Гайк Октемберян - Война с НИЧТО. Эта война начинается в детстве и продолжается всю жизнь

«А что ему скажешь в ДВУХсловах?…»

– Понятно… – выдавил из себя НИКТО после возникшей паузы и закончил разговор. Этот наряд длился всего сутки и оказался самым последним для НИКТО. НИКТО не раз обращал внимание на то, что не только у НЕГО в горле могла застрять ЦЕЛАЯ КУЧАслов. На послеобеденном разводе начальник штаба СДЕЛАЛзамечание одному «деду», поднимавшемуся на «смену»:

– Товарищ солдат! ПОДТЯНИТЕремень.

«Дед» даже не пошевелился, но горло у него сдавилось от какой-то подкатившей к нему волны, и глаза загорелись ненавистью. – Товарищ рядовой! Я к Вам обращаюсь… ВЫПОЛНЯЙТЕ!… ДВАнаряда вне очереди!…Отвечайте!… – Есть… ДВАнаряда… – «дед» СДЕЛАЛнад собой усилие и сумел вытолкнуть через сжатое горло клубок из нескольких слов. Майор ПОТЯНУЛСЯк бляхе ремня рядового, чтобы помочь «деду» ВЫПОЛНИТЬ его требование. – Снимите ремень… Вот так… А теперь ПОДТЯНИТЕ… Теперь можете надевать. Для «дембелей», рвавшихся домой, последние дни, были особенно мучительными :одной ногой они были уже как на свободе, а ВТОРОЙвсё так же оставались в армии. За эту ВТОРУЮногу их старались так крепко держать, чтобы напоследок выжать из них всё, что ещё в них оставалось. И число этих последних дней, как ПРАВИЛО, росло. НИКТО по своему внутреннему состоянию стал намного ближе к «дембелям». На этот раз подходило время расставаться с ними, чтобы оставить себе ДВЕтрети от горечи расставания. НИКТО с одним «дембелем» стал ДЕЛАТЬодну «дембельскую» работу“. ОН помогал вырезать буквы на покрашенной стороне стекол. Нужно было срезать слой тёмной краски со стекла, чтобы с другой стороны можно было прочитать „штаб“, или „солдатская столовая“, или „рота материального обеспечения. Слова вырезали зеркально, чтобы затем на эту покрашенную сторону стекла нанести слой светлой краски. Когда они сидели за работой, подошёл старшина. Он словно поспешил прийти и ПОДЕЛИТЬСЯкакой-то поразившей его новостью. Он находился в штабе и узнал, что все командиры рот отказались принимать НИКТО в подчинённые им подразделения, чтобы не нести за НЕГО ответственности.

« НИЧЕГОсебе новости… Неужели это я такое чудовище?…»

Старшина сказал, что он отважился взять ответственность за НИКТО на себя. Раз все командиры отказались от НИКТО, то ОН, получалось, уже не относился ни к одной из рот. У НЕГО не было даже кровати ни в одной из рот. ЕГО перестали назначать в наряды. Разве ЕМУ стало хуже от этого? ОН и «дембель» ложились спать ОТДЕЛЬНОот всех в той комнате, где работали. Когда этот «дембель» уехал домой, НИКТО уже один спал от всех ОТДЕЛЬНОв этой комнате. ОН раньше остальных из ЕГО призыва, на полгода, досрочно, стал «дембелем». Прежде НИКТО не понимал того, что иной раз так начинало злить «дедов», раздражать их. Когда весной в часть стали прибывать прибывать «молодые» из очередного призыва, ОН стал замечать за собой ту самую раздражительность, которую прежде замечал у других. НИКТО и тот «дембель», с которым ОН работал, вместе садились за один стол в столовой. Вечером они, как обычно, сели крайними за стол, напротив друг к другу, и совсем понемногу положили себе в миски уже давно поднадоевшей им пшённой каши. Когда-то НИКТО думал, что прослужившие полтора- ДВАгода больше для какой-то ПОКАЗУХИтак мало накладывали себе этой каши. Рядом с «дембелем» сидел недавно прибывший «молодой», который наложил себе ПОЛНУЮ миску и стал эту кашу ПОЛНЫМИ ложками отправлять в свой жадно открывавшийся рот. И когда он начинал жевать, его щёки как-то чересчур сильно распирались от набитой в рот каши. Этот «молодой» ОПУСТОШИЛПОЛНУЮ миску каши, затем, как не собираясь обращать ни на кого совершенно никакого внимания, принялся ДЕЛОВИТОнакладывать ВТОРУЮПОЛНУЮ миску каши. Он стал ложкой выскребывать всё, что осталось в алюминевом бочке, с таким чрезмерным усердием, при котором никак не могло получиться, чтобы не постукивать при этом по бочку. И его как НИЧЕГОне сдерживало, не стесняло. Вёл он себя как-то раскованно. НИКТО почувствовал, как сильно ЕГО этот «молодой» стал раздражать. ОН постарался сдерживать себя. ОН стал отводить глаза в сторону, чтобы не видеть того, что как этот «молодой» ел :кто знает, может, он настолько сильно проголодался, что для него очень важным было успеть как можно больше набить этой кашей свой живот. – Пойду. Ещё один кусок хлеба возьму, – сказал «дембель», съевший хлеба больше, чем каши. Каши он съел ложки три. – Не ходи. На возьми. Мне больше не хочется, – сказал НИКТО, отодвинув от себя к «дембелю» по краю стола горбушку свежего белого хлеба. «Молодой» ел с каким-то самозабвением. Он ОПУСТОШАЛ ВТОРУЮмиску с кашей, ПОЛНОСТЬЮ «отключившись». И «включился» он, когда у него кончился хлеб, как раз к тому времени, когда НИКТО отодвинул от себя горбушку хлеба. Он взял и нагло ПРОТЯНУЛруку перед «дембелем» к краю стола, схватил эту самую горбушку хлеба и стал жадно от неё откусывать. «Дембель» даже не успел взять её. Для НИКТО это уже было слишком. ОН едва сдерживал прорывавшуюся в НЁМ и разгоревшуюся всё сильнее злость. Она выводила ЕГО из равновесия. И чем больше ОН старался себя сдерживать, тем только больше она в НЁМ разгоралась. За столом никто НИЧЕГОэтому «молодому» не сказал. Когда прозвучала команда выходить строиться, НИКТО постарался поскорее выйти из столовой из-за ставшей душить ЕГО злобы, которая требовала разрядиться. Этот «молодой» одним из последних ПОКАЗАЛСЯиз столовой. Его пришлось ещё и дожидаться. – Эй, ты! – не выдержал НИКТО. – Ты как себя за столом ведёшь?! И с вырвавшимися у НЕГО этими словами сорвался удар кулаком. Верхняя губа «молодого» лопнула, и потекла кровь.

«Вот чёрт!… Не одно, так другое»

– Иди в посудомойку и умойся там! – Не-ет… Не нуж-но… – вытирая кровь рукой, промямлил «молодой». У него как-то сразу погасли глаза.

«Вообще-то, так и ему и надо. По всему видно, что эта тварь себя ещё ПОКАЖЕТ, когда она сама станет „дедом“…»

НИКТО замечал как ЕГО начинало злить, когда «молодые» старались уклоняться от работы, чтобы ОБЛЕГЧИТЬсебе жизнь. ОН всё же старался держаться в стороне от происходящего. Заметно было как «дедов» особенно злили НАУЧЕННЫЕ«молодые», и те, кто явно НЕ ТЯНУЛИ на тех, какими себя старались ПОКАЗЫВАТЬ, те, в ком не было НИЧЕГО, кроме слепого упрямства. ДВОЕ«молодых» открыто отказывались что-либо ДЕЛАТЬ. Начальник штаба стал грозить им судом. И ещё один упрямо отказывался ДЕЛАТЬуборку. Разозлившийся «дед» -сержант стал выбивать это упрямство кулаком так, что от его удара по голове лопнула на ней кожа и потекла кровь. «Молодого» отправили в больницу. НИКТО услышал, как о случившемся доложили начальнику штаба. «Пускай…» – сказал майор и добавил.-«Если так ДАЛЬШЕпойдёт, то никто работать не будет.» И сержанту НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛИ.