Софья Мироедова - Сегодня я рисую треугольник

– Привет, – улыбнулась я, расслабив сведенные от рабочего напряжения брови.

– Ну, как всё идёт? – пожал он плечами, оглянувшись по сторонам.

– Пока вроде порядок. Но на самом деле Вам и куратору открытия видней, – пожалуй, слишком сухо ответила я. – Мы готовы, я просто лишний раз проверяю, всё ли на местах.

– Я заметил, Вы уже в третий раз идете проверять оформление сцены.

– В четвертый, – опустила я глаза и смущенно улыбнулась. – Так, чтобы уж наверняка.

– Вам не кажется, что вся эта история – один, даже не слишком большой, фарс?

– Что Вы имеете ввиду? – удивилась я. Мне казалось, его желание открыть лейбл было довольно искренним.

– Не знаю, слишком много лоска и пафоса. Всё это кажется мне шелухой и перебором.

– Мы обсуждали визуальную концепцию несколько раз, и Вы были довольны, – я даже недоуменно опустила руки с телефоном и блокнотом.

– Нет-нет, я ни в коем случае не имею ввиду вашу часть! – мягко и быстро заговорил он, подавшись вперед и чуть приподняв кисти рук, точно хотел взять меня за плечи. Я отступила на полшага.

– Тогда в чём заключаются ваши сомнения? – наклонив голову на бок, спросила я.

– В концепции лейбла. Он выглядит слишком модным и напыщенным, как какой-то мыльный пузырь. Поэтому кажется обманом. Я хочу говорить честно. Хочу, чтобы люди, которые придут, не просто выпили и повеселились, а прониклись идеей!

– Это похвальное желание. Я тоже так думаю, когда беру новый заказ или пишу в журнал. И хочу верить, что это что-то меняет.

– Думаете, этот ничтожно крошечный лейбл может что-то изменить?

– Я хочу верить, – посмотрела я прямо ему в глаза. Он не отвел взгляда. Во мне была какая-то странная уверенность в том, что мы оба понимали предмет разговора. Это была не только беседа о наших проектах, а нечто большее. Словно мы могли читать мысли друг друга. Этот взгляд длился чуть дольше, чем должен длиться взгляд двух профессионалов в рабочей обстановке.

– И я хочу верить, – ответил он, улыбнувшись глазами.

– Что ж, мне еще нужно…

– … в четвертый раз проверить сцену, я помню, – медленно кивнул он. – Увидимся.

– Конечно, – я сжала телефон в руках так, точно пожимала его руку, и, оттолкнувшись носком от скользкого пола, пошла к сцене.

Через три часа светлый лофт со стенами, выкрашенными графитово-серой краской, открыл свои двери для первых посетителей. Обычай требовал, чтобы хозяин приветствовал гостей, говоря каждому пару-тройку приятных слов. Но М. мрачно сидел возле стойки администрации и бросал уничтожающие взгляды на каждого вновь вошедшего. Он был по традиции облачен в чёрное, но сегодня этот чёрный выглядел не элегантным, а пугающим. Я наблюдала за ним со стороны, изредка ища его взглядом в растущей толпе светских завсегдатаев. Пиар-агентство потрудилось для него на славу – здесь были все золотые рты города. Они уплетали мини-сэндвичи, давились перчеными шотами, пережевывали оливки в своих «Маргаритах» и со знанием дела брызгали слюной на только что отполированные афиши легендарных банд.

– Дорогая, кого я вижу! – услышала я мягкий, струящийся голос со слабиной в «р» и обернулась – это был он, герой моего последнего романа. В смокинге с атласными лацканами, при бабочке, с его вечной белозубой улыбкой и двумя бокалами шампанского: один он предложил мне. Он состриг свои кудри, зато отпустил бороду. Возможно, если бы не голос, я едва узнала бы его.

– Как ты здесь оказался? – без притворства изумилась я. – Мне казалось, тебе не пристало бывать на мероприятиях такого рода. Да и кроме прочего, у тебя ведь нет ничего общего с музыкой! – уколола его я в тему наших вечных дискуссий.

– Ты удивишься, но я тоже увлекся музыкантами! Теперь мне ясно, что такого ты вечно в них находила! Они божественно падки на банальности! Моя новая пассия как раз из их числа – очаровательная джазовая вокалистка! Ты должна её услышать!

– Нет уж, увольте, – сухо отказала я. Со временем мое очарование этим типом перешло через разочарование и безразличие к полному отвращению. Меня раздражало всё: от его манеры излагать мысли, казавшейся мне раньше ужасно притягательной, до привычки отгибать мизинец при любом «хватательном» движении. Я почувствовала дрожь и решила, что меня трясёт от омерзения.

– Как знаешь, любовь моя! А вот и моя «фиансе», я непременно должен вас представить! – сказал он, направившись в толпу.

– Давай позже, у меня сейчас голова занята другим, – бросила я ему в ответ и отошла на безопасное расстояние. Я посмотрела вслед своему бывшему. Он, взяв под руку новую даму, проследовал к высокой темной худощавой фигуре, вокруг которой столпилось несколько человек. Он беспардонно подошел прямо к М., пожал руку и начал что-то воодушевленно ему говорить, указывая руками в разные стороны помещения. Должно быть, хватил интерьеры, решила я и повернулась к столу с канапе.

С утра я ждала часа открытия, чтобы, наконец, выпить чего-нибудь алкогольного, потому что во мне было столько кофе и чая, что мои руки начали нервно подергиваться. Но алкоголь не лез в горло, как и закуски, в изобилии представленные на фуршете. Я даже с трудом глотала, будто мое горло сжали в тисках. Едва ли переживания были связаны с мероприятием – у нас все было идеально отлажено, можно было спокойно откланяться и идти домой. Но меня било мелкой дрожью. Я начала отслеживать движение неприятного беспокойства и поняла, чем оно вызвано. Вернее, кем. К тому моменту я уже потеряла М. из виду. Мне вдруг отчаянно захотелось похлопать его по плечу и сказать, что всё идет просто замечательно. Его нигде не было. Разве что в гримерке – только там сейчас можно было скрыться от людей. Я отставила пригубленный бокал шампанского и направилась в сторону комнаты за сценой.

Внезапно погас основной свет и яркие круги прожекторов выхватили из темноты сцену. Там стоял ведущий мероприятия и, подняв руки над головой, агитировал публику аплодировать. Вяло начавшиеся, но набравшие силу хлопки, внезапно оборвались, точно по четкому движению палочки дирижера – по знаку руки ведущего. Он широко улыбнулся, как-то интеллигентно пошутил и сказал пару слов о начале программы открытия.

– Разумеется, первым делом мы хотим услышать основателя проекта, человека, без которого ничего этого не было бы и в помине! – он широким жестом пригласил М. на сцену. Тот, расправив плечи, но сведя брови на переносице, взял у ведущего микрофон и безразличным, холодным, абсолютно невыразительным тоном сказал:

– Очень рад всех вас видеть, спасибо, что пришли. Надеюсь, наш проект может изменить что-то в лучшую сторону на музыкальной арене хотя бы у нас в городе. Спасибо за внимание, – после этих коротких слов он чётким движением вернул микрофон, коротко кивнул и ушел со сцены.