Модест Казус - 365. Сказки антарктических писателей

Из Хабаровска в Магадан: купил билет, поднялся в самолёт, вжался в кресло, застегнул ремень, скушал долгоиграющую конфету и приготовился к взлёту.

А стюардесса в кислородной маске и спасательном жилете, убедительно тычет в иллюминаторы и пальчиком грозит. Перепугался, покрепче в подлокотники схватился, не дышу. Самолёт тем временем заурчал, загрохотал – огоньками семафорит, на кочках подскакивает, а как на взлётную полосу вырулил – как втопит! Да как заверещит! И страусом понёсся к заборчику, белеющему вдали.

– Рятуйтя, люди добрыя! – кричу, но самолёт нос поднял, от асфальта тяжело оторвался и перемахнул через заборчик. В иллюминатор глянул, а там земля опрокинулась.

– Червь мне в кишку! – спрятал голову под пиджак и вдруг почувствовал, как из кишков поплыло в штаны.

– Якирь мне в гланды! – подумал. – Ох, и простофиля! Ох, и серун! Что ж мне, так и лететь в испражнениях? Подо мною, значит, Россия-матушка, тайги зелёное море о чём-то поёт, а я в говнах? Досадно как-то получается.

Подумав так, снял штаны и запрятал их под кресло, а заместо штанов натянул трико домашнее и с беспокойным видом стал читать газетку.

– Мужчина, вы не знаете, чем это так смердит? – спросила смердящая дезодорантом барышня, что сидела позади.

– Почему в нашей стране до сих пор не реализована схема венчурных вложений? – спросил у неё встревоженно. – Почему наши учёные вынуждены попрошайничать перед государством, дабы оно снизошло к ним и выдало вожделенный грант?

Барышня уставилась в пиктограмму, изображавшую перечёркнутую сигарету.

– Братан! – похлопал меня по плечу кабанистый жлоб в тельняшке из соседнего ряда. – Не в курсах, кто насрал?

– Вот скажите мне, почему в нашей стране не платят интеллектуалам? – уставился я на жлоба. – Где ж это видано, чтобы человек, пишущий и издающий книжки, жил впроголодь? Вы, поди, не понимаете? А я вам объясню охотно: такого нет ни в европах, ни в америках, ни в африках, ни в азиях!

Жлоб достал из кармана сопливый платок и громко высморкался.

Между тем самолёт приземлился в аэропорту города Магадана. Быстренько собрал вещички и бегом – ловить такси.

– До Пролетарской, пожалуйста, – попросил шофёра, который слушал по радио последние известия. Шофёр кивнул и завёл мотор. Поехали. Ехали-ехали и приехали.

– Сколько с меня?

– Тыща рублёв! – ответил шофёр.

– Я не ослышался? Тыща рублёв? Дороговато, знаете ли!

– А вы слышали, что по радио передали? – спросил шофёр. – Как можно говорить о культурном возрождении, ежели у нас никак не выведутся дристуны, которые гадят в самолётах? До тех пор, покуда не разучится русский гадить где попало – не будет к нам уважения. Вот так!

Тогда я молча расплатился и покинул таксо.

Сию историю я услышал от моего деда, сталевара, который всю сознательную жизнь простоял у жаркой глотки мартеновской печи, а дед мой услышал сию историю от своего деда, который в прошлом воплощении был каменщиком в Вавилоне и дружил с тамошним жрецом. Со жрецом сия история и произошла. Вернее, с его последующим воплощением в лице дровосека Макара из города Тобольска.

У дровосека Макара была большая семья: семь голодных ртов, семь сопливых носов, семь нестиранных портков, и жена-дура. И для всего это безобразия у дровосека Макара имелся половник, коим он стучал по восьми лбам. Чуть что не так – Макар половником в лоб – бдын!

От этих экзекуций у домочадцев кувыркались в черепе мозги и проявлялись навязчивые страхи и боязни: всюду им мерещились половники – от любой тени, будь то человеческая или предметная, шарахались, половники являлись к ним во снах, грозно покачиваясь в лучах огненного заката и зева чёрного космоса, и гнались по пятам, с присвистом рассекая кисельное пространство сновидений.

Одним словом, началась у домочадцев обсессия. И продолжалась бы до сих пор, передаваясь на сансарном уровне из проявления в проявление, если бы один из астральных потомков не вычитал в газете объявление об том, что некий психолог-астралопитек избавляет от любых кармических фобий, дхармических сглазов, брахманических порчей и нирванических корчей.

Пришло, значит, воплощение к специалисту, а специалист молвит:

– У вас в подсознании засел половник! Половник блокирует ваши действия и мешает трезво смотреть на окружающий мир! Половник следует изгнать!

– Как так?

– А вот как! Возьмите физическую карту полуострова Таймыр и ходите по городу, останавливая прохожих, тыча в карту и спрашивая, как попасть в Хатангу. Затем купите газету «Московский комсомолец», сложите из неё шапку-треуголку, нацепите на голову и езжайте на Арбат, ложитесь под трёхглавый фонарь, рискинув руки-ноги, и кричите «Мо-го-го!», а уж после всего этого снимайте штаны и бегите к министерству иностранных дел задом-наперёд. У министерства плюньте трижды в объектив камеры слежения и скажите «Чур, половник, чур!» и в душе наступит покой.

Господин выслушал специалиста, старательно записал всё и принялся выполнять: в карту тыкал, под фонарём лежал, к министерству бежал, да не добежал, потому как ехали мимо казаки, которые прихватили господина, кинули на тачанку и увезли на хутор, где отстегали нагайками, да так, что он перестал боятся вообще всего, кроме нагайки. А потом вообще всё перестал. И сам перестал. Так была побеждена половничья обсессия.

Это интересно: из недостоверных источников стало известно, что однажды дровосек Макар по пьяному делу перепутал половник со топором.

Мужик зашёл в квартиру, шлёпанцы надел – и айда в диван. Тут входит жена и говорит:

– Пролежень ты! Гляньте на него – пузо выставил и чешет! А в туалете, между прочим, штукатурка обваливается! Унитаз забит! Какаши плавают! Голова моя раньше сроку поседела!

Мужик встал, поставил в уборной стремянку, посбивал молотком штукатурку всю – и айда в диван. Тут входит жена и говорит:

– Ты, тюлень, совсем что ли мозги пролежал? Ты зачем это в туалете стремянку поставил? Куда теперь детки какать будут? В кулёчки-пакетики?

Мужик встал, вырубил в спальне дыру топором – и айда в диван. Тут в дверь позвонили.

Встал мужик опять, открыл дверь, а там – сосед с нижнего этажа.

– Слушай, друг! – говорит сосед. – Прихожу домой, шлёпанцы надел и в диван, а моя дура козомордая как закричит, дескать, дети в говнах, и кровати в говнах, и трюмо в говнах, и шифоньер в говнах, всё в говнах. И спальня уже не спальня, а настоящая сральня! Одолжи, пожалуйста, стремянку – потолок заделать.