Софья Мироедова - Сегодня я рисую треугольник

– Что ж, основатель проекта, М., выразил ёмко и очень ясно ценность сегодняшнего мероприятия! Мы движемся к общему идеалу – к лучшему для молодых исполнителей и, конечно, для их слушателей – нас с вами!

М. пропал из виду. Его темный силуэт растворился в толпе, обращенной к сцене. Ведущий продолжал рассуждать о музыке, как о самом ярком акте рефлексии общества, подводя тем самым свою речь к выступлению «молодой, но очень значительной для нашей страны группы». Я точно в панике бросилась через толпу к гримерке.

Забежав внутрь, я наткнулась на пустоту. Там стоял полумрак, свет исходил только от ламп над зеркалами. Вокруг был полный кавардак из инструментов, техники, одежды и какой-то мишуры. Не было ни души. Неужели я ошиблась, и его не было здесь? Я оглядела комнату еще раз, но, убедившись в её полной пустоте, развернулась к двери. В этот момент она открылась, чуть не ударив меня по носу.

– Ой, пардон, – это был М. – я уже второй раз за последнее время пытаюсь вас травмировать! – в его лице не было и намека на ту мрачную персону, что уничтожала гостей ледяным взглядом. Он снова улыбался, а из-за отражения в глазах ярких ламп, казалось, что в них горит озорной огонь.

– Ничего, это не самое страшное увечье, – отступила я назад, позволяя ему зайти внутрь. Он вышел на свет и закрыл за собой дверь.

Мне казалось, что за все это время моё сердце не ударилось ни разу, и легкие не совершили ни одного вдоха. Пожалуй, я надеялась на обморок. Он прошёл дальше и сел на стол, свесив свои длинные ноги и достав носками туфель пол.

– Решили сбежать от толпы? – спросил он. М. сидел против света, так что я не могла различить выражения его лица, могла лишь догадываться по интонации.

– О, нет, я просто искала свой блокнот, – бесстыдно соврала я. – Я уже думаю выдвигаться в сторону дома, сегодняшний день меня немного утомил. За вещами я заеду завтра, тут всего пара пакетов, остальное остается вам.

– Так вы уже уходите? – встал он со стола, и лампы снова выхватили из тени его лицо: с острыми скулами и глубокими тенями под линией бровей.

– Да, пожалуй, пойду – мне здесь больше нечего делать.

– Давайте, я провожу вас?

– Что вы, не стоит, я возьму такси.

– Тогда я вызову вам такси, – он полез в задний карман брюк за телефоном.

– Правда не стоит! – лениво сопротивлялась я.

– Даже не обсуждается, – ответил он и продиктовал оператору адрес лейбла. Потом вопросительно поднял брови, прося сказать направление, куда меня отвезти. Я назвала пересечение улиц, почему-то не стала называть номера дома, хотя это было довольно глупо.

На следующий день я зашла за теми пакетами, которые должна была забрать. Там была какая-то ерунда: несколько пачек бумаги, пара флешек с видео-инсталляциями и еще что-то вроде двустороннего скотча и ножниц. Я решила отнести все домой, потому что на студию в этот день я идти не собиралась. В нашей маленькой компании было правило недели: после успешно сданного проекта мы неделю избегали друг друга и офиса. Это обеспечивало здоровое продолжение работы над новым заказом. А у нас в очереди уже была пара клиентов.

Накануне ночью М. спросил, во сколько я планирую быть на лейбле – чтобы помочь мне собрать все нужное. Его присутствия, конечно, не требовалось. Но я не могла отказать себе в переживании того самого момента, когда из заказчика-исполнителя мы превращались в обычных людей: мужчину и женщину.

Пакеты были собраны, мы как-то скомкано поговорили – едва ли он выспался после открытия и еще не мог толком привести мысли в порядок. Я поблагодарила его за то, что он выехал сразу, чтобы помочь мне с такой мелочью – я вполне могла забрать все это и неделей позже. Однако мы оба понимали, что причина нашей встречи отнюдь не пакеты. Я стояла у входной двери, возле моих ног покоилась пара увесистых сумок – я могла доехать до дома на такси. Он стоял напротив, уперев одну руку в бок и подняв вторую к голове, нажимая на затылок, отчего его острые локти описывали идеальные равнобедренные треугольники. Он как будто ничего не собирался предпринимать, и я была немного разочарована. Вздохнув, я подхватила пакеты и уже открыла рот в прощании, когда он произнес:

– Давайте, я провожу вас? Ведь до вашего дома не так далеко, чтобы постоянно ездить на такси.

– Здесь минут двадцать, не больше, но я не хочу вас обременять! – в очередной раз соврала я. Я ужасно хотела, чтобы он донес эти сумки до моего дома.

– Минуту, только возьму пальто!

Я поставила сумки на пол и с торжествующим видом выпрямилась. Кажется, настал тот момент.

Мы прогулялись по замороженным тротуарам, отморозив себе носы и руки. Через полчаса он поднимался следом за мной в мою мастерскую. Я открыла дверь и впустила его: указав на место возле стеллажа, куда можно было бросить сумки.

– Благодарю, – улыбаясь, сказала я.

– Да не за что, это вам спасибо! – ответил он, тряся руками, точно пытался стряхнуть с них тяжесть моих пакетов.

– Может быть, чашку чая? – нужно было как-то спасать ситуацию, – а то, я вижу, вы совсем окоченели!

– Да, с удовольствием, – ответил он и махом снял пальто и скинул туфли, как будто мое приглашение на чай было командой «марш».

После третьей чашки мне пришлось снова поставить чайник и заварить свежего чая. М. учтиво проследовал за мной на кухню и всем видом показывал, что готов помочь в любую минуту. Хоть заваривание чая дело и нехитрое, мне был приятен этот жест. Мы просидели в моей мастерской, говоря на все возможные и невозможные темы до глубокого вечера. Он рассматривал мои холсты, эскизы и коллажи – но казалось, будто вглядывается в моё лицо. Листы моих набросков так гармонично ложились в его узкие ладони, будто они были созданы друг от друга. Я забыла обо всем: о напряжении последних недель, о неловкой ситуации в гримерной, о правилах приличия и поведения. Я просто была собой, а он, казалось, – собой. Когда стрелки намекнули на полночь, он резко поднялся из кресла, чуть не опрокинув очередную чашку чая, и сказал:

– Похоже, мне пора домой!

Что я должна была ответить? Попросить его остаться? Я решила, что это будет чересчур. Поэтому проводила его в коридор, где он невыносимо медленно стал зашнуровывать туфли и натягивать пальто.

– Ну, очень рад был провести вечер в вашей компании! – сказал он, опустив руки, когда застегнул последнюю пуговицу.

– И это взаимно, – я стояла, скрестив ноги и опираясь на косяк двери, ведущей в мастерскую. Я улыбалась, и мне не было дела до того, что будет дальше. Мне не хотелось притворяться, не смотря ни на что, между нами не осталось капли напряжения. Мы были как старые друзья.

– Наверное, теперь можно и на «ты»? – поднял он брови.

– Наверное, уже пора, – я спрятала лицо в руки от внезапной волны смеха и смущения.