Марина Тюленева - Жизнь без печали

Ирина видела, что Никита бросился за ней, по пути схватил топор. Он бы догнал ее, но за ним кинулась свекровь и вцепилась в него.

– Никитушка, сыночек! Дети, опомнитесь!

Никита повернулся с перекошенным от злобы лицом, к матери, и опустил топор. Ирине в лицо ударили брызги, она даже не поняла сначала, что это. Ирина услышала жуткий вопль, свекор рухнул в дверях кухни. Ее охватил панический ужас, она стремглав вылетела из квартиры. Она бежала по лестнице, стучала во все двери на этажах, истошно кричала «Помогите!». Несколько соседей сразу стали звонить в милицию и «скорую помощь», кто-то запустил Ирину в квартиру. Голова ее была забрызгана кровью. Ее трясло мелкой дрожью. Ей протянули стакан воды.

– Пей, девочка, пей. Надо попить.

Соседские мужики ворвались в квартиру и уже мутузили Никиту. Его отбили подоспевшие милиционеры. Приехала «скорая помощь». Ирина вернулась в квартиру.

– У меня там дочь, – еле выговорила она.

Никиту увезли в милицию, свекра уложили на носилки, чтобы увезти в больницу, возле тела свекрови ходили какие-то люди, фотографировали, что-то измеряли.

– Давайте, вам укол поставим, – предложил ей фельдшер скорой помощи.

– Нет, – Ирина помотала головой – Я кормлю, – в маленькой комнате, она попробовала сцедить молоко, у нее ничего не получалось. Ирина вышла из спальни, подошла, как ей показалось, к старшему из милиционеров – Мне надо дочку кормить. У меня мама в соседнем доме. Можно к ней?

– Пусть идет, – сказал кто-то – Здесь и так все ясно. Завтра в отделении допросим.

– Я приду, – сказала Ирина, дрожь все не унималась.

В коридоре везде была кровь. Она кое-как вытерла лицо, одела что-то на себя, завернула в одеяло Марусю и пошла с ней к выходу. У нее кружилась голова, когда она протискивалась мимо тела свекрови.

– Адрес оставьте. Мы дверь опечатаем. Если потребуется, завтра к участковому обратитесь, с ним зайдете.

Ирину проводили до родительского дома. Она кивком поблагодарила, сил говорить уже не было. Мать открыла дверь и охнула от ужаса.

– Ирочка!

– Мама, это не моя кровь. Он убил тетю Тасю. Мама, придумай, как накормить Марусю. У меня куда-то делось молоко, – тихим, почти безучастным голосом сказала Ирина. Мать взяла у нее из рук ребенка – Я умоюсь, ладно?

Ирина уже из последних сил смыла с себя кровь, добрела до дивана и отключилась. На допросе у следователя она все рассказала. Следователь записал, подал ей протокол и ручку.

– Вот здесь распишитесь.

– Что вы написали? – спросила она, читая протокол – Здесь нет многого из того, что я вам рассказывала. Почему вы не написали, что он заранее приготовил топор, что он смотрел на свою мать, перед тем, как ее убить? Он прекрасно понимал, что это она.

– Ирина Владимировна, у вашего мужа условная судимость, такие подробности только усугубят его судьбу. Пусть это будет убийство в состоянии аффекта.

– Что вы сказали? – Ирина поднялась со стула и наклонилась в сторону следователя. – Аффекта? В чем же был этот аффект? Ведь то, что он привлекался, уже говорит о его агрессивности. Я родила раньше срока, потому что он избил меня. Я прошу и это занести в протокол. У меня есть медицинское заключение, я его предоставлю.

– Сколько вам лет, Ирина Владимировна?

– Восемнадцать, и что? Я не понимаю, это следствие или поиск путей, смягчения наказания убийце. Вы хотите, чтобы я его пожалела? Меня отец в жизни пальцем не трогал. Этот урод свою неполноценность вымещал на мне. Вы не можете знать, как это больно, когда вас пинают по животу, в котором находится ребенок. Этот урод свою мать топором зарубил. Вы знаете, какая она была? Святая женщина. Такой доброты больше нигде не встретишь. Он отчетливо видел, что перед ним была мать, а не я, если вы хотите сказать, что он хотел убить меня в состоянии аффекта, что я какая-то уж слишком нехорошая, что надо этого хотеть. Я была перед ним. А он развернулся к матери, посмотрел на нее и ударил топором. Я перед кем угодно в этом поклянусь, на любом, самом страшном суде. Если вы предвзято относитесь ко мне и жалеете этого ублюдка, я сейчас же иду к прокурору.

– Я понял, Ирина Владимировна. Подождите, можете посидеть в коридоре. Я перепишу протокол, вы зайдете и его подпишете.

– Еще, когда я смогу попасть в квартиру и сделать там уборку?

– В течение недели, мы проведем следственный эксперимент и вам сообщим.

Ирина сидела на диване, машинально массировала Марусины ножки и смотрела в одну точку.

– Ириша, надо Марусину кроватку перевезти, – сказала ей мать.

– Не надо, мама, – Ирина помотала головой – Милиция все там закончила, разрешили вернуться в квартиру. Ты лучше помоги найти людей, не особо брезгливых, чтобы отмыть там все, а то уже воняет. Тетю Тасю на следующей неделе, сказали, отдадут, похоронить надо.

– Как ты там будешь жить?

– Нормально, мама. Я там прописана, зачем квартиру терять? Не хочу вас со Снежаной Марусей мучить. Она же не всегда молчит, то мычит, то воет жутко. Снежку это пугает.

– Когда Данилова выпишут, что будешь делать?

– Когда выпишут, тогда и посмотрим. Самое главное, чтобы не научился разговаривать. Еще расскажет, что это он топор в коридоре оставил. Мамочка, прошу тебя, устрой меня на работу, надо на заочное перевестись. Я не хочу сидеть на твоей шее, сделай, пожалуйста, – Ирина посмотрела на мать – Мамочка, не переживай, самое страшное уже было.

– Ира, Ира, что же ты с собой наделала. За что все это? За что тебя так жизнь наказывает, моя маленькая девочка? Эта тварь тебя сгубила, кобель распутный!

– Ты о ком? – не поняла Ирина.

– О возлюбленном твоем. Чтоб он сдох! Чтоб у него х..р отвалился.

– Мама, ты зачем его приплела? Не переживай, мамочка, я выживу. Ты только помоги мне еще немножко. С работой, квартирой. Дальше я сама.

На суде Ирина повторила свои показания и настаивала, что Никита намеренно убил мать, она должна быть следующей, просто успела убежать. Никита в исступлении кричал:

– Пусть дадут хоть двадцать лет. Я и через двадцать лет тебя убью. Буду отрубать от тебя по кусочку, и скармливать собакам.

По залу пронеслись вздохи ужаса, народные заседатели были в шоке. Ирина сидела с каменным выражением лица, думала: «Давай, давай, ори. Молодец! Может больше впаяют». Перед оглашением решения суда объявили перерыв. Ирина с матерью вышли на улицу, тогда-то они и встретили Куминову.

– Смотреть на нее не могу, – сказала Анна Сергеевна – Ты тоже, побежала к ней за помощью, нет, чтобы к родной матери.

– Прости меня, мама. Я тебе столько боли принесла. Мне очень стыдно. Я даже не понимаю, почему у меня все так через жопу получается. Какие-то дикие истории у меня случаются. Я постараюсь жить по-другому.