Леонид Кузнецов - Комикс про то, чего не было… Часть первая

и, не оставляя своему пациенту маневра для сопротивления, он одной рукой крепко обхватил его голову, а другой быстро поднес к его рту флакон. И опрокинул.

– Ох и горькая же… дрянь!, — Иосифа чуть не вывернуло, но, странное дело, тут же и полегчало. А главное, замолчали эти поганые голоса. — Чем это ты меня напоил?… Спасибо. Дай еще…

– Хорошего помаленьку, — отрезал врачеватель, пряча флакон обратно и все еще с недоверием вглядываясь в лицо подопытного, цвет которого начал набирать краски. — Этой штуковиной я разрешаю себе пользоваться в исключительных случаях, когда совсем плохо, вот как тебе сейчас. Только у нас с тобой разные болезни. Ты, я смотрю, смерти очень боишься… – и, очевидно, вдогонку прежнему разговору, из которого Иосиф мало что вынес, прибавил: – Неужели у тебя и в самом деле нет друзей? Веселее же будет ехать. А хочешь, и детей с собой прихватим? Город посмотрят, пока мы…

– Вот оно!!…

Стоило незнакомцу заикнуться о детях и раввина снова прошиб пот. Он вдруг понял, почему запаниковал. Ночью ему приснился нехороший сон, который по обыкновению забылся, как только он открыл глаза. Однако, весь день он не находил себе места. Его не покидало чувство тревоги. И вчерашнее вино здесь было ни при чем. С самого утра в нем только крепла уверенность, что Марии угрожает какая-то серьезная опасность и что он должен спасти ее от людей в черных храмовых облачениях. А может быть и не в черных… – Неважно в каких! Вот почему, когда улыбчивый молодой человек, отрекомендовавшийся другом и посланцем Каифы, вошел в синагогу, Иосиф не особенно удивился такому визиту. Испугался? – Да и очень сильно. А сейчас, когда вспомнил, при каких обстоятельствах видел прежде этого балагура с чистыми ногтями и аптекой в складках тоги, не удивился тому, что бежать отсюда ему захотелось раньше, чем опасный гость открыл дверь. – Предчувствие…

– Ты – не израильтянин! — ни с того, ни с сего выдал он. Получилось сердито, а главное, непонятно, зачем вообще это было сказано. — Ну и что из того, что он не израильтянин? Еще обидится, – испугался Иосиф. – Надо бы с этим типом быть поосторожнее. С таким только сумасшедший станет шутить. Как же – посланец… Да он сам кого угодно послать может! Того же Каифу, например. Я еще в своем уме…

– Ну слава Богам, оклемался! — обрадовался липовый посол, обидеть которого, похоже, было непросто. — Ты бы видел себя, — весело потирая руки и тепло улыбаясь, сказал он, усаживаясь напротив, так, чтобы одновременно видеть глаза Иосифа и окна, выходящие на улицу. — Ты же весь зеленый был! Допьешься когда-нибудь.

– Да я и не пью совсем, – зачем-то соврал раввин.

– Ну да, конечно, — усмехнулся мнимый гонец, обмануть которого, судя по всему, было еще сложнее, чем обидеть. —

– А как ты понял, что я не израильтянин?

задал он вопрос как бы между прочим и не пряча глаз, предоставив Иосифу возможность читать в них все, что тому заблагорассудится. А там было, что почитать! Чего там, однако, не было, так это опасения, что кто-нибудь может его переиграть. Что он может оказаться в чем-то неуспешен. Что бы он ни задумал!

– Я вспомнил тебя. Это ты тогда приехал к Каифе.

Иосиф заговорил вдруг с каким-то идиотским подвывом, словно со сцены греческого театра решил заклеймить в страшных преступлениях ненавидимого публикой отрицательного героя.

– Откуда?, — подыграв раввину, «грозно» переспросил «злодей» и сдвинул брови, умудрившись при этом не рассмеяться.

– Из дворца Ирода. — ответил ему раввин уже в высокой трагической манере – в данной ситуации несколько проигрышной, поскольку изображать из себя обличителя, когда у тебя так позорно дрожат колени, вообще-то говоря, смешно. Хорошо еще, что он сидел.

– Когда именно?, — по складам, словно читая неразборчиво написанный текст сценария и при этом театрально хмурясь, переспросил «убийца». — Я ведь и с Иродом, и с Каифой регулярно встречаюсь. Так что…

– Когда они поссорились!

Иосиф избрал новую тактику: он где-то слышал, что, если грубо наступать на реплики партнера, не давая ему говорить, то натиск помогает справиться с волнением. Выходило не очень: голос по-прежнему принадлежал кому-то другому, но не молчать же в самом деле!

– Когда они поссорились… — задумчиво повторил гость последнюю фразу и… потерял темп. Наступила пауза, во время которой обрадовавшийся своему успеху Иосиф успел не только выдохнуть, чего уже давно не делал, но и получше разглядеть своего вельможного гостя: в общем, не такой уж и страшный. – Да я их раз в неделю мирю. — проснулся, вернувшись в пьесу, растерявший пафос актер. При этом он исключительно натурально зевнул и громко, по-собачьи клацнул челюстями. И уж совсем просто, как говорят только с близкими друзьями, добавил: – Знаешь, они что-то теперь слишком часто стали ссориться. У вас не царь, а барышня кисейная. Всего на свете боится.

Уже из четвертого ряда римлянина не было бы слышно. Ну решительно не хотел играть в злодея этот добродушный «убийца»! Да и не походил он совсем на него…

– А чего больше, смерти или власть боится потерять? – купился на доверительную интонацию коварно обманутый раввин. Причем подвело его даже не любопытство, а то, что он забыл, когда вот так, запросто разговаривал с людьми, делающими погоду во дворцах. Он элементарно соскучился по той «интересной» жизни, когда они вместе с Каифой и тогда еще молодым Иродом… На мгновение он даже отвлекся от мысли, что визит высокого гостя может иметь целью навредить Марии. Однако отвлекся лишь на мгновение и уже в следующее недобрыми словами обругал себя за легкомыслие.

– Как тебе сказать…, — продолжал тем временем плести паутину незнакомец. — В каком-то смысле это ведь для него одно и то же. Вот представь себе…

– Десять лет назад! — снова грубо оборвал его раввин, которому вдруг стало безразлично, чего боится Ирод и жив ли он вообще. Иосиф кожей почувствовал, что этот улыбчивый врачеватель имеет полное право называть себя чьим угодно посланником, но приехал он сюда исключительно потому, что так было нужно ему самому. Иосиф вспомнил, как двенадцать лет назад в Кесарии Стратоновой первосвященник и царь иудейский приветствовали этого молодчика стоя, а он при этом продолжал преспокойно сидеть и, вот как с ним сейчас, болтал о чем-то с Августом. Оба они впервые тогда приехали в Израиль. Сегодняшний гость Иосифа лишь приветливо махнул Ироду рукой. Не вставая!!… Так что послать его в эту глухомань за чем-либо мог разве что римский император. Да и то вряд ли…