Александр Шорин - Ось второго порядка

Вскоре я устроился на первую свою работу в журнал, потом оттуда уволился. Время от времени терял работу, находил новую, но меня не покидало беспокойство. И однажды я вспомнил еще кое-что, и ноги сами понесли меня по когда-то знакомой дороге.

Иду. Сам иду – значит мне это очень нужно. Позарез. Слава Богу, недалеко. Кажется, что уже своей тени боюсь… Наверное от того, что не уверен – моя ли это тень.

Мысли путаются. Грязь на ботинках – надо не забыть почистить. Апрель – говорят, уже верба расцвела. О чем это я? Нужно ОЧИСТИТЬСЯ от всего, иначе ВСЁ напрасно. Но это я так думаю. Я ли?

Магазин «Продукты». Вот окошечко, в котором ночью можно купить хлеб. Я делал это не один десяток раз. Ведь помню! Да, продаёт этот хлеб ночной сторож – если придёшь поздно, нужно очень долго стучаться.

Этот магазин нужно обогнуть, и оттуда уже виден дом, где живут Олег и Ася. Откуда-то я знаю, что они врачи. На этом отрезке пути ветер почему-то всегда дует прямо в лицо. Противно. Но ведь я и это помню!

Третий этаж. Номера квартиры я так и не запомнил, но точно помню отличительную черту – этот номер написан на маленькой картонной бумажке, прикреплённой к самому центру двери. Набираю в себя воздух, прежде чем постучаться.

Олег и Ася… Правильный ли я сделал выбор? Он – врач-психиатр, в недавнем прошлом – заведующий отделением (это в тридцать-то с небольшим лет!). Талант! Она – детский психолог. ОТКУДА-ТО Я ЭТО ОЧЕНЬ ХОРОШО ПОМНЮ. Мы – я и моя (жена?) не раз здесь бывали. Я болтал с Олегом (анекдоты про новых русских, Фрейд, кино про негров и марихуану… «Давай сделаем вместе передачу на молодежном радио, там любят таких пошляков!»), в соседней комнате Ася и??? обсуждали детскую психологию, педагогику, религию… Крепкий чай, бутерброды, текила… Так ли давно это было? И было ли?

Дверь открыла Ася. Какое там узнать. Моё лицо ей ни о чем не говорит. Но удивления постороннему нет, значит, телефонный звонок сделал своё дело.

– Здравствуй, проходи, – она приветлива, в голосе никакой настороженности. Слава богу – лишь бы не было повода надавить. – Как тебя зовут?

– Виктор. Впрочем, не знаю, Ася. Не уверен. Потому и пришел… – сразу начинать с правды сложно, но ТАК НУЖНО, иначе всё бесполезно. – Давайте пойдем на кухню. Зовите Олега. И… пожалуйста, заварите ваш великолепный чай.

Из соседней комнаты появился Олег – вихрь веселого добродушия (у каждого психиатра своя маска!). Я, снимая куртку, ухмыльнулся своему изображению в зеркале – если я себя там не узнаю, то уж они – тем паче. Что ж, начнём!

Если они и удивились, то виду не подали, держались молодцом. Я даже подумал, что, наверное, правильно сделал, остановив свой выбор на них.

– Олег, Ася! – по-моему, начало получалось слегка напыщенным. – Я отвык от правды, ребята.

Чувствую, что сейчас я жутко противен сам себе. Только бы не сорваться. Калейдоскоп солнечных зайчиков перед глазами. Перевёрнутая пирамида.

Слова куда-то ушли, словно я поперхнулся. Внутренне сжавшись в комок, я выдавил:

– Я знаю вас, вы сейчас готовы мне помочь в решении моих психологических проблем, и причем бесплатно, тем более, что за меня просила ваша давняя знакомая, ведь так?

– Конечно, конечно, – Олег даже приподнялся с места.

– Так вот, этого-то я хочу меньше всего. Во-первых, я богат. Точнее, деньги для меня сейчас ничего не значат.

Поморщившись от того, что я делаю, я засунул руку во внутренний карман пиджака и достал оттуда перетянутую резинкой пачку мятых долларов. Не глядя на Олега с Асей, почувствовал удивление на их лицах и, стараясь не смотреть им в глаза, продолжил:

– Вот это вам. За мой сегодняшний визит.

– Но… Ну, ты даёшь! – вырвалось у Олега.

– Подождите удивляться. Сейчас попробую объяснить.

Снова радуга цветных бликов перед глазами. Боже, как я сдал!

Я, наконец, взглянул на их удивлённые лица. Чёрт, все-таки перебарщиваю. Но как иначе?

– Вы правы в том, что мне нужно помочь. Но… на моих условиях.

– Вы… вы скрываетесь от кого-то? – в голосе Аси послышалась некоторая робость.

– Нет, что вы… – я нервно усмехнулся. – Мои условия в другом. И эти условия – для вашей же безопасности. Потому что… потому что я могу быть очень опасен. Нет, нет, успокойтесь, физически вам ничего не угрожает. Это я гарантирую…

Олег (молодец всё-таки) помог:

– Мне кажется, что я понял вас. Предлагайте правила игры, а мы уже решим, принимать их или нет.

Я вздохнул с облегчением и посмотрел на него с благодарностью

– Хорошо. Я надеялся на это. Можно начинать? – я взглянул на Асю.

– Да. Да, конечно.

– Меня просто нужно выслушать.

Но тут словно пелена спала с моих глаз. В ИХ глазах не было понимания, не было сострадания. В НИХ был профессиональный интерес.

Щелчок в моей голове – и всё встало на свои места. Смотреть на них мне уже не хотелось – всё это я уже видел тысячу раз: глаза Олега лучатся неподдельным участием. Ещё секунда, и мир изменится: остановится, замрёт, станет неподвижным. Я начинаю понимать, что в такие моменты становлюсь самим собой, тем, кем я был когда-то, и этот кто-то – знает, что нет этим людям дела до меня, как и, впрочем, всем. ВСЕМ.

Этого мне уже не вынести. Сейчас, по крайней мере. Как во сне, я вскакиваю и гигантским прыжком бросаюсь в прихожую, на ходу хватаю свою одежду и всовываю ноги в незашнурованные ботинки…

Прихожу в себя только у своего подъезда, дрожа от холодного ветра, держа скрюченными пальцами ворох мятой одежды. Глаза застилают слёзы. Или это просто дождь?

Наутро следующего дня дождь прекратился. Самый первый солнечный лучик, возвещавший о приходе в этот мир нового дня, осветил окно «хрущёвки», где в комнате, освещённой до него только голубоватым светом компьютерного монитора, сижу я, щёлкая неумело одним пальцем по клавишам. Я давно небрит, глаза красные от бессонной ночи.

Снимаю с колен клавиатуру и закуриваю, откинувшись в кресле. Сейчас я спокоен. Неторопливо сохраняю в компьютере файл под именем «Психиатры.doc» и, кажется впервые за последнее время, чувствую себя довольным.

За окном вступает в свои права утро большого города: звякнул стальными колёсами по рельсам первый трамвай, к форточке с чириканьем подлетел воробей и, усевшись на пустую кормушку, зачирикал, требуя ежедневной дани.

Я смотрю на него. Поднимаюсь с кресла. Открываю форточку, подставив лицо под струю свежего воздуха. Воробей перескакивает с кормушки на ветку ближайшего дерева, и к нему тут же присоединяются несколько его сородичей. Ухмыльнувшись, я лезу в шкаф за приготовленной для них пшённой крупой.