Александр Лобанов - Юнайтед. Роман

– Всё прекрасно, Дим, – заверил хозяина отец Николай.

– Выпить надо бы, – предложил Дмитрий.

– Я не очень хочу, – сказала Ирина. – А Коля за рулём.

– Я ещё не отпустил Артура Михалыча, он отвезёт. Выпьем.

Ирина встала из-за стола, ушла на кухню, хлопнула дверцей буфета. Вернулась с бутылкой коньяка. Отец Николай любовно осматривал интерьер гостиной. Дмитрий повесил пиджак на спинку стула, заглянул в планшет жены и слегка скривил губы. На экране было открыто сообщество любителей творчества Макса Фрая во «ВКонтакте».

– Мы пьём за большой грех, Дима, – серьёзно сказал священник, когда Ирина разлила коньяк. – Даже меня, верующего человека, жизнь заставляет праздновать совершение греха. Но этот грех нам простится скорее всех прочих.

Дмитрий с улыбкой поморщился:

– Предлагаю выпить за то, чтобы так происходило всегда. Чтобы летела шерсть клоками… дальше ты знаешь.

– Со всех, кто лезет на добро, – отпив из бокала, сказал отец Николай. – Да, я знаю это стихотворение Куняева. Мне оно всегда казалось таким удивительно полновесным выражением распространённого с древних времён заблуждения. Оно в чём-то даже кощунственно. Вспомни, что там дальше. От имени добра говорят злоба, месть и гордыня. Но в теперешнюю минуту я готов поддержать этот лозунг. Каждую строчку. Спасибо, Дима, тебе за всё.

– Кто-то должен совершать эти грехи, пока в мире есть всякое дерьмо, но остаются и настоящие мужчины. – Дмитрий покосился на жену, которая снова сосредоточилась на планшете. – Я неверующий, и мне сложнее, чем тебе. Нет у меня, как у тебя, таких готовых формул для всего. Я не знаю, есть ли Бог, но я уверен, что мужчина – наместник Бога на земле.

– Вот здесь ты, конечно… – Священник не удержался от осуждающей усмешки, но вовремя одёрнул себя. – Извини, Дим. Конечно, сейчас с моей стороны…

– Договорились! – прервал его Дмитрий. – Мы оба с тобой идём своими путями.

– Прям ещё один тост, – осклабился священник.

– Ты сегодня надолго? Если останешься после рюмочки, пойдём ко мне. Я офигительные новые колонки установил. Звучание проверял по тому самому сербскому церковному хору. Можем послушать.

– Мужчины, я сейчас уже спать пойду, – прокашлявшись, сказала Ирина. – Давайте с музыкой как-нибудь в другой раз.

– Ир! Пять минут!

– Не, Дим, вечером, ты знаешь, я не могу надолго, – поспешно вмешался священник.

– Это не то, что в машине слушать. Утром, по дороге на службу. Ну смотри. – Дмитрий зевнул.

– Меня сейчас по утрам Валерка возит. – Отец Николай вытащил конфету из золотой обёртки. – Пока нового водителя не найду, думал, сам справляться буду. Ан нет, силы уже не те.

– Сашка Шустилов тоже своего водителя недавно уволил. Ну как недавно, уже год назад, – сказал Дмитрий, наблюдая за безукоризненно плавными движениями рук священника. – И с тех пор ездит на работу своим ходом. На метро, как и Артём. Хотя летом он в Москве и не живёт почти.

– Да, Сашка по Москве ненавидит ездить, – сказала Ирина.

– Да все ненавидят, кто в возрасте. – Дмитрий раскачивал недопитый коньяк на дне бокала. – Зато помню, как я впервые сел за руль в восемьдесят девятом! Какое счастье было! Казалось, что и дорога, и город, и само время – всё в твоих руках. Вечером после работы просто душой отдыхал, держась за руль. А сейчас, когда я уже восемь лет как с водителями езжу, кажется, что в будние дни без них – как без жизненно важных органов. Невозможный город.

– Конечно. Возраст, Дим. Надо мной Валерка по-сыновьи так посмеивается, говорит, водишь ты, отец, как пугливый пенсионер, пересевший с «Москвича» на «Рено-Логан». Иногда как пенсионер, а иногда, говорит, как женщина.

– Впрочем, я думаю, если бы у нас не было наших привилегий, мы бы ко всему привыкли. Как в молодости привыкали.

– Молодёжь сейчас больная. В них больше немощи, чем в нас, в стариках. Я просто наблюдаю. Начинают убивать себя в семнадцать, в восемнадцать лет, и потом за пять, за десять лет сгорают. Никакой любви к себе, к своему здоровью. Я не о наркоманах или прожигателях жизни каких-нибудь говорю. Самые правильные, самые целеустремлённые убивают себя больше всех.

– О! – Дмитрия вдруг осенило. – Сейчас!

Он прошёл по длинному, как туннель, коридору в свой кабинет. Нажал на выключатель искусственного аквариума. Тот осветился изнутри, сцепленные в неподвижную шеренгу намагниченные рыбы оттолкнулись друг от друга и неуклюже задвигались в бирюзовой воде. Задержавшись взглядом на стопке нераспечатанных интернет-заказов на письменном столе, Дмитрий взял с полки увесистый стеклянный параллелепипед. Выходя из кабинета, потушил свет и обернулся поглядеть, как горит в темноте аквариум, одновременно прислушиваясь к голосам в гостиной. Но голосов слышно не было.

Дмитрий вернулся в гостиную. Разговор всё же кое-как продолжался. Отец Николай негромко рассказывал про свою жену. Ирина слушала без участия, лишь изредка поднимала глаза и вкрадчиво поддакивала.

– Во! Милейший сувенир! – Дмитрий протянул параллелепипед, умещавшийся на ладони.

Под стеклом был крошечный макет России. Слева, испещрённая едва различимыми отметинами городов, зеленела и холмилась Русская равнина, к югу уходя в желтизну. Сибирь и Дальний Восток покрывались мрачной серо-зелёной щетиной тайги.

– Мужик один из РЖД подарил, – сказал Дмитрий.

Аккуратно положив макет на ладонь священника, он нажал на кнопку, и через зелёные холмы побежала змейка поезда со спагетти толщиной.

– На «Сапсан» похоже, – усмехнулся отец Николай.

Из динамика на дне сувенира раздался паровозный свист. Пробравшись сквозь таёжную щетину, поезд юркнул в дырку в основании Ключевской сопки и исчез из виду, продолжая путь где-то в толще тяжёлого прямоугольного дна, а через несколько секунд снова показался на поверхности, уже слева, на западе, и покатил к Москве, изображённой в виде Спасской башни, не больше сахарного кубика, и кусочка Кремлёвской стены.

– Прелесть, скажи? – Дмитрий посмотрел на священника с широкой улыбкой.

– Ловко сделано. – Отец Николай погладил пальцем цепь на груди. – Всякий сегодняшний Левша работает на госкорпорацию.

– Что-то мне подсказывает, что этот Левша – китаец по национальности. – Дмитрий поставил сувенир на стол перед гостем, сел на своё место.

– Да и у нас полно мастеров на все руки, уж с чем, а с изобретательностью проблем нет. Одни айтишники чего вытворяют. Недавно отвозил в ремонт компьютер старый свой, стационарный. Знакомый посмотрел, сказал, покупай новый, всё плохо. А я повёз в ремонт, обратился там к парню. Он меня сперва оттолкнул своим хамским обращением. Ни здрасте, ни до свиданья, речь отрывистая. А потом мы что-то разговорились, клиентов у него было мало. Оказалось, он по образованию…