Евгений Тарбеев - Ёлки-палки. Сказка для взрослых

Медведь вспомнил, как перстень под камень схоронили, и приказал слугам помочь старухе. Солдатики, поднатужившись, подняли тяжеленный булдыган. Нюха достала сверток и подала Хмур Хмурычу:

– Не разворачивай до дома. Откроешь токмо как воротишься.

Через неделю Хмур Хмурыч заперся в своем кабинете в Теремке, разорвал бечевку и извлек перстень из тряпок. В отверстии для пальца обнаружился клок шерсти. Что бы это значило?

Медведь вызвал начальника охраны и дал задачу срочно исследовать, чья шерсть. Рысь вернулся и доложил, что сия шерсть определенно бурундучья. Выходит, помощь придет от бурундука?

Хмур напрягся, вспоминая, кого знает из полосатого племени. Настолько мелкие эти звери – в памяти не держатся. Слабо верится, чтоб кто из таких помог.

Лес пылал листовками. Плутон самолично объездил окрестности Теремка – висят во всех нахоженных местах, мимо не пройдешь. Крупными красными буквами: «Долой беззаконие! Низложить Хмура!». Обыватели читали, кивали головами, перешептывались. Где-то стихийно возникали собрания. Плутон встал в сторонке послушать и понял: мнение большинства умело направляют. Надеясь, что ошибается, лис посетил еще пару сходок. В обоих случаях среди простонародья зычно звучали явно обученные голоса.

К полудню вернулись почтовые голуби. Агенты из других частей леса докладывали – у них то же самое. М-да… Прикинув масштаб работы, Плутон ужаснулся. Не сегодня завтра пойдут клочки по закоулочкам! Не дураки, однако. Недооценивал я их. Удобный момент выбрали: зимой с прокормом тяжелее, медведь полусонный и в Теремочке без него еле шевелятся. Если толпу на дыбы подымут, такая таксидермия начнется! Лиса охватило отчаяние: нужно срочно будить косолапого!

Плутон, как известно, ходил в Теремок в обход рыси. Обычно причесанный и по новой моде припудренный, лис явился к Матрене Потаповне совершенно растрепанным. Таким она его не видала: чернота вокруг глаз, шерсть взъерошена, хвост веревкой. Расчет лиса оказался верным – его видок медведицу обескуражил.

– Государыня, вы меня знаете – я всегда и всецело за вас, – напустив в голос дрожи, вымолвил Плутон.

Матрена Потаповна насторожилась:

– Что случилось, друг ситный?

Найдя медведицу в меру обеспокоенной и, следовательно, подготовленной к разговору, лис бахнул на стол прокламацию:

– Отечество в опасности! Нужно срочно спасать Хмур Хмурыча!

Комментарии лиса к воззванию на бумажке Матрену Потаповну шокировали. Она догадывалась, что не все гладко в царстве-государстве, но и подумать не могла, чтоб докатилось до такого!

После лисьего визита Матрене Потаповне понадобилось успокоительное. Немного придя в себя, она поспешила в служебные покои мужа.

– Хмур Хмурыч строжайше запретил кого-либо пускать, – преградил путь начальник охраны.

– Любезный, я не кто-либо, – осадила рысь непреклонная медведица и потребовала немедленно пропустить ее в кабинет. Куржак, сжав зубы, поклонился и отступил.

Из приоткрытой двери в нос Матрене Потаповне ударили пары вчерашней медовухи. Хмур Хмурыч загорал на ковре посреди кабинета: лапы на пузе, вместо шляпы морда прикрыта бумагами. При каждом выдохе, сопровождаемом храпом с присвистыванием, над физиономией правителя трепетали листы пергамента с еще не подписанным указом о борьбе с мздоимством. Повыше, в пыльной полосе света между штор, нервно кружили мухи. Тело храпело так грозно и распространяло такое зловоние перегара, что мухи боялись на него садиться.

Матрена Потаповна вобрала полную грудь воздуха, будто готовилась войти в горящую избу, и принялась будить муженька. Одна затрещина, вторая, третья… Медведица раздавала оплеухи не скупясь, а Хмур Хмурычу снилось, что его голова превратилась в колокол и отбивает набат. Бом! Бом! Бо-о-ом! Да сколько можно звонить! Черепушка раскалывается! Его продолжали настойчиво вытряхивать из сна. Бом! Бом! Он тщетно отмахивался, а потом сквозь рассеивающуюся пелену припомнил, что здесь не должно быть никого. Эта мысль его отрезвила.

Пробудившись с помятым гневным видом, медведь собрался рыкнуть, но увидал зареванную супругу. Матрена Потаповна тормошила мужа и причитала одно да потому. Буде что хорошее, так ведь мемекала полусонному огорчительное, о чем он и сам подозревал, – Теремок уже делят. Это при живом-то хозяине!

– Цыц! – пресек женин ропот Хмур Хмурыч и, охая, сел. – И без того тошно, сон потерял, да ты тут еще печаль нагоняешь. Распорядись лучше, чтоб обед подали.

Матрена Потаповна помогла мужу подняться и привести себя в порядок, не смея упомянуть о вреде хмельного меда для здоровья пожилых медведей.

В столовой накрыли на две персоны. Медведица уже сидела за столом и ждала супруга. Хмур Хмурыч переоделся и вошел, как к снаряду идет тяжеловес, у которого все рекорды в прошлом: он это знает, но для виду пыжится. Ужасно сердитый – от одного виду прислугу сдуло.

Тихо, только вилки-ложки позвякивают. Матрена Потаповна сидит как мышка, собирается с духом. Медведь попросил передать хлеба, и тут ее прорвало.

– Что ж с нами будет, Хмур Хмурыч?.. – заголосила медведица. Всхлипывая, провыла мужу содержание разговора с лисом. Медведь слушал молча, не веря своим ушам. Тяжелые мысли заворочались в державной голове, по спине пробежал холодок, хвост приморозило.

– На кого Лес оставишь?.. – причитала Матрена Потаповна.

– Хватит скулить! – рявкнул медведь, но встать из-за стола не решился: ноги чего-то обмякли.

– Что будет с нами, Хмур Хмурыч, ты подумал? – не унималась супруга.

Хмур Хмурыч свирепел – брови заходили ходуном. И тут медведица сунула ему листовку. Правитель невольно пробежал взглядом по бумажке. Аппетит улетучился окончательно, задергался глаз.

– Пожрать спокойно не дадут! – тяжелая медвежья лапа грохнула по столу. Посуда подпрыгнула до потолка, разбрасывая разносолы. Медведица вздрогнула и, прижав лапы к груди, в страхе вытаращилась на супруга.

На хмуровском носу соплей повисла капуста. Медведь смахнул с морды ошметки, сурово заскрипел зубами и, с трудом волоча ноги, удалился под плач перепуганной жены.

Тотчас вызвал на ковер начальника охраны и сорвал весь гнев на нем:

– Почему не доложил, что Терем-град листовками увешан?!

– Так вы, Хмур Хмурыч, сами третьего дня наказали ни о чем вас не беспокоить, – пытался оправдаться Куржак.

– Я не за то говорил, остолоп ты эдакий! Ты на кой здесь поставлен, понимашь?!

Рысь потупил взгляд и про себя ответил: «Пусть тебе рыжий докладывается!». Не забыл Куржак, как стал ненужным, затаил обиду. Вам не надобен – другим сгожусь! Звери добрые предупредили: до Нового года вестями Хмура не удручай – будет тебе в подарок шкура цела и мошна полна. Осталось-то всего ничего, карачун уже…