Валерий Худяков - Армянский излом

– Да я же говорю, тебя повидать приехал. Сейчас вот «Ракета» заправляться на Алдане будет, я и сойду на танкер, а на обратной «Ракете» уеду в Якутск, а оттуда в Луганск, в свою Должанку. Смотри, Сергей, мы в море вышли, что ли? Берегов не видать.

– Здесь мы из Лены заходим в Алдан, а в месте их слияния «Ракета» выходит на середину, и берега «пропадают». Самое широкое место. Сейчас появятся такие же живописные берега, но уже не Лены, а Алдана.

«Ракета» сбавила ход, села днищем на воду и левым бортом подошла к танкеру, стоявшему на якоре посреди реки. Человек без одежды, только в трусах и в шляпе, ловко закрепил брошенные ему швартовые канаты, протянул шланги и включил насос. Шланги вздрогнули, заправка началась.

– Ну, давай, Сережа, счастливо тебе, сказал на прощание Простаков, и смело шагнул с палубы теплохода на палубу танкера.

«Наваждение какое-то. Как он сюда попал, этот Простаков? И куда вдруг подевался?»

К вечеру, часам к шести, «Ракета» причаливает к пристани в поселке Хандыга на Алдане. Дальше «Ракета» не идет. Кому в Джебарики – Хая или еще дальше, в Эльдикан или в Усть-Маю, остаются ночевать на дебаркадере, и продолжат свой путь на теплоходе «Заря» только часов в шесть следующим утром. На дебаркадере для пассажиров имеется несколько кают, туалетная комната, но ни буфета, ни столовки. Мужики, шахтеры и геологи, почти все знакомые между собой, собрались было идти в поселок, искать, где бы поужинать. Присоединяюсь к коллективу. Потом, посовещавшись, решили скинуться, направить двоих «гонцов» за продуктами, и перекусить прямо здесь, на свежем воздухе. Теплый июльский вечер к этому, надо сказать, располагал. Уже через час на палубе дебаркадера возникло нечто, похожее на праздничный стол, представляющий собой три скамейки, средняя из которых, самая широкая, застелена газетами и заставлена бутылками красного вина (водка в магазинах поселка не продавалась), банками тушенки и кабачковой икры, крупно нарезанным хлебом, краковской колбасой и густыми метелками зеленого лука. Весело переговариваясь, мужики откупорили бутылки, разлили по кружкам вино и, только приступили было к вечерней дорожной трапезе, как на палубу тихо вошли двое патрулирующих милиционеров.

– Так, граждане, сдаем документы, собираем бутылки в сумки и грузимся все в машину, поедем в отдел, составим протокол. Распитие спиртных напитков в общественном месте.

Уговариваю недовольных мужиков не сопротивляться и не грубить, аккуратно сливаем вино обратно в бутылки, едем в отдел. Там нас встречает майор. Выслушав доклад патруля, довольно улыбается.

– Ну, что же, недельки на две на острова, голубчики, на покос.

– Что это значит? – спрашиваю майора.

– А это значит, дорогие мои, что по Постановлению Совета Министров Республики Якутия за нарушение общественного порядка мы обязаны направить вас на острова, в бригады по заготовке сена для скота, до пятнадцати суток. Людей, понимаете ли, не хватает.

Чувствую, влипли, дело действительно пахнет сенокосом. Надо как-то выкручиваться.

– Товарищ майор, – выхожу вперед, – давайте сначала разберемся. Дело в том, что мы не успели нарушить порядок-то. Мы не выпили еще и по одному разу, как нас задержал Ваш наряд. Вот посмотрите, все вино в бутылках, – указываю на вещественные доказательства, выставленные на отдельно стоявшем столе, – теперь-то мы знаем, что нельзя, и больше не будем нарушать.

С задумчивой улыбкой на лице майор медленно вышел из-за стола, внимательно осмотрел бутылки, еще раз пролистал документы, изъятые у нас патрулем.

– А ну-ка, подыши мне на руку, москвич, – предложил он мне, и, убедившись в отсутствии запаха, добавил, – считайте, мужики, что вы сегодня выкрутились. Забирайте свои бутылки и документы, и пешим ходом на дебаркадер. Не балуйтесь больше.

Часа на два задержал майор наш ужин. Но ничего, летние ночи в Якутии светлые, как осенние дни. Будем осторожнее ….

…Маленький шахтерский поселок Джебарики-Хая расположился в тайге, на высоком берегу Алдана. Все в нем есть. Шахта небольшая, но вполне обеспечивает углем якутские улусы и золотые прииски по всему Алдану. В шахтерской столовой все стены с пола до потолка представляют собой единое панно художественной резьбы по дереву, выполненное талантливым художником, с охотничьими и шахтерскими сюжетами. Настоящий шедевр. Нигде, наверное, такого нет. Не встречал….

…А это Чульман, поселок на юге Якутии – центр Южно -Якутского угольного бассейна. В гостях у главного геолога комплексной экспедиции Каримовой Саимы Сафиевны, Героя Социалистического Труда. Знакомые геологи предупредили, что обращаться к ней следует не иначе, как Александра Сергеевна. Звание Героя она получила за открытие, качественно и своевременно проведенные поисковые и разведочные работы перспективного Южно-Якутского бассейна коксующегося угля. Очень красивая статная женщина лет пятидесяти, с широкими черными глазами, с лицом восточного типа, слегка тронутым многими годами экспедиционной полевой работы.

Каримова встала навстречу, предложила стул у приставного столика, и сама села напротив. Долго обсуждали основные положения договора о проведении совместных научных исследований на месторождениях Южно-Якутского бассейна. Пришло время попрощаться, как вдруг Каримова неожиданно спросила.

– Сергей Николаевич, Вы знакомы с Иваном Николаевичем Стефановым?

– Да, знаком, мы даже дружим по делам, он в экспедиции Минуглепрома работает, в Нерюнгри, мы у них базируемся.

– Там у него, говорят, хорошая лаборатория. До этого Иван Николаевич у нас заведующим лабораторией был. Опытный геолог, на Севере давно, по-моему, даже раньше меня приехал. Устроил он нам головную боль.

– Каким же образом? Он как будто бы человек не легкомысленный и порядочный.

– Я согласна с Вами. Но вот, при передаче лаборатории новому заведующему, на помещение, где хранились дубликаты проб, он просто указал: «а здесь дубликаты». И все. Прошли мимо. А когда новая заведующая, совсем молодой специалист, решила навести порядок, оказалось, что это были дубликаты обогащенных проб золота. Полные стеллажи, несколько тысяч, чуть ли не за тридцать лет поисков и разведки на золото. Уж и россыпи многие отработаны, а дубликаты все хранятся, хотя давно должны быть ликвидированы. Существуют нормы хранения золота геологоразведочными организациями в виде проб без лицензии. Нужно было только ликвидировать постоянно, сдавать в кассу соответствующего прииска, участок за участком, по 50—60 проб, тогда бы не было необходимости их и актировать. Иван Николаевич же, а до него еще был специалист, отнеслись к этому не серьезно, или вовсе забывали. И вот теперь зав. лабораторией никак не может избавиться от этого неучтенного золота. Дело в том, что содержимого пакетиков набралось около пяти килограмм. Почти полная кружка, в сейфе у начальника экспедиции стоит. Теперь сдать его сложно, с нас требуют лицензию на его добычу, а иначе ни одна касса на приисках такое количество не принимает. Больше того, грозят привлечь. Ну, до этого, конечно, не дойдет, но все-таки. А Иван Николаевич и «в ус не дует». Наследство нам оставил. Ни мне, ни начальнику экспедиции вмешиваться в это дело не следовало бы, можно на скандал налететь, так уж пусть бы автор закончил сюжет.