Леонид Кузнецов - Комикс про то, чего не было… Часть первая

– Не понял?

– Ты приехал десять лет назад в Ершалаим, — сбавив тон, повторил раввин. Ему уже почти удалось говорить спокойно.

– Не помню, давно было…

– А ты вспомни!, – нажал Иосиф. – Собрание малого синедриона в доме Каифы. Осень. Дождь еще тогда шел не переставая.

– А-а… — протянул римлянин, очевидно, что-то припомнив и сообразив, что именно Иосиф имеет в виду. Раввину показалось, что внутри глаз его собеседника выключился свет. Во всяком случае читать по глазам, о чем он сейчас думал, стало невозможно. —

– А ты, собственно, откуда знаешь про то собрание? Оно вроде как в большой тайне проводилось. Последние два дня так и вовсе по ночам собирались…

– Я на нем присутствовал, – тихо ответил Иосиф.

– Ты?… — исключительно правдоподобно изумился гость. – Интересно… Это в каком же качестве?

– А в каком позволено присутствовать на закрытых собраниях синедриона? Сам-то как думаешь?

Раввин, заслуживший в Ершалаиме славу первоклассного переговорщика, способного уболтать кого угодно и главным коньком которого была, как выразился ядовитый Каифа, «на редкость натуральная искренность и эмоциональность, растапливающая лед», чуточку пережал с «сердитостью». Но вроде бы сошло, во всяком гость давал понять, что стиль не слишком вежливого разговора в данном случае даже приветствуется.

– Старайся только не сорваться, — мысленно напутствовал себя Иосиф, с одной стороны помня, в каком состоянии был только что застигнут улыбчивым гостем, а с другой понимая, что не за тем этот вельможа проделал столь долгий путь, чтобы говорить с ним о мелочах. — Интересно, а что на самом деле он обо мне знает?

– Погоди, не понял. А что в таком случае ты делаешь…, – римлянин на мгновение замялся, – в этой дыре?

Обезоружил подлец! Под дых ударил. Щенок поганый, взял и обыграл мастера! Да так легко. Так спокойно и честно глядя в глаза!

– Можно подумать, этот хитрый лис не знал о том, что ты был членом синедриона!, – тут же заверещала в голове раввина пушистая сволочь с когтями.

– Великий артист, — поддакнула ему жаба, с восхищением глядя на римлянина, и, обращаясь к раввину, добавила: – Все, ты продул! Он смотрел на тебя, а у тебя на морде написано, что ты стыдишься своего жалкого положения.

– Живу я здесь… теперь…, — мотнув головой в надежде вытряхнуть из нее жабу убитым голосом ответил гостю Иосиф. И вдруг взорвался: – По твоей милости!

– Что значит – «по моей милости»?, – сделал круглые глаза римлянин. – Я что ли тебя сюда спровадил?

– А кто?!, – заорал Иосиф уже во всю глотку.

– Да я тебя впервые вижу, — с тревогой глядя на внезапно покрасневшего раввина, отмахнулся от него гость.

– Ну разумеется!, — Иосифа уже откровенно несло и он это чувствовал, только вот поделать с собой нечего не мог. — Ты ж только с царями общаешься! Где тебе мелочь вроде меня замечать!

– Ну почему только с царями?, — переключившись на «непринужденно доверительный» тон, попытался утихомирить бурю гость. — Случается, что и с нормальными людьми. Но чаще, конечно, с дерьмом собачьим, – все-таки огрызнулся и добавил, странно ухмыльнувшись: – Сейчас вот, к примеру, с тобой разговариваю.

– Это ты тогда все изгадил, — не унимался теряющий над собой контроль раввин, в мозгу которого по меньшей мере четыре зверя, громко меж собой споря, принялись выяснять, за кого именно держит римлянин Иосифа, за нормального человека или за дерьмо собачье.

– Эх ничего себе!, — гость сделал вид, будто опешил. — А по-другому сказать никак нельзя было?

– Именно ты!, — продолжал бросать ветки в огонь Иосиф, в уши которого опять стала наливаться горячая вода.

– Интересный у нас разговор пошел. «Все изгадил»… Ты бы подбирал выражения! Не на базаре все-таки… Кстати, меня тогда в Ершалаиме не было. Ну, в тот день, когда вы там всю эту ерунду замутили. Если помнишь, я приехал только во второй день.

– Вот именно! Во второй день. Тогда-то вся эта мерзость и случилась!

– Господи, да что там у вас стряслось? – Явился весь такой вежливый… Духами еще от него пахло!

– Вот только хамить не надо. Это нам совершенно ни к чему. Да и не идет тебе. Еще Михаэль услышит, – у римлянина неплохо получалось заговаривать зубы и менять темы. – Я тут успел с ним познакомиться. Хороший у тебя мальчишка. Шустрый такой. И, главное, смышленый: сразу меня в оборот взял. За шекель мою тележку напрокат взял! Поди уж всю свою банду в ней прокатил… Смотри-ка, а ты опять зеленеть стал. Лучше бы посидел спокойно и без крика объяснил, что я тогда вам плохого сделал. Такого, на что вы сами ни за что не решились бы. И к чему мне вас за рога пришлось вести. Вы же все такие хорошие, как посмотришь. Один лучше другого.

– Какую еще тележку?… Это ты тогда все сломал!, – отозвался Иосиф. – Об колено сломал. То, чего не строил и на что тебе наплевать! Вы же, римляне, всех нас презираете… Нет больше синедриона.

– То есть как нет? — Похоже, гость действительно удивился. Впервые за вечер. — Позавчера я их всех у Каифы видел. Живы и здоровы…

– А так! Теперь в Ершалаиме есть только Каифа. И стадо послушных баранов при нем. – Иосиф помрачнел и, с ненавистью взглянув на по-прежнему улыбающегося гостя, процедил сквозь зубы: – Твоя работа. Точно. Поздравляю. Рим теперь может спать спокойно.

– А-а-а, все понятно. Так это ты тогда выступил против.

– Да я!

– Ну и зря. Чего добился? И потом, с чего ты взял, что я презираю твой народ? Любить мне вас, и правда, не за что, но чтобы презирать… Это ты перегнул. Друг мой, у нас подобное называется манией величия.

– Что значит зря?!

У Иосифа проявился странный симптом: в его голове задерживалась только часть из того, что говорил ему римлянин. Остальное он пропускал мимо ушей, то есть попросту не слышал. —

– По-твоему единственным отличительным признаком Мессии является его бессмертие? То, что его нельзя убить? Ты действительно считаешь, что только так его можно узнать?!

– А чего ты на меня орешь? Эту формулу, вообще-то говоря, не я придумал. Ты уж извини, но этот бред – вашего изобретения. Я бы до такого не додумался. Это ведь все одно, что сказать: «ОН НИКОГДА НЕ ПРИДЕТ!». И кого же вы тогда, позволь спросить, так яростно ожидаете? Вокруг чего такой сыр-бор подняли?

– Теперь я точно знаю, кто придумал эту проклятую Игру, – глухим голосом произнес раввин. Ему показалось, что Тень, которой он так сильно испугался, никуда не ушла, а по-прежнему прячется у него за спиной. Он опять стал терять сознание и вряд ли расслышал последние слова гостя. На его лице появилось такое выражение, словно он съел хины или наступил на скорпиона.