Владилен Елеонский - Оберег

Рогожин находил кандидаток на раскрутку, которые были готовы платить большие деньги, так он говорил, а я в свою очередь старался как мог и собирал мед словно пчелка. Не знаю, какой процент Рогожин брал себе, мне он открыл счет в банке «Олимпия», и на него поступали средства, которых мне хватало на хлеб не только с маслом, но иногда и с икрой.

Так продолжалось около года, а затем мы снова встретились в ресторане, на этот раз элитном московском, здесь проходил закрытый новогодний корпоратив. Очередная моя звездочка удачно зажигала зрителей – коллектив какого-то крупного кредитно-финансового учреждения, название которого почему-то не афишировалось, видимо, огласка в средствах массовой информации была не желательна.

Среди пестрой публики выделялись два колоритных типа – огромные как моржи, по-борцовски плотные совершенно седые братья-близнецы с красными лицами гипертоников и довольно неприятными наглыми глазами навыкате. Они вальяжно развалились за отдельным столиком, им несли самые лучшие напитки и закуски, а официанты и администраторы лебезили с ними так, словно от того, понравится или не понравится им предлагаемое обслуживание, зависела жизнь и судьба ресторана. Одиозные типы смотрели на окружающих свысока, словно не люди веселились вокруг них, а надоедливые мошки.

Рогожин, как тогда, в Ярославле, вдруг подсел ко мне за столик, где я сидел в гордом одиночестве, дабы спокойно сосредоточиться на бенефисе своей певицы, выделить в нем плюсы и минусы.

– Извини, Владиленыч, что отвлекаю, – с места в карьер начал он и привычно махнул в рот стакан коньяка. – Дело неотложной важности. Ты даешь, скажу я тебе, жару, монстр ты, однозначно монстр!

– Я не совсем понимаю.

– Сейчас поймешь. Смотри, что твоя вытворяет, с пол-оборота завела публику и почти довела ее до полного экстаза, осталось чуть-чуть дожать. Сможет?

– Посмотрим.

– А я тебе говорю, сможет! Не первый год, как говорится, замужем… не она – я! Поэтому знаю.

– Это-то я давно понял, только вон те двое, похоже, ничего, кроме раздражения, не испытывают.

Я кивнул в сторону самодовольных братьев-близнецов, а Рогожин вдруг захихикал в ответ, довольно потер руки и посмотрел на меня так, словно увидел неуклюжее, однако чрезвычайно сообразительное насекомое.

– Их реакция – еще не показатель, – с заговорщицким видом сказал он, – их даже Аллой Пугачевой не прошибешь. Ты лучше вот о чем подумай. Влиятельные спонсоры тобой всерьез заинтересовались, желают вкладывать в тебя деньги, а это большая ответственность. Клиенту можно не угодить, тогда разорвали контракт и до свидания, а вот с этими людьми так не получится, – не угодить им невозможно. Все их пожелания следует выполнять беспрекословно, точно и в срок. Мне нравится, что ты не пьешь, не куришь, на мимолетные романы не размениваешься, в бассейн ходишь… плаваешь?

– С вышки прыгаю по старой каскадерской памяти и под водой форму поддерживаю.

– Зачем под водой?..

– Просто нравится.

– Сколько можешь проплыть?

– Пятьдесят метров без проблем, а если постараться, то и все сто.

– Без кислородных баллонов?

– Ага, и даже без маски с ластами, и в одежде, а не в плавках.

– Ай, молодец! Говорю, монстр ты, Владиленыч, одно слово, монстр. В общем, давно я к тебе присматриваюсь, и, как оказалось, не я один. Ты – парень правильный, трудолюбивый, ответственный, исполнительный, поэтому хватит гнить в своей «хрущевке», у тебя там я слышал, канализацией воняет, а коммунальщики только руками разводят…

– Есть такое дело. Я с ними два года сужусь.

– Нет, так не пойдет, тебе следует всецело посвятить себя творчеству.

– Да я бы рад, но…

– Тебе дарят собственную студию.

Я вскинул голову и изумленно расширил глаза.

– Собственную студию?..

– У тебя, видимо, от подводного плавания серные пробки в ушах образовались. Плохо слышишь? Сходи к отоларингологу, проверься.

– Погоди, прямо вот так берут и дают?

– Сейчас твой успех на тебя, брат, работает, они спешат, потому что боятся, как бы тебя кто-нибудь у них из-под носа не утащил. Вот почему с ходу мутят, чтобы коготок твой увяз, и предлагают такое, от чего ты ни за что не откажешься, – собственную студию.

– А где, в каком районе Москвы они ее арендуют?

Рогожин откинулся на спинку стула и жизнерадостно расхохотался.

– Опером ты был, преподавателем, каскадером, а вот клоуном в цирке, кажется, еще не успел. Соберись, мозги включи!.. Я смотрю, ты не понял, какие перспективы перед тобой открываются. Арендовать!.. Тоже мне сказал. Выбирай, – либо особняк на Рублевке, либо средиземноморская яхта класса люкс. Порт базирования – Кипр, Лимасол. Кстати, в Лимасоле сможешь арендовать апартаменты для жилья, а суперсовременная студия звукозаписи будет оборудована на яхте.

Я без преувеличения просто обалдел.

– Рогожин, так твою, ты сегодня, кажется, слишком много на грудь принял. Хватит меня разыгрывать!

Мой великолепный импресарио вдруг сделался чрезвычайно серьезным, приблизил ко мне свое мигом побагровевшее лицо и уставился мне в глаза своими ледяными и совершенно трезвыми глазами, словно он весь вечер не коньяк стаканами хлебал, а цейлонский чай.

– Ты начинаешь доставать меня своей простотой, Владиленыч!.. Ты, наверное, еще плохо меня знаешь и пока что не различаешь, когда я, в самом деле, шучу, а когда говорю предельно серьезно. Пойми, пожалуйста, на кону лежат не только большие деньги, но наши с тобой мушиные судьбы и жизни. Это нам только кажется, что мы живем сами по себе. Есть вершители наших судеб, вполне реальные себе люди во плоти, и попасть к ним в обойму, значит, состояться в жизни. Ты еще не понял, как тебе крупно повезло. Ты свой банковский счет давно проверял?.. А?.. Вот видишь. Так что лучше сходи, проверь и не пытайся быть клоуном. А особняк или яхта, это, так сказать, довесок, особый подарок от спонсоров, так мы будем их условно называть, который на самом деле не подарок вовсе, а инвестиция в твое творчество, которое к счастью для тебя при моем горячем содействии оказалось востребованным. Публика и издательства – это хорошо, но этого явно недостаточно! Творчество твое должны принять вершители судеб, только тогда твоя жизнь, в самом деле, состоится, и ты поймешь, что ты действительно человек, а не сомнамбула в лунном свете.

Когда на следующий день я через Интернет вошел в свой банковский аккаунт, то едва не уронил ноутбук с колен, – у меня зарябило в глазах от количества цифр, и я, наверное, минут пять все никак не мог поверить, что у меня на счету теперь тридцать четыре миллиона сто сорок пять тысяч рублей и еще пятьдесят семь копеек в придачу. Мне вдруг вспомнился сон, он приснился мне еще до встречи с Рогожиным.