Евгений Тарбеев - Ёлки-палки. Сказка для взрослых

– Ну и духан у тебя! Хоть дверь открой, проветри, что ли, – зачихал с порога Лис.

– Ктой-то к нам? А… Давнехонько не видались, – приглядевшись в полутьме, узнала его одноглазая Нюха. – С чем пожаловал?

– Завтра встречать гостей будешь, старая. Сам хозяин Леса к тебе едет!

Кошка дико захохотала.

– Понос аль золотуха?

Лис осуждающе покачал головой:

– Давай без дурацких шуточек. Не спится нашему много-, широко- и глубокоуважаемому Хмур Хмурычу.

– Что так? Совесть заела?

– Совсем нюх посеяла, кошка драная! Короче, вот тебе задаток. С них еще за лечение возьмешь.

На стол упал увесистый мешочек.

– А это за что?

– Соображаешь, ведьма, что плачу не за красивый глаз.

Кошка ощерилась.

– Ладно, охолонись! Пошутил.

Ведьма спрятала когти не сразу – сверлила обидчика единственным глазом.

– Сказал же – шутка! Дело слушай и держи язык за зубами, – лис подозвал Нюху пальцем и, наклонясь, зашептал на ухо.

Плутон не задержался ни на минуту больше необходимого: поспешил уйти, чтоб до наступления ночи добраться до ближайшего селения.

Следующим утром сыч в углу избушки обеспокоенно завозился, засвистел-заухал. По прошествии времени в дверь торкнули.

– Никак гости пожаловали. Милости прошу к нашему убожеству! – глумливо промявкала ведьма.

Смрад из хибары сбил медвежьего посланника с ног. Второй солдат подхватил падающего товарища, уложил на траву.

– Слабенький какой, – усмехнулась Нюха и вернулась с ковшом. Зачерпнула прямо из болота, окатила служивого. Посыльный открыл глаза и, утираясь, вскочил.

– Его Высокомедведие с супругой прибыли, ожидают на берегу. Вам велено явиться.

– Их благородиям надо – пущай сами сюды идут. Я никого не звала, – без всякого почтения к государственной власти ответила ведьма.

Солдатики онемели от такой беспардонности.

– Как прикажете доложить? – вернулся наконец дар речи к подмоченному.

– Так и скажи: бабка старая – по кочкам прыгать ей в тягость.

Инструкций о том, как действовать на случай сопротивления, служивые не получали. И, правду сказать, в связи с этим испытали сейчас облегчение, поскольку вступать в противоборство с нечистой силой им совсем не хотелось.

Посыльные вернулись и доложили: выполнить приказ не представляется возможным. Дословно передать лесному хозяину сказанное ведьмой они не посмели. С их слов у первой пары сложилось впечатление, что делегация прибыла в последние кошкины дни.

Медведь осыпал супругу упреками. Мол, к чему да почему тащили его в такую даль. Матрена Потаповна молча снесла укоризну.

Хмур Хмурыч в горячке приказал немедленно собираться в обратный путь. По дороге к столице он намеревался заглянуть в пару-тройку владений, где распоясались наместники. Дал, понимаешь, лесным жителям свободу выбирать начальство волостей. Они и навыбирали. Нате шиш в томате! Набрав силу, управители теряли голову и из проводников державной воли зачастую превращались в пупов земли. Правят вразнотык, как борода с утра ляжет. Надо бы вразумить – поговорить с глазу под глаз!

В планы хозяина Леса вмешалась погода. Внезапно потемнело небо, дождь хлынул как из ведра. Дорога расхлябилась. Отъезд пришлось отложить.

Разбили палатки. В самой большой накрыли стол, вскипятили самовар. Матрена Потаповна даже в дорожных условиях стремилась поддерживать уют. Снаружи сырость и несет от болота, а в палатке по-домашнему тепло и пахнет вареньем, медом да пирогами.

Медведица лично налила мужу горячего сбитня. Хмур Хмурыч бережно принял блюдце и подул на дымящийся отвар.

Вдруг погасли свечи. Запахло кошатиной. В свете мелькнувшей молнии возникла сгорбленная фигура. На входе в палатку кто-то стоял! Медведица выронила чашку, едва не ошпарившись.

– Где охрана?! – рыкнул медведь на лакея, который попытался вновь зажечь свечи.

– Спят все, – ответила за слугу нежданная гостья.

– Ты кто?

– Та самая, Ваше Величие, – зыркнула желтым глазом облезлая кошка.

Лакей управился со свечами. В палатке снова стало светло. Ведьма прищурилась.

– Ну и чего тебе надо?

– Сами изволили меня видеть.

– Оклемалась, что ль?

– Пока ведьма сохнет, другой сдохнет. А ты, Ваше Величие, как поживаешь?

– Выйди, – приказал медведь слуге. Испуганного енота не пришлось просить дважды.

– Можешь и не говорить, сама знаю, – продолжала Нюха.

Хмур Хмурыч исподлобья глядел на отвратительную старуху.

– Ну что, пойдем, – позвала кошка.

– Куда это?!

– На болотце, в берложку мою.

– И не подумаю. Ишь чего выдумала!

– Что, Ваше Величие, без сна почивать выучился?

Хмур Хмурыч скис. Ведьма уколола в больное место. В дороге полегчало, но нет гарантии, что кошмары ушли насовсем.

– Али меня испужался? – захохотала колдунья.

– Ты, старая, говори, да не заговаривайся. Матрена, дай чего на плечи накинуть.

Пошли вдвоем: ведьма сказала, даже охране нельзя.

Смеркалось. Дождь ослаб, но не прекратился. Однако бабка не спешила. Медведь плелся за ней черепашьим шагом и вскоре промок. Дважды оступился. Нюха, ухмыляясь, ждала, покуда сиволапый выберется из трясины.

По прибытии старушня дала ему какой-то гадкий отвар, а потом заставила ходить кругом островка, повторяя непонятные фразы. Как утопающий хватается за соломинку, так и Хмур Хмурыч послушно (что уже было для него испытанием) выполнял указания колдуньи.

Через пару часов у медведя заныло в пояснице, он озяб и устал. Меряя шагами пятачок в пятидесятый раз, захотел послать хрычовку с ее лечением куда подальше, бросить все и уйти. Не тут-то было: от дождя вода в болоте поднялась и сделала тропинку к берегу непроходной, невидимой. Островок оказался отрезан от обитаемого мира.

Старуха гоняла медведя до позднего вечера. И искала куда-то запропастившееся блюдо для ворожбы.

– А теперь ложись вздремни. И не открывай глаза, чего бы тебе ни мерещилось. Если откроешь – хуже будет!

Накануне кошка сговорилась с кикиморой как следует попугать гостя. Такой знатный зверь редко заглядывал в их края. Кикиморе было только в радость отработать ловчую сеть для лягушек, которую посулила ей за помощь соседка. В довесок она подрядила скорую на пакости болотную нечисть.

В ту ночь Хмур Хмурыч почувствовал себя сусликом. Ему казалось, кошмары шагнули из сна в явь. Визги, жуткие стоны, бульканье, всплески воды, приближающиеся шаги босых лап. Над самым ухом страшно хрипели и сморкались. На него что-то лили струей, посмеиваясь. Потом на живот шлепнулось нечто зловонное. Опять смешки. Скрежет зубов, похлопывание по щекам, гнилой запах тины, прикосновение противных холодных губ, щипки за нос, щелбан, чилим, еще щелбан и чилим, уколы, тычки, пинки с разных сторон. Медведь терпел изо всех сил, чтоб не прервать лечебные процедуры. В былое время одной левой вколотил бы наглецов в землю по самые уши или что там у них!