Марина Тюленева - Жизнь без печали

– Проходи. Если сам пришел, я тебе что-то скажу, – Владочка была серьезная и грустная.

«Неужели еще одна беременность?» – подумал Санька.

– Саня, я встретила другого человека.

«Странно, можно подумать, я у нее был единственным»

– Он моряк дальнего плавания.

– Почему не космонавт?

– Саня, я серьезно. Я нашла работу в нашем поселке, буду теперь жить там.

– У вас в поселке, море прорыли? – уточнил Санька, в дом зашла Любочка – И ты здесь?

– Меня из общежития выселили, я же из института уволилась. Придется домой возвращаться, тетя Галя не пустит, там Алешка женатый. Я не хочу домой, я на БАМ поеду.

– Вот где от души оторвешься, – сказал ей Санька – Ладно, девчонки, раз вы обе здесь, сообразим напоследок, айн маленький групповушка.

Все объяснялось просто. Екатерина Александровна позвонила Владочке на работу.

– Тебе в твоем поселке работу приготовили, даже больше будешь получать. Увольняйся и дергай из города. Или я тебя собственными руками вышвырну.

С Любочкой пришлось действовать по-другому. Вследствие своих умственных способностей, та бы не поняла сказанного. Любочку подозвал декан, у которого она была лаборанткой, со слезами в голосе, сказал:

– Любовь, моей жене сказали о наших отношениях, она меня даже побила. Прости, Любовь, но я тебя увольняю.

***

Куминов приехал домой уже вечером. Екатерина Александровна была дома. Она подошла, поцеловала сына в щеку. Она очень по нему скучала, хотя виделись они довольно часто, сама мысль, что он сейчас живет не с ней, была невыносима.

– Ты сегодня припозднился.

– На автобусах, мам. Завтра схожу, машину заберу.

– Я котлеток принесла, из нашей столовой, девчонки вкусные делают. Сейчас в духовке разогрею.

Санька умылся, переоделся, в блаженстве, что он дома, улегся на диване. Екатерина Александровна зашла в комнату. Она стояла и любовалась, какой же у нее красивый мальчик!

– Санечка, мальчик мой, пойдем, покушаешь.

– Сейчас, мама. Как же хорошо!

– Бедный мой ребенок, живешь там, как в ссылке.

– Да, нормально все, мам, – засмеялся Санька – Там тоже все ништяк. Только дома лучше.

Они ужинали на кухне.

– Представь, мама, сегодня в поселке встретил Владочку, она там живет. Вроде часто туда мотаюсь, но за два года ни разу не встречал, хотя поселок небольшой. Такая смешная, еще больше похудела, как из Бухенвальда. Говорит, что замужем, родила мальчишку недавно.

– У тебя что-то дрогнуло?

– Мама, не смеши. Сейчас кажется все таким забавным. Она сказала, что меня любила. На моих глазах другим подставлялась, такие вот проявления любви, – он посмотрел на мать – Я тебе не говорил. Иру, я тоже один раз встретил. Это было в прошлом году, в апреле, кажется, ну да, лужи уже были, снег сошел. С коляской шла, какая-то жалкая. Я ее сначала не узнал, коляска застряла, я помог вытащить, смотрю – она. Она сразу: «Сашенька», зажмурилась, слезки побежали. Я спросил: «Твой?», она головой кивает, – Куминов помолчал – Я хотел ей сказать, как она удачно аборт сделала, рожать может. В последний момент заткнулся. Меня бесит, крутился вокруг какой-то жалкой девчонки и моим соперником был полный дебил. Ничего, жизнь все расставила по своим местам, Каждому свое, кто, что заслужил, – он взглянул на мать, она молчала и пристально смотрела на него – Ладно, не будем. Опять драться полезешь.

Екатерину Александровну коробили его высказывания. Она не стала ему говорить, что тоже видела Ирину, ни того, что с ней произошло. Ей было неприятно, что сын вел себя, как подлец, но также, ей не хотелось, чтобы он мучился угрызениями совести. Все-таки, это был ее любимый мальчик, ей не хотелось делать ему больно.

***

Это тоже было в прошлом году, но в начале осени. Куминова встретила Ирину с матерью недалеко от обкома, возле здания суда. Ирина была в строгом темном шерстяном платье. Волосы собраны в хвост и стянуты черной лентой. Она не выглядела жалкой, наоборот, держалась с большим достоинством. Ее мать, увидев Куминову, не смогла пересилить себя, чтобы поздороваться, отвернулась и гордо пошла вперед, семеня на коротких ножках. Ирина задержалась и поздоровалась с Екатериной Александровной:

– Как ты? – спросила ее Куминова

– Сойдет, – ответила ей Ирина.

– Я могу помочь?

– Нет, вряд ли. Спасибо за предложение.

В обкоме говорили об этой страшной истории, потому что она произошла в семье Ильинской, Анна Сергеевна тоже была не последним человеком в городе. Екатерина Александровна, при случае, расспросила главного прокурора. Он рассказал ей в общих чертах и добавил:

– Вы знаете, Екатерина Александровна, наши следаки хотели статью, как непреднамеренное, в состоянии аффекта, пожалели мальчишку, только восемнадцать исполнилось. Но девочка, его жена, настаивала, что это преднамеренное убийство, что он заранее все спланировал. Она и на суде повторила свои показания.

Куминова вспомнила Володарскую, как та хладнокровно организовала убийство своего мужа. Ира оказалась тоже мстительной девочкой. Не приведи бог, чтобы ее сыну мстить не надумала.

***

Екатерина Александровна легла в постель с газетой, но ей не читалось и не спалось. В комнату вошел сын.

– Можно?

– Странно, ты дома?

– Сегодня не хочу никуда идти. Завтра. Машину заберу, потом где-нибудь развеюсь, в понедельник утречком уеду, – он присел к ней на кровать – Мама, ты на меня так посмотрела, ты права, я понял, что ты хотела мне сказать. Можно, я тебе исповедуюсь? Я нарочно придумываю всякую чушь про Иру. Сначала внушал себе, что она разводит меня с этой беременностью, что специально рассказывает всем о наших отношениях. Потом внушал себе, что она просто маленькая дурочка, достойна только своего верного придурка. Я старался думать о ней плохо, чтобы перестать думать о ней вообще. Придумывал себе оправдания, чтобы не сознаваться, что виноват перед ней. Сонька права была, я подонок. Я нарочно влюблял ее в себя, очень уж хотелось, чтобы такая девочка была моей. Я оскорбил ее, мама, взял, как котенка за шкирку и выкинул за дверь. Даже прощения не попросил, козел. Мало ты мне по морде настучала, надо было еще. Мне было с ней чертовски хорошо. Я пребывал в блаженстве, слушая ее болтовню. Я балдел, когда я проводил время с ней и ее маленькой сестрой. Знаешь, мама, Иришка – необычная, непосредственная, как ребенок, в тоже время, странно мудрые суждения выдавала. В классе она была самая умная, на раз, два, все задачки решала, полурока пройдет, она уже контрольные сделает за себя и своего полудурка. Странно, она почти ничего не учила, но все знала. Я ей восхищался. Когда она была моей, мне казалось, я умираю от счастья. Я не испытывал подобное ни с кем, даже с Наташей. С Наташей в постели было все заоблачно, но это были просто физические ощущения. Эта девчонка была моей, я сам от нее отказался, да еще каким образом! Ни черта я тогда не понял, – Санька замолчал, потом опять заговорил – Знаешь, я, иногда, скучаю по ней. Я понимаю, вряд ли можно что-то вернуть, я сильно обидел ее. Можно, конечно, попытаться, отбить ее у этого придурка. Но у нее есть ребенок, это уже другое. Я не готов к этому. Ира – это одно. Зачем мне нужен ребенок этого дурака?