Валерий Гришковец - Соборная площадь

***
Отвыкаем от общих вагонов,
От попуток, случайных телег.
Это, в общем-то, братцы, резонно
В наш сверхбыстрый, сверхопытный век.

От лесов отвыкаем и речек,
От весеннего чувства земли.
О погоде болтаем при встрече,
А природу «средой» нарекли.

Все спешим. И друзей замечая,
Извиняемся: служба, семья…
И прекрасно же – да! – понимаем,
Что с друзьями – теряем себя.

Отвыкаем… Не это пугает:
Просто пробил нежданный тот час —
Это молодость нас покидает,
Это время уходит от нас…

У МОГИЛЫ ДРУГА
Памяти Лени Шахновича
Облака над кладбищем. Полдень голубой.
Неужели там лишь встретимся с тобой?..
Под землею… В небе… Это все – слова.
Здесь вовсю бушует майская трава!
Ну а там что?.. Что там?!
Кабы это знать,
Может, было б легче близких провожать.
Постою, подумаю в скорбной тишине,
Что там уготовано, бедокуру, мне?..

***
Что там – дубы за селом вырубают?!
Это поэт в темноте умирает…
Что там – листва средь весны опадает?!
Это поэт в тишине умирает…
Что там – пшеница в полях полыхает?!
Это поэт в духоте умирает…
Что там – война взорвалась мировая?!
Это поэт, жизнь любя, умирает…

Курим. Молчим. Губы в кровь искусали.
Вместе с друзьями и мы умирали.

Снова дубы небосвод поднимают;
Листья, что птицы, под небо взлетают;
В поле колосья, как лира, играют;
Люди живут, в Мире мир утверждая!
Люди живут. И поэт вырастает!..

***
А я любил позировать для фото:
– Внимание!
Пусть птичка не летит,
Но завтра на тебя, не на кого-то
Девчонка заворожено глядит…
Задира, сбита кепка на затылок.
В зубах окурок,
весел и смешон,
Я помню, как меня заворожило
Фотографа-мальчишки:
– Хоро-шо-о!..

Все хорошо. Да вот отцу попало
Мое лихое фото в тот же день.
И сам не знаю, почему не взял он
Со спины стула старый свой ремень?
Закашлявшись. Помял он папиросу:
– Тут не геройство, хлопец, а беда…
И так сказал он это горько-просто,
Что расхотел курить я навсегда.

***
Адрес Весны…
Его в том марте
Чертило солнце
первыми проталинами
На белой странице
твоей улицы;
Его писали
Розово-белые
от майского цвета ветки
По стеклу твоего окна;
Два года
Я писал его
на солдатских конвертах
В письмах к тебе…
Но без меня отцвели,
Душистой порошей
выбелив твой подоконник,
Яблони старого сада…
И напрасно
прямо с поезда
Я побежал к тебе:
Было уже лето.
…Самыми светлыми
воспоминаниями
Вписан он в мою память,
В мое сердце,
Адрес Весны…

ДРУГ ДЕТСТВА
– Не грусти. До свиданья, старик! —
И сейчас же, огромный, усталый,
Он пошел через парк напрямик,
Через лужи и морось – к вокзалу.

Лишь махнул, обернувшись, рукой.
Значит: нет, не напишет с дороги.
Коль уехал – с собой все тревоги,
Все печали и боли – с собой!

Сядет в поезд. Спокойно уснет.
Ни поклажи, ни сверточка даже!..
У других – и сберкнижки, и дачи,
У него – свой особенный счет.

Кто-то высмеет тайно вослед,
Кто-то зависть улыбкой прикроет:
Его знают великие стройки,
Его помнит целинная степь.

***
Дождями захлебнулось лето,
Рыдают стаи по ночам:
Уносят птицы на край света
И радость нашу, и печаль.
И вновь от пристани далеко
Текут прощальные гудки.
И только ярче светят окна —
Надежды нашей маяки.

***
Ох, извечная эта сумятица…
Осень, лето или зима, —
Что-то в жизни моей все не ладится,
Хоть кричи, хоть сойди с ума!..

Говорят мне: «Влюбился бы, что ли ты?..»
Ну, а толку? – Влюблялся не раз.
Было время – летал соколиком,
А сейчас бы – воробышком рад.

Надоело вздыхать и плакаться.
Да и плакать-то не по себе…
Эх ты, молодость, жизни растратчица!
Чем платить мне за буйство теперь?..

СЕРДЦЕ
Боль прошла. Утихла понемногу.
Потрепавши, отпустила сердце боль.
И ему опять давай тревогу.
Снова подавай ему любовь.
Общие вагоны и попутки,
Гул турбин и мерный скрип телег.
И во что тебя только не впутывал,
В полымя бросал, на лед и снег…
Битое, в рубцах и грубых шрамах,
Ты куда несешься второпях,
Ведь стучит такое же у мамы,
Да еще с тревогой за тебя?..

***
Снег метет. Колотит вьюга в рамы.
Бьется белый пламень холодов.
На таежной станции Тушама
Перекличка встречных поездов.

Ритма жизни этой не нарушу.
Стукну дверью: стужа, ветер, снег
За моей спиной огни потушат,
Заметет поземка грубый след.

***
Всю ночь мело… Пуржило. Завывало.
Из край в край метало жгучий снег.
Надвинув шапку, в сторону вокзала,
Ссутулившись, тащился человек.

Портфель. Клюка. Один, без провожатых.
Ботинки и помятое пальто.
И там, на том конце, на снег примятый
Под вечер ступит – нет, не ждет никто.

В толпе пройдет по улице горбатой.
Окраина. Пустой, холодный дом.
И дверь, что кошка, взвизгнет виновато,
Отброшенная в сторону пинком…

***
За мною, злясь, кричали двери:
Я уходил! В туман и ночь.
В меня – увы – никто не верил,
Считали: нечем мне помочь.

На стыках рельсы прогибались.
Мелькали рощи и мосты.
И где-то в прошлом оставались:
Дом, школа, юность и мечты.

Я уезжал. Куда? Не знаю.
Да я и не стремился знать.
Летела молодость по краю
И было некогда мечтать.

Я землю рыл. В тайгу врубался.
Долбил ночами мерзлоту.
Я падал в снег. На мат срывался.
Но свято верил – в чистоту!

Так почему кричали двери,
Мол, здесь ты лишний, уходи?!
Я верю вам! И вы поверьте!
Мне с вами, люди, по пути.

ПОСТФАКТУМ ПЕРЕСТРОЙКИ
Я – пессимист.
Желчный и безнадежный.

И таким
Сделала меня жизнь —
Меня предавали любимые
И те, кого я называл друзьями…

Я – пессимист.
Потому, видимо,
Никогда не пойму
Людей с пылающими глазами —
Оптимистов,
Готовых сплясать
На крышке собственного гроба…

ПОСТСКРИПТУМ 7 ЯНВАРЯ 1989-го
Переведи меня через майдан…
…А поля не было, где кончился майдан.
Виталий Коротич
Переведи меня, Виталий,
Через майдан, где лесть и ложь,
Туда, в поля, где птичьи дали,
Где бьет волною в небо рожь.

Туда, где летом зори вишен
Горят над степью день-деньской;
Где пульс трагедии – ой! – слышен
На вене Припяти больной.

Туда, где бури пашут пляжи,
Где горы падают, туда,
Туда, где боль и радость наши,
Где горе наше и беда…