Евгений Тарбеев - Ёлки-палки. Сказка для взрослых

– С утра чтоб доклад на стол, понимашь: чего ждать, кто виноват и что делать!

– Слушаюсь, Ваше Высокомедведие! – вытянулся по струнке Куржак и крутанулся на выход.

Уже в спину медведь ему объявил, что не желает никого видеть, и повелел никого не впускать.

А сам опять заперся в кабинете и до позднего вечера ходил из угла в угол, как бурый невольник в клетке. Но так ничего толкового и не придумал. Хоть ты тресни! Прискорбнее всего Хмур Хмурычу было оттого, что покинуло его чутье, прежде безошибочно подсказывавшее, что делать.

– Права Матрена, – с досадой вздыхал Хмур Хмурыч. – Видать, пришла пора уходить… Власть не держится в слабеющих лапах, вот-вот ускользнет, и, стало быть, надобно с умом ею распорядиться: передать Терем тому, кто потом не будет тыкать мордой в ошибки молодости. А где такого сыщешь?

На совещаниях медведь приглядывался к придворным – то сядут не так, то вроде смотрят косо или отвечают непочтительно. Выбирать-то не из кого! Кто на лапу нечист (это почти у всех), кто за кусок мыла продаст, этот на передок слаб, а тот – тьфу! – на задок. Одно время на кого-нибудь из молодых умников рассчитывал – но и те обделались.

Может, как в старину, три стрелы наудачу пустить? А что если жаба какая поймает?! Или ненароком архар твердолобый, или того похуже – козел?! Нет, в таком деле авось да небось – хоть вовсе брось. Аль моя плешь – наковальня, чтоб всяк по ней копытом?

В конце концов медведь сказал себе, что утро вечера мудренее, допил початый бочонок и устроился спать на топчане. Уже засыпая, опять вспомнил тяжелые вопросы Матрены Потаповны и призыв в листовке. И как бы в ответ, чтоб от него отстали и дали спокойно уснуть, согласился: ладно, встречусь с лисом – может, и впрямь чего дельного скажет.

Наутро вместо доклада Хмур Хмурыч получил записку: Куржаку-де поплохело, простудился при исполнении, лежит в горячке.

Ночью медведь сам чуть дубаря не дал – как наяву привиделось, будто повязали его прям в кабинете, лапы за спину. Непонятно, как, но Хмур точно знал: ведут его из Теремка на главную площадь. А там весь люд лесной собрался – конца и края не видать. И его заставляют просить у народа прощения. Смотрят на него тысячи тысяч глаз – ныне живущих и потомков. Злые такие! Хмур от страха ни слова в свое оправдание сказать не может, а его уж волокут на лобное место. Держат крепко – не вырваться! Потом немесиду учинили – много раз рубили голову, по числу обещаний сложить ее на плаху. Сам забыл, сколько, а они все помнят и считают. Вслух, громогласно. А из-за спины палача выглядывает, зубоскаля, костлявый с косой и подъелдыкивает: «И-раз! И-два! И-три!..». Вскочил Хмур Хмурыч на постели: шерсть мокрая, лапы трясутся, сердчишко молотит – вот-вот выпрыгнет!

Некогда медведь молод был да удал, везде поспевал, и народ лесной за ним шел. А в последнее время сил не стало, особливо с утра. Подойдет к столу, прочтет страничку – в башке гудит, слова путаются. Надо б медком подлечиться. Вызовет доверенное лицо и велит:

– Вслух грамоты читай!.. Какой еще посол-мосол? Всех в сад!

Рысь ему и читает. Подливает в чарку и читает, новости рассказывает. Между прочим попросит Верховносидящего подписать чего нужно, гербовую печать приложить. Дерябнет с утра Хмур Хмурыч пару законов, в обед накатит указик, вечерком шлифанет распоряжением, а далее под настроение – доклады глушит иль думами о народе догоняется. И так доколе страдалец не уснет. Наутро опять работа с документами. До изнеможения.

За годы службы при медведе Куржак успел приложить печать ко многому. Кому концессию иль особую лицензию на торговлю выправить, кто просит челобитную в папку сунуть. Работы прорва: старые порядки, как водится, уже сломали, а о новых еще только раздумывали. В неразберихе уходило с рысьей помощью казенное имущество направо и налево. Казенное – выходит, общее, а значит, почти ничейное. Вот Куржак и пристраивал бесхозное в протянутые лапы страждущих.

Все шито-крыто: на бумагах высочайший росчерк, а его имя нигде не проскакивает. Благодарность за медвежьи услуги просители приносили исправно – сколько скажет.

За близость к Хмуру рысь побаивались. Хоть и терял силу медведь, но оставался правителем, а когда хворал, знали, кто вход в его кабинет стережет и документы на подпись носит.

Во денек начался: в тайге невесть что творится, а начальник охраны слег! На медведя накатило нехорошее чувство. Не припоминал он, чтоб Куржак болел когда. Всегда на посту, прибегает по первому звонку. А вдруг?.. Ёшь твою гать! На кого теперь положиться?!

Как черт из табакерки, в памяти выскочил лис. Медведь отдал распоряжение привести его немедля, и пока тот добирался, на всякий случай заперся в кабинете на засов.

Значит, вон что удумали подлецы: на зимних праздниках, пока половина Леса в гульбе, а другая в спячке… Зверюги! Раньше бы живо навел порядок – пискнуть бы не успели! Эх, нынче времена не те и здоровье не то.

В дверь постучали. Хмур подскочил как ужаленный, загнанно обежал кабинет глазами, ринулся к камину, обеими лапами схватил кочергу. Унимая трясучку, тихонечко прокрался ко входу, припал ухом к двери. Снаружи чего-то говорят. Не разобрать. Но голоса, кажись, знакомые.

– Кто там?

– Папа, это мы.

Медведь с облегчением выдохнул и отставил шуровку в сторонку.

Ба! Вошли Медвежанна, лис и, что удивительнее всего, Матрена Потаповна. Решительная такая. Осмелели? Оборзели! Раньше церемониться б не стал – вмиг послал бы на три горки, где царь-рыба точит корки! А сегодня все не так… Хмур Хмурыч почуял: лучше смолчать.

Присели за закрытыми дверями. Лис заговорил о тяжелой политической обстановке и преемственности власти, постепенно сужая круги к заслуженному покою. Между «цигель, цигель» и «всем песец!» проскочило «лучше бурундук». У медведя отвисла челюсть. Вдруг вспомнил он про клочок шерсти.

Все срослось воедино: ведьмина ворожба, бормотание лиса про полосатого… Избавитель – это тот тихоня, что ль, который тут где-то ошивается?!

С того дня бурундуки попадались Хмуру повсюду – буквально преследовали его. В столовой бурундук с картины смотрит. Кажись, все время там висела, и что за звери на ней – было без разницы. А нынче не так. На салфетках тоже бурундуки. В кабинете среди бумаг откуда-то взялась «Книга, которая спасет вам жизнь». На обложке отважный полосатик с рюкзаком и посохом.

И в спальню забрался! На прикроватной тумбочке у Матрены – подсвечник в форме бурундука.

– Откуда он взялся?

– Хмур Хмурыч, да ты что: поди, сто лет тута стоит.

– Надо ж, а я внимания не обращал, – почесал затылок медведь. – Что читаешь?

– Стихи.

– Ну-ка, прочти что-нибудь, авось, быстрее засну.

– Бурундук грызет орешки, набивает ими рот, – начала Матрена Потаповна. – Не умеет щелкать мишка, скорлупу одну жует 1 1 Автор стихов Валерий Решетник. …