Александр Шорин - Ось второго порядка

Дальше – больше. Через два года он вернулся в родной поселок. Он пел в ансамбле и на свадьбах, крутился и халтурил как мог, одно время даже пытался возродить комсомольскую организацию – хлопотно, зато интересно. Параллельно увлекся компьютерами и вскоре стал хорошим, хотя и не очень востребованным, программистом-самоучкой. Я в посёлок приезжал редко, зато, если появлялся, то обязательно звонил:

– Димка! С тебя пиво, с меня – веники. Баню я топлю сам, и чтобы в восемнадцать ноль-ноль был как штык!

Пили пиво, болтали. Играли в карты, иногда в шахматы. Рассказывали друг другу о жизни. Он чувствовал, что у меня в жизни тоже не всё в порядке – с журфака я ушел, «бегал» от армии, уезжал на север к черту на кулички и, под занавес, зачем-то поступил в технический вуз, будто зло насмехаясь над самим собой.

А я чувствовал – представьте – что он мне завидует. Он вернулся из армии, по его собственному выражению, «деревянный по пояс», на учебники смотреть не мог. Крутился как мог, а толку – чуть, без образования – никуда…

Я всегда его слушал внимательно. Давал кучу всяких советов, да толку… Другое меня удивляло. Приезжая, я ни к кому кроме него в гости не ходил, а вот с ним готов был общаться сутками. Чувствовал какую-то общность между нами. Странно.

Вскоре мы стали встречаться чаще, уже в городе, куда он стал наведываться несколько раз в месяц за свежими музыкальными кассетами для дискотек. Я к тому времени уже женился – квартирка и все дела, только вот детей не было. Он оставался холостым.

Димка для меня всегда был любимым гостем. Приезжает – и я все дела прочь. Друг, одним словом.

Вскоре он узнал, что у меня есть любовница, и я мечусь между двумя бабами. По-моему, жалел меня, но с советами не лез.

Вот, вроде, и всё. Понимаю сейчас, что не так уж и хорошо я знал его.

До его смерти.

Вокруг всё в красном. Всё плывёт перед глазами. Я с трудом поднялся на ноги и пустил прямо в лицо обжигающе холодные струи. Стало немного легче. Я ступил ногами на холодный кафель и поискал глазами халат. Не нашёл и, недолго думая, завернулся в большое махровое полотенце.

На кухне меня уже ждал накрытый стол – чай с лимоном, яичница, какой-то салат. Молодуха сидела и молча взирала на меня. Я только отметил про себя, что действую на неё каким-то странным образом. Она молчала, и я принимал это как должное – почти не обращал на неё внимания, словно так и должно быть. Ел я так, будто у меня неделю крошки во рту не было – смёл всё подчистую и устало отвалился на спинку стула, смежив веки.

– Спать хочу, – в этот момент я почувствовал, что воспоминания накатываются новой волной.

Я не шевелюсь, боясь потерять ниточку, связывающую меня с воспоминаниями, и в то же время чувствую, как чьи-то руки помогают мне подняться, ведут и укладывают в постель. А затем женское тело – мягкое и теплое – обволакивает меня всего, а я боюсь даже пошевелиться, потому что память возвращается обрывками и требует сосредоточиться на них.

Ну, я и рванул. Просто путешествовать – без особого маршрута. Собрался, сообщил о своем решении родным и знакомым (врал почти всем, только Димке (ЕМУ!) правду сказал – когда прощался. Сел в поезд, идущий на запад. Ночной.

Оторвался на полную катушку! С палаткой, котелком и всеми делами. Кто ж знал, что, когда я приеду, Димки уже не будет.

Только могилка на поселковом кладбище.

Я расчленён надвое – сквозь картину воспоминаний, которую мне так не хочется спугнуть, я чувствую, как, помимо моей воли, моя плоть сливается с чужой плотью. Мне хорошо, но я всё ещё стараюсь не потерять ниточку. Это очень важно.

Зашел к ЕГО маме. Посидел. Что ещё? Смеюсь горько о том, что кое в чем он меня всё-таки переплюнул. По рассказам, день его похорон был солнечным и тёплым. Говорят, что пришла толпа – как на демонстрацию. Девчонки убивались…

Тоска и боль.

И к черту всё. Даже девчонок.

Наконец, плоть берет своё, и воспоминания пропадают. Почти в ярости раз за разом я вгрызаюсь в податливое женское тело, пока не проваливаюсь в липкую паутину сна.

Проснулся я на чём-то удивительно мягком. Я заснул прямо на ней. И снова – воспоминания , и опять, в боязни спугнуть их, я, даже не пошевелившись, стал прислушиваться к себе.

…Толпа у военкомата, окружившая автобус с новобранцами, похмелье, песни, мама плачет… Меня забрали на день раньше, видно у них, в военкомате, какие-то планы изменились. Там нас первым делом обыскали – проверяли, что мы с собой взяли. Забрали иголки, ножи, лезвия, даже открывашки…

Подобные воспоминания меня настораживают. Твёрдо помню, что я-Виктор никогда не служил в армии, потому что сразу после школы поступил в институт.

Тело подо мной зашевелилось, и я аккуратно, чтобы не спугнуть картинку, сполз набок.

«Не реагировать!»

Тёплое тело прижимается ко мне.

…Курс молодого бойца проходили в карантине целый месяц. Это утром и вечером, подъем за 45 секунд. Отбой в десять, но на самом деле ложимся в половине первого. По утрам вскакиваю как угорелый. 40 минут зарядки, потом заправляю кровать, чтобы была гладкая и ровная, как «кирпичик». Это выражение сержанта, который всё бельё срывает у меня, и я снова заправляю, а остальные в это время отжимаются…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.