Евгения Монастырская - Лесбийские сказки для взрослых

Маша слегка прикусила ее нижнюю губу. И тут же желание сладкой пульсацией отозвалось внизу живота. Евгении казалось, что еще немного и она взорвется. Она вздрогнула, сильно обхватила спину девушки и прильнула лицом к горячей шее. Ей хотелось спрятаться, зарыться в эту шею, в эту девушку, в этот новый раскрывшийся перед ней мир. Погрузиться с головой в эту обволакивающую, сводящую с ума нежность. И только чувствовать накатывающую, сладкую, острую горячую близость. Это было невыносимо. Она услышала себя как будто со стороны, услышала, как она стонет. Почувствовала, что лицо ее стало влажным. Она плакала. Ей казалось, ее уносит водоворот, и чтобы не упасть, она судорожно вцепилась в плечи Маши. И сильно сжала.

– Ну что ты, что ты… милая… – прошептала Маша. Голос ее дрожал.

Теперь они проводили вместе почти каждый день и Евгения с упоением слушала новые рассказы о необъяснимых случаях и мифических существах.

– Русалки и водяные, это так, попса – увлеченно говорила Маша, и зеленые глаза ее темнели и оборачивались вглубь себя, – на самом деле в русском фольклоре есть множества других, еще более странных существ, о которых большинство не знает. Например, скворы. Обитают они в лесах рядом с полузаброшенными деревнями. И самое страшное в этих существах вот что… если сквор укусит человека, тот начинает мутировать быстро, необратимо. И превращается в сквора. Это что-то сродни оборотню. Но только если классический оборотень принимает звериный облик только в полнолуние, то в скрова человек превращается навсегда. Скворы выслеживают людей в лесу, а иногда караулят вечерами прохожего рядом с деревней. Сквор таится, и, обнаружив жертву, кидается. Не смотря на свои небольшие размеры и короткие лапы, на близкие расстояния бегают они довольно быстро. Настигнув человека, сквор впивается в ногу или руку. После укуса человек уже не может вернуться к людям. Заваливается в первый попавшийся овраг. Отлеживается, мутирует. И происходит его превращение.

Маша вздрогнула, казалось, она сама была околдована и напугана своим рассказом. Переведя дух, она продолжила:

– И начинает это существо бродить по лесу, искать сородичей. Обычно скворы сбиваются в группы по три-пять особей. Считается, что первые два месяца недавно обращенное существо еще сохраняет память о своей человеческой жизни. Бродит около деревни, принюхивается, подходит к дому, где раньше жил. Ищет встречи с родными и близкими. Тоскует в общем.

Девушка притихла, и смотрела куда-то в пол и хмурилась, а губы слегка кривились, будто она сдерживала гримасу отвращения.

– Да, – Маша продолжила, – еще в 19-ом веке русский этнограф Никита Голова в одном из своих трудов довольно подробно описал этих существ. По крупицам собрал предания о них. Они примерно приходятся по пояс человеку, короткие ноги, голова маленькая приплюснутая, крошечные глазки под сильно развитыми надбровными дугами. Приплюснутый нос и рот щель. Лицо, поросшее коричневатой шерстью, а на теле шерсть длинная, свалявшаяся. Некоторые случаи пропажи людей, например в Ленинградской области, когда не смогли даже тела найти, мы объясняем именно нападением скворов.

Маша затихла. И подняла, наконец, глаза на Евгению и взгляд ее будто спрашивал: «веришь мне?». Евгения пару раз размеренно покивала, подбадривая любимую, и сжала губы, чтобы скрыть предательски проступающую улыбку. Маша умиляла ее. Сейчас она была похожа на восторженного и немного напуганного своими же выдуманными, ребенка.

– И кстати, – Маша довольно улыбнулась, – есть у меня дом в Ленинградской области в заброшенной деревне Ворловка. От бабушки достался. Сначала родители превратили его в дачу, надстроили второй этаж, вагонкой оббили. Но потом купили участок поближе к Москве и перестали туда ездить. Все пытаются продать. Так вот, говорят, в этих краях появились скровы. Пропало там два человека в течение года. И местные уверяют, что видели странное мохнатое существо недалеко от деревни.

– Круто, – сказала Евгения, чтобы хоть что-то сказать и округлила глаза, дабы выразить испуг.

– Да, – Маша блаженно откинулась на спинку стула, сладко улыбнулась и засунула руки в карманы голубых джинсов, – мы с ребятами собираемся туда наведаться. И мне бы очень хотелось… чтобы ты поехала с нами, любимая. Хочешь?

– Очень хочу! – мгновенно отреагировала Евгения, – но не могу, очень много работы сейчас. Вы надолго?

– На недельку, – Маша смотрела куда-то в потолок и улыбалась, очевидно своим видениям и фантазиям.

Потом она блаженно зажмурилась и сладко вздохнула, предвкушая новую поездку и почти облизываясь от удовольствия.

А спустя неделю Маша пропала. Да, именно там, около Ворловки. К Евгении пришел Виктор, с которым Маша ездила в экспедиции и долго говорил. А когда закончил тут же съежился и замер на стуле.

– Ну ты же понимаешь, – Евгения чувствовала, что начинает дрожать от негодования, – ты же понимаешь, что это… невозможно! – последнее слово она выплюнула, брызгая слюной.

Еще пару секунд и она вцепится в ворот его клетчатого брендового пиджака и начнет встряхивать, трясти что есть сил, чтобы он немедленно прекратил эту отвратительную затянувшуюся шутку. И, наконец, объяснил, куда же делась ее любимая.

Она резко встала со стула и хлебнула большой глоток воды из пластиковой бутылки. Начала расхаживать по комнате, как она всегда делала в моменты сильного волнения. Значит, ее любимую похитили скворы? Или загрызли? Или что там говорил этот Виктор? Сначала они приехали втроем в эту, Богом забытую, Ворловку. Рыскали по окрестным лесам, опрашивали местных. Но кроме невнятного рассказа пятидесятилетнего алкаша, которому привиделось мохнатое существо под поваленным деревом, не смогли ничего разузнать. Они опять прошлись по лесу, наткнулись на стадо кабанов, ободрали руки о колючий кустарник. Виктор с Ольгой затосковали, засобирались домой. Но Маша решила остаться. Сказала, ей надо сосредоточиться и подумать. Сказала, она что-то чует. И принялась важно и загадочно повторять, что у нее интуиция, что она что-то чувствует. И ей просто необходимо еще раз все проверить: без суеты, спокойно и вдумчиво поразмыслить и проверить. Ольга с Виктором переглядывались между собой, усмехались, тащили ее в Москву. Маша уперлась. И осталась.

А через пару дней она позвонила Виктору, когда тот уже был в Москве. Говорила взволнованно, глотая слова и, казалось, задыхалась от волнения. Сказала, что наткнулась, да, наткнулась на след. Отпечатки неведомых лап на влажной глине внизу оврага. Она сфотографировала, выслала ему фото. Но как не вертел он смартфон, не смог разглядеть след. Только какие-то вмятины, которые никак не напоминали отпечаток лапы. Он так и сказал ей, назвал ее фантазеркой. Любя назвал, не агрессивно. Но она взвилась, обиделась и бросила трубку. Он не стал перезванивать, ждал, когда сама придет в себя, успокоиться. Знал, – лучше ее в таком состоянии не трогать.