Вадим Голубев - Изломы судеб. Роман

– Ты что здесь делаешь? – вырвалось у Коли.

– Сижу, в болоте тону, – ответил мужик.

Николай нагнул молодую березку. Этого оказалось достаточно, чтобы вытащить ухватившегося за ее ветки дюжего финна.

– Разреши воду из сапог вылить, начальник! – попросил контрабандист.

– Валяй! – направил на него наган Лебедев. – Попытаешься напасть – пристрелю!

Финн стянул сапог, из которого выпал кривой нож с каменной рукоятью.

Николай отгреб ногой оружие к себе и, не сводя револьвера с задержанного, опустил себе за голенище.

– Не возражаешь? А теперь обувайся! Короб за плечи! На заставу шагом марш! Предупреждаю: шаг влево, шаг вправо – попытка к побегу. Открываю огонь без предупреждения!

На заставе составили опись содержимого короба. В нем оказались французские духи, испанская пудра, итальянские шелковые чулки.

– Ничего для нас интересного, – подытожил Берзинь. – Барахло сдадим в наш экономический отдел. Оттуда пойдет в советскую торговлю для нэпманш или в спецраспределители для жен высокого начальства. За что боролись?

– А с этим что делать? – спросил Лебедев про контрабандиста.

– Сопротивления при задержании не оказывал?

– Никак нет.

– Утром предупредим, чтобы больше так не делал и передадим финским властям. Те тоже предупредят… Чтобы больше не попадался и отпустят. К нам еще до тебя комиссар из Сестрорецка приезжал, политинформацию проводил. Сказал, что финское правительство хорошо зарабатывает на перевалке контрабанды.

Через некоторое время произошло чрезвычайное происшествие. Пограничники, сидевшие в засаде, выпустили красную ракету, означавшую крайний уровень опасности.

– Застава, в ружье! – скомандовал Берзинь. – Коля, бери бойца и направляйся на перехват! Я иду с заставой по пятам нарушителей.

Николай с пограничником шли короткими тропами. Они сумели километра за три обойти пост. Раздались треск ломаемых веток и выстрелы. Пограничники вели огонь из винтовок. Им отвечали сразу из двух маузеров. Еще невидимый человек бежал по тропе, проложенной кабанами и косулями. Затем на Лебедева и бойца выскочил высокий мужчина в плаще-пыльнике. Он кого выцеливал за кустами.

– Руки вверх! Бросай оружие! – приказал Николай.

Мужчина резко развернулся, вскинул маузер. Коля лишь успел присесть. С противным свистом пуля сбила фуражку с его головы. Лебедев ответил из нагана. Его пуля вошла точно в сердце нарушителя. Было видно по глазам, что враг уже мертв. Однако тот дрожащими руками пытался поймать пограничников стволами маузеров. Боец, словно сумасшедший, принялся палить. Одна, вторая, третья пуля вспарывали пыльник, оставляя на нем кровавые пятна.

– Патроны кончились! – растерянно выдохнул боец.

Враг нетвердыми шагами все шел к служивым. Коля прицелился и всадил ему пулю в лоб. Нарушитель рухнул навзничь, выронив оружие. Следом из кустов выскочил Берзинь.

– Вот, гад! Четырех наших убил! – вскрикнул он, выстрелив в труп.

Убитого отвезли на заставу. Раздели. Он был во всем советском. Лишь ботинки на красной подошве с надписью NORGE (Норвегия – авт.) на пятке были такими же, что отбирали у контрабандистов.

– Сгоняй, Коля, на другой конец участка! Не исключено, что кабан, которого мы завалили, был подставкой!

На стыке участков двух застав Николай обнаружил следы нарушения границы. Шли след в след. Лишь в одном месте кто-то из нарушителей оступился и оставил отпечаток подошвы с надписью NORGE.

Берзинь поскакал на станцию давать шифровки в Сестрорецк и Питер о нарушении границы группой лиц. Описал он и ботинки лазутчиков. Однако было поздно. Как выяснилось четверо белых офицеров добрались до Петрограда и произвели взрыв в Доме политического просвещения. Итог – пятьсот убитых: пропагандистов, агитаторов, руководителей первичных партийных организаций. Бомба готовилась для председателя Петроградского обкома партии Зиновьева. Но тот поленился ехать на встречу с партактивом и послал кого-то из небольших начальников.

Вся Петроградская ЧК была поднята на ноги. По ботинкам отыскали и застрелили на набережной Фонтанки двух террористов. Согласно агентурным сведениям, двое других возвращались на станцию, откуда уехали в Питер. Остатки заставы подняли в ружье и отправили на железную дорогу. На вопрос Берзиня: «Кто будет охранять границу?» ответили:

– Старшина покараулит! Если обосрался – делай, что тебе говорят! С тобой, как беляков возьмем, отдельный разговор будет!

Пограничников Берзиня расположили за станционным павильоном. Прибыл поезд: паровоз и три вагона. У входа в павильон выстроились чекисты и пограничники, прибывшие из Сестрорецка.

– Граждане! Приготовьте пропуска на въезд в пограничную зону! – бубнил немолодой очкастый чекист в кожаной куртке.

Немногочисленные приезжие доставали бумажки, протягивали их патрульным. В конце очереди оказались два молодых осанистых мужчины. Они беспокойно заозирались по сторонам. Верно, не ждали проверки документов.

– Вот, мой пропуск, товарищ! – полез во внутренний карман молодой мужчина и, выдернув из него маузер, уложил очкастого чекиста.

Его спутник из маузера свалил стоявшего рядом сестрорецкого пограничника. Очередями мужчины выволокли из кустов и навсегда уложили нескольких красноармейцев. Убили и кого-то из пассажиров. В несколько прыжков террористы вскочили в деревянное здание вокзала. По нему сразу ударили три «максима», затрещали винтовочные выстрелы. Пули прошивали дощатое здание, срезали ветки над головами Берзиня и его бойцов, притаившихся за вокзалом. Нарушители отвечали очередями из маузеров, убив еще нескольких красноармейцев, неосмотрительно выглянувших из кустарника. Люди Берзния, между тем совсем близко подползли к вокзалу.

– Товарищ командир, может, им гранату кинуть? – спросил Берзиня один из бойцов.

– Живыми брать велено, ответил тот.

– Уходим! – донеслось из здания.

Две фигуры возникли в окнах.

– Здорово! – сказал одной из них Николай и опрокинул выстрелом вглубь помещения.

Вторую фигуру опрокинули выстрелы других пограничников.

Потом настала тишина. Было лишь слышно, как переговариваются террористы.

– Меня, Алёша, в плечо зацепило…

– А меня, Серж, в живот. У меня один патрон остался…

– У меня тоже один…

– Тогда, на раз, два, три!

Два выстрела слились в один. Берзинь с командой ворвались в здание и наткнулись на два трупа с простреленными головами. Потом убитых опознавали чекисты, сличая с фотографиями еще с Германской войны.

– Этот – граф Остен-Сакен. А этот – князь Шихмтаов-Ширинский. У обоих руки по локоть в рабоче-крестьянской крови. Грузите их на дрезину! В Питер повезем. А ты, начальник заставы, готовься к большой проверке! – обернулся старший из чекистов к Берзиню. – До запятой спросим, как выполнялись Устав караульной службы и другие уставы.