Валерий Гришковец - Соборная площадь

КОРОБЕЙНИКИ

В чистом поле – скорый поезд.
Вдоль дороги – воронье.
Не смотри за штору, Поля,
Сердце нежное мое…

Как мы жили – всё рядили,
Всё считали да скубли.
Об одном лишь позабыли:
Ох, прилипчивы рубли…

– Ты об чем, твердишь, забыли?!
– Поля, Поля, о любви…

Поля, Поля, в чистом поле
Тризну правит воронье.
Мчится поезд, скорый поезд —
Горе горькое мое…

***
Потеряюсь в полях одиночества
На сквозных, на полынных ветрах.
Ни любви, ни приюта, ни отчества,
Только памяти пепел в горстях.

До свиданья! Прощайте, залетные,
Душу гревшие ложью мечты.
За одно уж спасибо вам, рОдные:
До нужды довели – не тщеты…

Слава Богу, сбылось, что пророчили,
От вина до фатальной вины:
Не дождешься улыбки от дочери,
Что ж тогда ожидать от жены?..

До свиданья. Прощайте, родимые.
Хорошо, как у Бога в гостях!
Ни-кого!.. Только ветры полынные,
Только памяти пепел в горстях…

***
Что сказать? Один, как перед Богом,
Ты идешь по кладбищу. Зима.
Вот она, венчальная дорога.
Ты ее, как хочешь, принимай.

Праздничную – со снежком на плитах,
Скорбную – в согнувшихся крестах.
Всё-то ей, заснеженной, открыто.
Всё на ней, спокойной, суета…

Некурящий, здесь и закурил бы.
Снег смахнешь – захочешь вдруг присесть.
И, непримиримый, всех простил бы,
Да и сам прощенья хочешь здесь.

Оглянешься: где же, где начало?!
И не здесь, у этих плит, конец…
На кресте ворона прокричала,
Как из тех, незнамых мест гонец.

***
Эх, дороги мои да пути-перепутья,
Там тюрьма, там сума – как не спятил с ума?
Не боялся ни зги, что ж теперь перепуган,
Коли выбор один: не тюрьма – так сума…

Был вокзал и базар. И при этом – зарплата.
Отлетели года, прошуршав, как рубли.
Эта свалка труда, этот праздник разврата —
На помойке лежат серп и молот мои.

Ты прости меня, жизнь, дорогая подруга,
Мать-Отчизна моя и товарищ устав, —
Ни шиша, лишь душа, как продажная сука,
Ох, намаялся с ней, от надежды устав.

То-то торба с крюка распустила веревку —
Хоть носись. Хоть давись – путь один и итог.
Эх ты, батюшкин дом, вышел вон втихомолку —
И, поди разберись, кто тушил, кто поджег…

Всё сгорело дотла, лишь осталась дорога:
Что назад, что вперед – на погост приведет.
Кто там в спину глядит?! Не смотри, ради Бога!
Эх ты, Родина-мать, – ни назад, ни вперед.

НОЧЬ НАКАНУНЕ ХХI СТОЛЕТИЯ
НА ХУТОРЕ БЛИЗ ПИНСКА

Не помню, что было. Не знаю, что будет.
Не все ли равно!
Как просто теряю… Какие-то люди
Стучатся в окно.

Ну, что вы гремите? Тут все нараспашку.
Валяйте к столу!
Коль надо – сниму и штаны и рубашку
За так, за хулу.

Здесь рыцари были. И женщины были.
А толку? – скажи.
И ели, и пили. И пели, и выли.
И вот – ни души.

Поэты, бродяги, барыги, блудницы —
Припомнишь ли всех…
Потек потолок, и гниют половицы,
Кончается век.

И нечего вспомнить. А было ли, было?..
И некого ждать.
Какие-то хари, какие-то рыла,
Да мать-перемать.

А темень глухая, а ночка такая —
Не смежит черт век.
Не видно, пропала халупа слепая,
И ты, и твой век.

Не помню, что было. Не знаю, что будет.
Не все ли равно!
Как просто теряю… Какие-то люди
Стучатся в окно…

***
Понять, принять и полюбить,
В себе самом открыть другого.
И дальше жить. Всего лишь – жить,
Чтоб слово – дело, дело – слово.

Детей родить и сад растить,
И ошибаться-ушибаться…
Да просто жить! Всего лишь – жить,
От боли плакать и смеяться.

А завтра день, как мир, открыть,
Увидеть: вот, бежит дорога!..
И снова жить. Всего лишь – жить,
Не отвернуть лица от Бога.

***
Я из тех, кто сеял ветер – славный урожай!
Как поспел, – и не заметил, – только пожинай…

Вот так пожил, вот так нажил – стягивай узлы.
Пожни, пожни… пашни, пашни… Подметай углы.

Стукну дверью – клубы пыли, сполохи огня.
Вроде люди проходили, – волки встречь меня…

В голом поле, в диком поле – плачь, хоть завывай, —
Волки воют, буря воет, – что ж, брат, пожинай.

МЕЖДУ СМОЛЕНСКОМ И ОРШЕЙ
Распятье. Росстань. Август. Порубежье.
В распадках притаился листопад.
Но по утрам такая росность, свежесть. —
Не утерпел – к дороге вышел сад.

С антоновкой – ну что ему граница?!
С малиновкой – кто б ни был, хороша!..
И здесь, и там – до хруста – сладко спится,
Когда светла, как этот сад, душа.

А кочет – во весь дух! – там, за кордоном,
И залились в округе петухи!..
И струйкой к небу, и от дома к дому,
Не ведая границ, пошли дымки.

Тут все давным-давно вражды не знает.
Граница. Сад. Спаситель на кресте.
Объединяют нас?.. Разъединяют?..
А вот и солнце! Всем. Одно. Везде.

***
В деревне Колбы наПинском Полесье растет могучий дуб.
Под ним в дни прохождения воинской службы (1916 – 1917гг.)
любил сидеть Александр Блок. Сохранилась в деревне и капличка+,
что поэт срисовал в свой альбом.
Взлетают в небо аисты высоко.
Отходит лето – скоро птицам в путь.
Сорвется ветер – зазвенит осока,
И пруд запорошит гусиный пух.
Свернет, пыля, автобус на проселок —
Мелькнет в низине стайка серых крыш.
И распахнется в зелени веселой
Село под сенью аистиных крыл.
Стога. Забор. Поленницы. Деревья.
Капличка светлоликая в саду.
Полесье. И – деревня как деревня.
Да вот – капличка. И на взгорке – дуб.
Ах, этот дуб, запутавшийся в небе!
Не знать нам дум, что зреют в желудях.
О доблестях, о родине, о хлебе?..
Где суть искать нам – в кроне ли, в корнях?..
К тебе ведет дорога?.. От тебя ли?..
Но нет конца ей – только синь вдали!..
Не счесть вовек того, что потеряли,
Как и того, что мы на ней нашли…

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЗВЕЗДА
Мороз под Рождество. Горчит беда
И на губах сухих полынью расцветает.
И в лед небес полночная звезда,
Взойдя, вмерзает…

Засяду за письмо. Привет, привет!
Ни слова от тебя! Ни голоса, ни вздоха…
Конец? В лед превратился снег. И в белый свет
Уперся посох…

Возьми вино и хлеб. И горсть земли.
И память. И любовь. Тепло родного крова.
Не встретишь никого? – Уже прошли.
Не жди другого…

Туда, туда!.. На свет, на зов звезды,
На крик беды, что в черной вечности летает,
Иди, иди! Умрешь в дороге ты? —
Душа оттает…