сухое, наблюдал из кресла за Яной, за её танцующими ногами на шпильках, за ритмичными движениями тела в узком серебрящемся платье. Пульсирующее техно, под которое колебались гости, бесило Артёма. Эликсу такие жанры тоже не нравились, но заказанная новоприбывшими современная клубная атмосфера с другим содержанием, с другими ритмами была бы невозможна.

На третьем бокале Артём чокнулся с присевшим рядом Алонзо:

– За наше и ваше!

– Ага-ага.

Людские скопления Артём с детства не любил, и в тусовке, подобной сегодняшней, ему требовались один-два человека, которых можно держаться. С Алонзо его объединяло болезненное пристрастие к алкоголю. Артём пьянел быстро, Алонзо же был, по его собственному выражению, бездонным сосудом, но это не мешало им напиваться в одной компании.

Курить выходили на веранду. Среди гостей было мало курильщиков, и не только потому, что Эликс отчаянно проповедовал здоровый образ жизни – просто так получилось изначально. Чаще других вместе с Артёмом вальяжным шагом выходил Сабо. Он прикуривал от позолоченной, с откидной крышкой зажигалки. Табачный дух лип к занавескам.

– Тебе же Коран запрещает, – попенял Артём азербайджанцу.

– Мне запрещает? – Сабо сощурил большие, словно у горной серны, глаза.

Иногда им составляли компанию Ринатик и Алонзо, за последним следовала неотступная Настя. Алонзо просил сигарету у Артёма.

– Ну как ты, Бухарин? – подмигнул Артём. – Флагами размахиваешь?

– Бля, так тухло, как сейчас, никогда ещё не было! – развёл руками Алонзо. – Последний раз первого мая митинг устраивали. В меня одно яйцо прилетело.

– Опять на провокаторов нарвались? – Артём дотянулся до пепельницы на столе.

– Ага, с нами просто ЛГБТ в одной колонне шли, а я был с Социалистическим движением, – невесело улыбался Алонзо.

– Понятно, они подумали, что и ты под радугой. Подальше от их флагов держись. – Артём кивнул появившемуся в дверном проёме Эликсу.

– Всё смолите, будущие импотенты? – Хозяин хлопнул по плечам Сабо и Артёма.

– А я два года назад в последний раз ходил, когда там Шевчук выступал, – сказал Ринатик. – Чё Шевчука на халяву не послушать?

– Знаете, почему Шевчук в политику полез? – вмешался Эликс. – Понял мужик, что ни вторую «Последнюю осень», ни вторую «Родину» он уже никогда не напишет – вот и решил поддержать былую известность таким дешёвым способом. Я скачивал последние его альбомы, это агония.

Стеклянные олени горели изнутри голубым светом, серебрили траву и плитку под ногами. Стояла ночь. Сквозь большие окна гостиная смотрелась мерцающим аквариумом.

– ЛГБТ, митинги, вот ведь делать им больше нехер! – доверил Сабо Артёму – тот уже отошёл в сторону – своё злое недоумение.

Артём приблизился к танцующим, коснулся голого влажного плеча извивающейся под музыку Наты. Показал пальцем в сторону кухни, затем, подняв его вертикально, изобразил единицу. Улыбаясь, Ната согласно затрясла рыжими кудряшками. Подплыла Яна и, ласково потрепав Артёма, крикнула:

– Поговорил с Эликсом насчёт отпуска?!

– Чё-чё?! – Артём осторожно приобнял Яну, не прекращающую дёргаться в такт механическому ритму.

– Поговорил с Эликсом насчёт отпуска?! – повторила она.

– Поговорю! – Артём попятился от источающих жар, отдающий духами и потом, девушек.

Ната поманила его за собой. Ловкими движениями бармена смешала в бокале водку и виски, прохрустела извлечённым из машинки льдом. Изящно раздвинула ледяные куски соломинкой, подала коктейль Артёму и упорхнула к своим. Артём с новым напитком развалился в кресле.

Парни и девушки то соединялись, то отталкивались друг от друга, как молекулы. Ринатик с Алонзо не возвращались – похоже, сцепились-таки языками на веранде. Когда подтаявший лёд в прозрачной жиже осел на дне, Артём обнаружил, что давно не смотрит на гостей, а смотрит то на колонну, то на чьи-то брошенные у телевизора босоножки – видимо, показавшиеся неудобными для танцев. На Артёма тоже никто не смотрел. На вписках в «Золотых полянах» ему случалось оставаться и одному. Многие чувствовали в нём не истинного друга Эликса, а карьериста-подчинённого, вроде Сабо. Кто-то, возможно, завидовал чересчур приближённому к Эликсу положению – всё-таки заместитель.