Марина Тюленева - Жизнь без печали

© Марина Тюленева, 2018

ISBN 978-5-4485-6431-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1978

Александр Куминов пришел домой. Что-то он вообще ничего не понимал. Ощущение, будто ты участник сумасшедшего спектакля. Он с размаху сел на диван. Мысли никак не могли сложиться в какой-то порядок. Он знал, он помнил, что Наташа его любила. Он вспоминал ее ласковую улыбку, вкрадчивые плавные движения. Каждое ее прикосновение приносило невероятное наслаждение. Екатерина Александровна пришла с работы, разделась, в комнате увидела сына, сидящего с отрешенным взглядом.

– Все страдаешь?

– Мама, получается, Наташа меня бросила.

– Да, твою мать! – Куминова не выдержала – Задолбал! Саня, ты живешь без печали! Сплошная ромашка. Любишь, не любишь. То ты своей ученице физику на практике показываешь, то по проститутке страдаешь.

– Мама, не нужно ее оскорблять.

–Это не оскорбление, это ее профессия. Я ее не осуждаю. У каждого своя дорога в ад. Что ты сопли распустил? Тяжело понять, что не только ты можешь кого-то использовать? Не надо по ней сохнуть. Не строй иллюзий, тебе ее не исправить. Когда растаптывают тело, нельзя оставить душу нетронутой.

– Мама, это ты устроила Ире аборт?

– Да. Если честно, она меня опередила, сама попросила помочь. Девочка оказалась не такой глупой, как я считала. Ох, Саня, у меня с твоими бабами сердце остановится. Какие у нее были глаза, как у маленького загнанного зверька. Она даже не плакала. Она была, будто мертвая. Она в тот момент была похожа на Володарскую, когда та рассказывала, как ее насиловали, – мать подошла к сыну и прижала его голову к себе. – Успокойся, мой мальчик. Это все гормоны, инстинкт размножения, хочется оплодотворить, как можно больше самок. А ты у меня – настоящий альфа-самец. С возрастом это пройдет. Стоять будет реже, жизнь будет спокойней, меньше сперма на уши давить будет. Может, начнешь соображать той башкой, которая на плечах, – она села рядом с ним – Я думала, что с тобой теперь делать, но Настя сказала, что сама все решит. Подойдешь завтра к ней в половине десятого, – Настя это была подруга Екатерины Александровны, заведующая облоно. – Еще, прошу тебя, забудь про Иру. Что ты с ней, как с погремушкой! Оставь девочку в покое. Все уляжется, все забудется. Верю, что хоть какой-нибудь вывод для себя сделаешь.

Куминов зашел в кабинет заведующей облоно.

– Здравствуй, Саша, присаживайся. Я обещала твоей матери тебя устроить, но ты не обольщайся, я хочу тебя наказать. Связь с собственной ученицей непростительна, Саша. Если бы скандал раздули, Екатерине пришлось бы нелегко, она этого не заслуживает. Поэтому, Саша, поедешь ты работать в деревню.

– Какую?

– Не бойся. Далеко я тебя не зашлю. В овощесовхоз, он рядом. На сельских учителей мы бронь оформили в военкомате. На этой же неделе уезжай, чтобы перерыва в работе не было. Надо отвечать за свои поступки, хоть так. Да, самое главное, школа там восьмилетняя. Я надеюсь, там ты не наследишь.

– Я понял, тетя Настя. Спасибо. У меня одна просьба. Девочку эту, Иру. Там ужасная завуч, Серафима Григорьевна, она ее замучает. Помогите, пожалуйста.

– Благородно. Но не бойся. Серафима Григорьевна уходит на заслуженный отдых.

– Почему среди учебного года?

– Видишь ли, Саша. У Иры тоже есть мама, она полшколы разнесла. Не поверишь, Серафима Григорьевна публично извинялась перед твоей пассией.

– Анна Сергеевна одолела Серафиму?

– Конечно, Ильинская тоже член партии, она депутат и главный диспетчер стройтреста. Сазонов рассказывал, что ему в танке не было так страшно, как перед Ильинской. Серафима, конечно, совсем рехнулась на старости лет, грозила девчонку за потерю девственности из комсомола исключить. Дела никакого не существует, Кате неприятности не грозят. Твоя подружка продолжала отрицать ваши отношения, хотя, говорят, ее Серафима до истерики довела, еле отпоили. Девчонка, какая-то одноклассница Ильинской, которая все слухи и разнесла, от своих слов отказалась. Сказала, что сама в тебя влюбилась, решила так отомстить. Вот и все. Получился – просто злой навет. Уезжай, Саша, приступай к новой работе.

– Спасибо, тетя Настя.

– Саша, – окликнула Куминова зав. облоно, когда он уже был в дверях – Запомни, пожалуйста, ты в первую очередь человек, а не племенной бык. Поэтому не стремись покрыть все стадо.

***

Екатерина Александровна Куминова была вторым секретарем обкома партии. Замуж она вышла еще студенткой за своего однокурсника и комсорга института Валерия Бердюгина. Их свела и сблизила общественная работа, которой они оба были увлечены. Сыграли показательную комсомольскую свадьбу с тостами и пожеланиями от старших партийных товарищей. Через положенное время родился сын, и Валерий Бердюгин продолжал жить комсомольско-общественной жизнью один. Его направили в Москву на партийную учебу, где он и нашел себе новую пассию. Девушка была некрасивая и недалекая, во всем проигрывала красавице жене, но была дочерью московского партийного работника. Екатерина долго не могла забыть, как сидела на краю кровати в крошечной комнате в общежитии, и плакала. Она причитала:

– Не бросай меня, как же я без тебя! У нас любовь. У нас сын.

– Хватит ныть! Смотреть на тебя тошно, – отвечал ей раздраженный Бердюгин.

Муж ушел. Екатерина ревела и потихоньку причитала, пока не устала и не заснула. Проснувшись, она поняла, что теперь она одна, нужно все разорвать и начать новую жизнь. Она не стала жаловаться на мужа, портить ему карьеру, сама настояла, чтобы им дали развод, не подала на алименты и даже переписала сына на свою фамилию. Саньку отдала в ясли, продолжала заниматься комсомольской работой, закончила институт. Способную активную девушку заметили и пригласили на работу сначала в обком комсомола, потом она доработалась до обкома партии. Красивая женщина всегда привлекает внимание, но про Куминову нельзя было сказать, что она добивалась всего через постель. Как-то подошла она на образ плакатной настоящей советской женщины. Мать-одиночка, поднявшаяся благодаря социалистическому строю, при котором любому человеку все было по плечу. При этом она никогда не отлынивала от командировок по области, соглашалась на любые поручения. С людьми она умела находить общий язык, внимательно слушала, чем могла, помогала. Держалась всегда нейтрально, в конфликтах каким-то внутренним чутьем угадывала, какую сторону поддержать. Многие Екатерину Александровну уважали.

Но у Куминовой была одна слабость, она безумно любила своего сына. Ей самой порой казалась ненормальной ее любовь. Она могла просто сидеть и любоваться своим мальчиком, независимо от возраста, в котором тот в данный момент пребывал.