Михаил Дунаев - Кровь на бумагах. Наперегонки

«Ладно, какой смысл строить догадки?! Это уже произошло, и с этим ничего не поделаешь» – он курил, пытаясь оттянуть момент. Рука слегка подрагивала, делая нить табачного дыма волнистой. Простояв ещё пару мгновений, он медленно открыл дверь и вошёл внутрь.

Зрение не сразу дало картинку окружение – глаза утонули в табачном дыме. Все столики были заняты, на всех посетителях была повседневные военная форма, щедро украшенная наградными планками. Слух сразу же уловил мелодичный голос, доносящийся со сцены, находящийся в противоположном конце.

«Опять за старое взялся» – пронеслось в голове. Голос был сильным, мелодичным и проникновенным. Джон прислонился к дубовой подпорке, держащей обширный деревянный помост, являющийся вторым этажом бара, ловя бесценные мгновения. Голос со сцены пел что-то о небесах и танцах, но Бейкер не вслушивался. На те пару мгновений, что он стоял незамеченным, он ощутил нечто, что можно было бы назвать спокойствием. Но окрик с ближайшего стола оборвал это чувство:

– Эй, парень, это закрытая вечеринка. Катись отсюда! – окрик шёл от жилистого рядового первого класса Джека «Хичкока» Макмилана, получившего прозвище за склочный характер и подстреленную ногу. Джон остался на месте, пытаясь поймать ускользающее мгновение. Макмилан, видя неподвижность гостя, толкнул соседа:

– Помоги парню, он видимо не расслышал.

Сосед встал со стула, благодарственно скрипнувшего, и двинулся к гостю. Это был Голиаф во плоти – двухметровый рост, крепкая спина и сильные руки. На правой стороне лице красовался большой овальный шрам от брови до уха, последствие провальной операции во время Канадского конфликта. Подойдя к Бейкеру, он протянул:

– Сэр. Уйдите подобру-поздорову, а?

Бейкер вздохнул и, подняв голову, посмотрел рядовому Элвину «Скале» Роквеалу прямо в глаза. Взгляд Роквелала, сильно изменившийся после ранения, был совершенно пустым. Лишь спустя несколько секунд в его глазах пронеслось понимание. Он побледнел и отступил на пару шагов. Капитан затянулся в последний раз, после чего затушил сигарету пальцами и двинулся к стойке, бросив остолбеневшему рядовому:

– Кто стоит как скала, как скала и рухнет.

– Эй, какого чёрта! – возмутился Джек, встав со стула. Окружавшие его сослуживцы обернулись на его возгласы, и устремили свои взгляды к чужаку. Признав в нём командира, они расплылись в улыбках, ожидая наказания для нашкодивших детей. Макмилан осел на стул и потупил взгляд. Джон, проходя мимо его стола, бросил окурок в переполненную пепельницу и похлопал рядового по плечу со словами:

– По приезду два наряда на склад вне очереди.

Не обращая внимания на причитания, он двинулся дальше, осматривая скрытое в полутьме помещение бара, с которым сама судьба сыграла злую шутку. Пройдя через войну нетронутым, сейчас он представлял собой жалкую тень былого благополучия. Массивные дубовые балки, держащие потолок и второй ярус бара, обветшали, и были истерзаны многочисленными дырами от ножей, именами посетителей, и просто неразборчивыми символами. В неровной засаленной поверхности столов отражались немногочисленные лампочки. Деревянный пол был щедро усыпан опилками, уже успевшими отсыреть. Почти дойдя до стойки, он остановился, бросив взгляд на фигуру на сцене. Даже несмотря на скрипучий патефон, заменяющий оркестр, голос человека мелодично разливался по всему бару.

«Одна песня» – пронеслось у него в голове – «Дам им последнюю песню. Они заслужили».

Сев за засаленную стойку, он обвёл взглядом посетителей бара. Сидящие здесь бойцы – половина роты специального назначения под кодовым названием «Бастрады». Рота была экспериментом армии США по созданию нового вида войск. За годы войны «бастарды» выполнили десятки опасных заданий, как Европе, так и на Тихом океане.

«Да, здесь собрались одни старики» – думал он, скользя взглядом по знакомым лицам: – «Надеюсь, к нашему приезду Миллер уже сгонит молодняк на стрельбище».

Взгляд пробежал по знакомым лицам, заставляя воспоминания рваться наружу.

«Пятьдесят два, от изначальных ста двадцати четырёх. Не так много осталось тех, кто прошёл всё, от приюта до Осаки».

Отворившиеся дверь подсобки отвлекла Джона от размышлений. На место бармена встал грузный старик с почти лысой головой. Не признав гостя, он спросил:

– Простите, но это частная вечеринка, чужим здесь не наливают.

– Да, знаю, но я считал, что приглашен, Иоганн, – ухмыльнулся Джон, снимая шляпу.

– Господи, Джон, не признал! – старик улыбнулся и достал стакан: – Давно тебя здесь не было. Тебе как обычно?

– Угу, – хмыкнул Джон, окинув взглядом пустые полки. Пустой стакан, который ловкие руки бармена, казалось, сотворили из воздуха, наполнился виски. Джон осушил стакан в два глотка, жестом попросил добавки.

– Что-то стряслось? – с долей волнения спросил бармен, доливая гостю.

– Да, кое-что, – задумчиво протянул Джон, катая выпивку по стенкам стакана и пытаясь остановить мысли, полезшие в Фалезский мешок.

– Не тяни, говори как есть, – старик внимательно посмотрел на гостя, пытаясь предугадать его ответ.

– Грядёт война, Иоганн, – сказал он, глядя бармену прямо в глаза: – Поляки перешли границу.

Иоганн отступил на пару шагов и прислонился к пустым полкам. Его глаза, смотревшие куда-то вдаль, излучали некое отрешённое спокойствие. Достав из кармана мятую пачку, он выудил из неё дешёвую сигарету.

– Забавно, – задумчиво произнёс Иоганн. Казалось, что он силился что-то вспомнить, но мысль ускользала от него в самый последний момент: – Не думал, что доживу до ещё одной войны.

– Никто не думал, – ответил он, протягивая зажигалку.

– Ведь все так хорошо начиналось, да? – горько усмехнулся Иоганн, потягивая сигарету: – Казалось, что после той бойни никто не будет больше опрометчиво бряцать оружием. Конфликт сорок восьмого стал первой трещиной в этом убеждении.

– Люди не меняются, – с горечью в голосе ответил Джон: – Солдаты продолжают погибать, пока их начальники отсиживаются в штабе, разрабатывая очередной гениальный план.

Его рассуждение прервал человек, закончивший петь:

– Ладно, парни, вы отличная публика, но мне нужно хотя бы промочить горло, – Фигура сошла со сцены и направилась прямиком к барной стойке. Не доходя нескольких шагов до неё, он признал гостя:

– А, капитан, а я тебя и не заметил. Решили всё же заглянуть на огонёк? – спросил подошедший лейтенант Гэммон. Свет ближайшей лампы явственно обозначил шрамы, полученные при рождении: – Иоганн, плеснёшь ещё стакан?

Бармен с отрешённым видом наполнил стакан почти до краёв. Как только половина содержимого стакана ухнула в пищевод, лейтенант мечтательно улыбнулся и взглянул на капитана: