Владимир Царанцев - Без вести пропавшие солдаты Манштейна. Часть первая

– Ох и крепкая, зараза! Вот что значит на меду сделанная, а не на курином помёте или ещё на какой-нибудь гадости типа карбида, чтобы было покрепче и позабористей.

– Это у тебя шутка такая, насчёт куриного помёта?

– Да какая там шутка, серьёзно говорю! Для крепости всё сойдёт.

Успокоившись, что ему достался качественный шнапс, а не отходы пищеварения домашних несушек, парень опять над чем-то задумался, свесив на грудь голову. А может, его уже стало клонить ко сну после выпитого, но на своей каске он пока сидел устойчиво и даже услышал сильный всплеск далеко на середине озера, хорошо видимый на ночной глади воды, освещённой лунной дорожкой. Рукотворные пруды, устроенные по голым оврагам с ещё не заросшими берегами камышом, всегда выглядят как большие лужи.

Другое дело, посидеть с удочкой где-нибудь на берегу лесного озера или речки – тишина, покой для души, только птички поют, да вода журчит по камням. А лучше всего поставить палатку на берегу моря…

– Генрих, ты в море купался?

– Конечно. Мы часто с родителями ездили летом на море вместе с бабушкой, ведь Балтийское море от нас совсем недалеко.

– Ну, Балтийское море холодное, в нём особенно не поныряешь! Это тебе не Чёрное море и тем более не тёплое Азовское…

– Не беспокойся, мы ещё накупаемся в тёплых морях!

– Ну-ну, когда будешь купаться в Чёрном море, советую тебе доплыть до Абхазии! Чистое море, пляжи с мелкой галькой, пальмы, горы… Что ты на меня уставился, как хамелеон на муху? Я вроде бы задал тебе нормальный вопрос!

– Я стараюсь вспомнить, где находится эта твоя Абхазия! В Сирии? Нет? В Пакистане? Если в Пакистане, то мы всё равно там будем! Ведь наш фюрер поставил перед своими солдатами как конечную цель войны – поход в Индию, – гордо и по-солдатски чётко ответил мне молодой нибелунг.

– Твой фюрер дурак и не ходил на уроки географии в школе, а так бы знал, что если он хочет поесть бананов в Индии, то ему нужно сначала пройти всю Россию с гаишниками на дорогах!

– Что ты всё время пугаешь меня своими гаишниками? Это кто такие? Отборные войска НКВД?

– Хуже! Намного хуже! От вашей дивизии «Мёртвая голова», доведись ей проехать по трассе Москва – Симферополь, и особенно за Харьковом, целыми из всего прикрученного, приваренного и приклёпанного к вашим танкам останутся только гусеницы. И то не на всех – всё срежут и открутят, и сдадут в «чермет», чтобы расплатиться с ними за проезд по этой трассе. Кстати, вашим солдатам после войны ещё предстоит построить эту дорогу. И сразу хочу тебя обрадовать и похвалить мастерство немецких мастеров – эта дорога простояла без капитального ремонта аж до восьмидесятых годов прошлого столетия, без единой трещины на асфальтном покрытии – пленные на совесть строили!

Генрих развёл руки в стороны и счастливо заулыбался, как ребёнок, наконец решивший для себя трудную задачу:

– Ну вот, теперь я могу пристрелить тебя с лёгким сердцем, как полоумного «унтерменша», так как больные нашему рейху не нужны! Да и за оскорбление нашего фюрера, в присутствии его солдата, пришло время ответить, – проговорил он заплетающимся языком, стараясь непослушной рукой достать свой пистолет. Но клапан его кобуры никак не хотел открываться, и парень, махнув рукой, вздохнул, и тихо сказав: «Потом…», зевнул, прилёг, как упал, и сразу сладко засопел.

От греха подальше забрав у спящего солдата пистолет, я сидел у догорающего костра и думал о том, за какие это грехи на мою голову привалило такое счастье? И в какую же интересную историю я попал ещё тогда, когда подъехал к тому злополучному шлагбауму с этими артистами? Но то, что эта дорога, какой пользовались только местные жители одной деревни, приведёт меня прямо в «очевидное и невероятное», я никак не мог себе даже представить в самом дурном сне!

Откуда там появился этот сиреневый туман? Ведь я проезжал по этому оврагу десятки раз, и днём и ночью, но даже простого тумана не видел. Может быть, так преломлялся свет моих галогеновых фар в холодном и плохо продуваемом овраге? Но тогда откуда там появились эти солдаты с оружием и настоящими немецкими «цундапами» забытых временем, вполне одушевлённые, нахальные и любопытные, с полной готовностью выполнить полученный приказ? Ну надо же, слопали на халяву моих кур! Хорошо хоть кастрюля с мясом, приготовленным для пикника в честь приезда жены с нашими внуками, загостившие у моих родителей, ещё цела. Надеюсь, что они приедут не с пустыми руками, а с откормленным гусем, но лучше с двумя и с маринованными, обязательно бочковыми, груздями, заказанными моим родителям ещё в прошлом году.

А пока эти, потерянные Манштейном солдаты спят сном праведников, нужно их оружие перетаскать вон за те густые кусты – кто их знает, что им в голову придёт с бодуна, когда проснутся? Три «шмайссера», и каждый с четырьмя рожками патронов, да очень скорострельный пулемёт «МГ» с коробкой патронов и пулемётной лентой двухметровой длины, которую так и не снял со своей шеи вот этот задохлик, – это тебе не наше боевое охранение с трёхлинейками и в лучшем случае с одним автоматом ППШ. Ну что наши солдаты могли сделать в реальной боевой обстановке – только подать звуковой сигнал, и всё! А эти, не суетясь и спокойно, могут продержаться какое-то время против стрелковой роты. Связать их, что ли, от греха подальше? Но прежде нужно выключить в машине фары, а то уже лягушки поквакивать начали в озере, требуя потушить свет.

Перетаскав всё оружие и солдатские каски за кусты, я не удержался от соблазна узнать, как вставляется автоматный рожок и как досылается в ствол патрон – всё просто и быстро, и в бою удобен, но тяжеловат, и одиночный выстрел не сделаешь. Разобравшись с автоматом и пулемётом, я вернулся к затухающему костру, подбросил в него ещё оставшиеся разбитые доски и присел у разгорающегося огня.

Почему всегда так хорошо себя чувствует человек, когда находится рядом с горящим пламенем или у журчащей по камням речки? Наверное, всё это у него осталось от далёких предков, коротавших ночи в тихом месте у реки или у костра в надёжной пещере, оберегающей весь его род. Но пещеры большой радости у меня не вызывают, кроме неугасающего интереса узнать, что там за недалёким поворотом, так хорошо видимым в свете мощного фонаря. Совсем другое дело – живое пламя костра, которое и завораживает тебя, и успокаивает. Какое-то спокойствие и умиротворение растекается по всему телу, когда слышишь тихое потрескивание поленьев. Видишь монотонную игру спокойного пламени костра, отбрасывающего свой свет на близлежащие кусты и рисующие в твоём воображении далёкие страхи и опасности, пришедшие к тебе по длинной генной цепочке, в свою очередь передаваемые из поколения в поколение, не стираемые временем, чтобы уже вы передали их дальше, по цепочке своим прапраправнукам.