Марина Тюленева - Жизнь без печали

Куминов дальше не мог ехать. Он съехал на обочину и остановился. Он молча сидел, потом спросил:

– Ты знал раньше?

– Нет. То есть, в подробностях не знал. Она мне телеграмму присылала: «Помоги мне, забери». Я не поехал, Светочка только родилась, подумал, какие-то у Наташи семейные неурядицы, в конце концов, сама приедет, если что. Она приехала уже другим человеком. Наташа очень любила Белочку. Когда ее хоронили, Наташа упала за ней в могилу, на гроб. Ее потом в психушку положили. Нет, у нее с мозгами все в порядке, диагноз кажется – неврастения. Она таблетки постоянно пьет, чтобы приступов не было.

Куминов замечал, что Наташа перед сном всегда пила какие-то таблетки. Он тогда решил, что это противозачаточные.

– Я погубил свою сестру. Было бы из-за кого. Мартышки вонючей. Наташа ведь даже не хотела уезжать с Германом, я ее уговорил. Что ей было делать? Я оставил ее одну.

Куминов вспомнил слова матери: «У каждого своя дорога в ад». Он понял, что означали слова Габриэллы, что Наташа ненавидит всех мужиков, вряд ли для него было исключение. Что же тогда она хотела сказать ему на прощание? Он ее взгляд принял за сожаление. О чем она могла сожалеть, глядя на него?

– Теперь я понимаю, она не боялась этого Германа, хотела ему отомстить.

– У нее это получилось. Я не знаю, как точно. Германа нашли повешенным в лесу. Меня вызывали уже, где-то через полгода. Сначала менты посмотрели, что чувак весь исколотый, оформили, как суицид, дескать, от ломки сам повесился, им больно надо, дело заводить, вдруг глухое. Он не местный, никто не искал, закопали, как неопознанного. Родители его искали, ну вот, через несколько месяцев вызывали меня, фотографию этого висельника показывали, спрашивали, не ваш ли зять. Я сказал, что не могу понять и ничего не могу сказать определенно. Наташа где-то в Грузии. Она мне писала, я ответил. Просил, если что, приехать. Светочка уже выросла, может, не будет напоминать ей Белочку.

– У тебя еще две маленьких.

– А, – махнул рукой Олег – Эти Звонцовские. Светочка с Белочкой были похожи.

У Куминова в голове не укладывалось, как такое может быть. Как в наше время над человеком издевались, и ниоткуда не пришла помощь. Вокруг были люди, ели, пили, смеялись, жили своей жизнью, а рядом с ними растоптали маленькую девочку. Ей было всего семнадцать, когда она уехала с Германом. Бедная Наташа, несчастная девочка. Если бы он раньше об этом знал, он сам убил бы Германа. Не просто бы убил, нашел бы кому его отдать, чтобы с ним сделали то же самое, чтобы он выл от ужаса и сам умолял прикончить его. Сейчас бы вытащил его из могилы, оживил и снова прикончил. Они с Олегом вышли из машины, Олег курил, Куминов, молча, стоял рядом. Они поехали дальше, почти не разговаривая по дороге. Ближе к Москве, Олег сказал Куминову:

– Завези меня на какой-нибудь вокзал. Я на электричке в Подольск уеду. Женщина там живет. Я с ней сошелся в прошлогодней экспедиции.

***

Академику Володарскому было за шестьдесят, когда он женился в последний раз. Избранницей его стала молодая аспирантка. Она, с разницей в два года, родила ему двух детей, Олега и Наташу. Вскоре после рождения детей, академик заболел, решил бросить службу и переехать в этот областной город. Когда-то он воевал неподалеку от этих мест, здесь лежал в госпитале. Ему тогда было здесь хорошо, тихо и уютно, и была любовь с молодой медсестрой. Решил академик, что именно в этом городе надо искать успокоения. Академик купил себе самый большой дом, который смог найти, и прожил здесь с семьей еще пятнадцать лет. Город не был богат на академиков, и Володарского власти окружили вниманием и почетом, когда он умер, устроили торжественные похороны за счет города. Жена его через некоторое время куда-то подевалась, оставив детей-подростков одних. Мать сначала приезжала, привозила детям деньги, потом просто стала присылать их по почте. Олег полностью взял на себя заботу о сестре, Наташа слушалась его безоговорочно, старший брат был для нее царь и бог, она его обожала и восхищалась. То, что они жили без родителей, никого не пугало, они казались серьезными детьми и глупостей не делали, да и Олег был уже почти совершеннолетний. Денег, присылаемых матерью, было достаточно. Олег после окончания школы, не стал задумываться о работе и поступил в университет. Так и жили потихоньку, им было вдвоем хорошо.

Наташа дружила со всеми одноклассниками, и ей было очень жалко одну девочку, Свету Звонцову. Света была тощенькая и очень некрасивая, с длинным острым носиком, торчащим между отвислыми щечками. В классе ее звали «недоделанный Буратино». Она была отличницей-зубрилой, но от одноклассников получала лишь насмешки и унижения. Бедная Света в класс порой боялась заходить. Одна Наташа за нее заступалась, даже поколотила некоторых одноклассников. Сдачи ей никто не посмел дать, во-первых, Наташа всем нравилась, во-вторых помнили, что у Наташи есть старший брат. Света отплатила Наташе искренней привязанностью, став буквально ее тенью. Добрую Наташу это не возмущало, наоборот, она со Светой подружилась. К девятому классу они были уже, не разлей вода. Они часто ходили в гости друг к другу. Олег не удостаивал своим вниманием Свету. «Зверушка страшненькая» – думал он – «Что ж, пусть у Наташи будет страшненькая подружка, ведь у каждой красивой девочки должна быть некрасивая подруга». В Светином доме, Наташа познакомилась с Габриэллой. Габриэлле было ей где-то около тридцати лет, жила она на одной площадке с Звонцовыми, с сыном Янеком. К ней периодически захаживали мужчины, но соседи не обращали на это внимания. Мужчины бывали не так часто, вели себя пристойно и вежливо. Габриэлла приглядела Наташу, сначала потому, что поняла, девочка денежная и запросто ей можно перепродавать шмотки. Габриэлла стала приглашать Наташу домой, как бы просто поболтать. Наташу прельщало то, что у нее теперь в подружках взрослая и такая «фирменная» женщина. Еще, когда Наташа бывала у Габриэллы, чаще стал задерживаться один из Габриэллиных кавалеров. Звали его Герман. Он тоже был весь такой фирменный-префирменный, вся одежда в лейблах. С Наташи он не сводил взгляд, уставившись на нее пристально и томно.

– Наташа, как на тебя Герман запал, – нашептывала ей Габриэлла – Он только о тебе и говорит.

Наташу, конечно, волновало, что такой взрослый мужчина уделяет ей столько внимания. Хотя Герман был не старше Габриэллы, но для Наташи все, кто был постарше ее самой, уже казались взрослыми. Однажды Габриэлла предложила Наташе вина, потом уговорила остаться у себя. Немного захмелевшая Наташа согласилась, тем более, дома все равно никого не было, Олег, со своим курсом, в деревне убирал то ли картошку, то ли капусту. Уложив, Наташу на кровать, Габриэлла подмигнула Герману «Действуй!». Герман сунул Габриэлле несколько американских бумажек и зашел в спальню к Наташе. Когда Наташа поняла, что беременная, она спросила у Габриэллы: «А где Герман?»