Елена Авинова - Пашня. Альманах. Выпуск 2. Том 2

«Я не приеду, совсем. Извини».

– Ну да… – медленно произнесла Яна, прокручивая в голове собственные сказанные когда-то слова о том, что уходить нужно легко. Глядя перед собой, она на автопилоте дошла до парка и присела на край скамейки. Взгляд ее уперся в гранитный пьедестал. Посмотрев выше, она увидела знакомого, уже совершенно целого и вертикального Ленина. Его рука была поднята в знак не то приветствия, не то напутствия с указанием направления, в котором нужно идти. Пальто поблескивало на солнце, превращаясь в наполнившихся глазах Яны в мутное светлое пятно.

Рядом, но как будто с параллельной телефонной линии, раздались голоса.

– Вова, щелкни меня тут!

– Надь, нашла, с чем фоткаться! В каждом городе есть памятник Ленину. Идем скорей к Эрмитажу.

Полковник, румяный и свежий, словно белый налив, впустил собою прохладу улицы. Высокий, широкий вдоль и поперек, в каракулевой папахе – знал, какое впечатление производит, и это ему нравилось. Протопал, не спрашивая разрешения, прямо к столу, сунул Косте пакет с красной полосой наискосок с надписью «ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ», прижал пальцем к столу уведомление:

– Распишитесь в получении.

– Ой, что это? – воскликнул Костя дурашливо, но посыльный был невообразимо серьезен:

– Откройте и узнаете.

– А вы не знаете? – спросил Костя и, почему-то застыдившись, расписался перед розовым крепким ногтем. Полковник резко забрал бумагу, словно боялся – не отдадут.

– Нам не положено, – бросил с видимым превосходством, развернулся со стуком каблуков и вышел, унеся запах свежести с собой.

В телеграмме было приглашение Быкову Константину Владимировичу, Председателю Антикоррупционного предпринимательского Комитета, прибыть на Круглый стол, проводимый Комитетом по внутреннему законодательству Совета Федерации РФ, посвященный теме «…борьбы с проявлениями коррупции при проведении тендеров…». Выступление предполагалось. Проезд и проживание оплачивались.

«Мейл-то не судьба была выслать, – зло подумал Костя, – верного полкана гоняют. Чего им не резвиться на наши налоги…»

Примерно полгода тому назад по Костиному заявлению закрыли зама Главы Администрации города. Тот через подручного попросил «помочь деньгами» Благотворительному Фонду, созданному как раз для сбора денег под благовидными предлогами – ну, на благие же дела! Костя рассказал об этом однокласснику Леше – ныне Алексею Леонидовичу, подполковнику ФСБ. Подручный оказался жаден и глуп – наболтал под запись статью себе и шефу, а главное – согласился передать деньги под контролем. Хлопнули обоих. Шеф до суда чалился в СИЗО, помощник бухал под подпиской, Леша стал героем, известным в узких чекистских кругах. У Кости местные СМИ взяли несколько интервью, дивясь его смелости и безрассудству. Чиновники города Костю прокляли, при встречах стали обходить по широкой дуге. Поскольку его бизнес от них никак не зависел, Костя вздохнул с облегчением. Телеграмма означала: «Родина слышит, Родина знает», как Константин в одиночку страдает, – видимо, звали за печеньками. Их общественную организацию заметили на самом верху. Не на самом-самом пока, но уже близко.

Москва встретила, как всегда, слякотью и хмурым размытым небом без солнца – сколько головой не крути, не догадаешься, где оно. Поехал сразу в Совет Федерации – величественное здание, сжатое со всех сторон. Пропуск заказан. Рамочный металлоискатель, обязательный шмон охранниками с каменными лицами. Звериная властная серьезность во всем. «Где они таких церберов, интересно, берут? Наверное, в детстве из семей изымают. А родителей убивают – чтоб ничего человеческого не осталось», – подумалось Косте. Его и еще нескольких «борцов с коррупцией» в мятых костюмах, при галстуках, встретил холеный молодой человек, представившийся Олегом Алексеевичем, помощником Петра Александровича – Самого! Костя с досадой оглядел себя в зеркало – мокрые с дороги ботинки, не очень новый оранжевый пуловер, купленный по случаю революции в Незалэжной, наконец пригодившийся. Выглядел его наряд не очень уместно. Люди в костюмах начали совать помощнику визитки – он ловко собрал их мягким небрежным жестом, не предложив в ответ свою. Повел всех по коридору, выстланному красной с болотной каймой ковровой дорожкой. В целом, Совет Федерации не поражал – интерьер был во многом советским, добротным, но без изысков. Дизайнеров здесь не очень-то, видимо, слушали. Помощник был узок в плечах, широк в талии, в модном, в облипочку, пиджаке – вообще, имел округлые женские формы, довольно увесистую задницу и Х-образные жирные ноги, тершиеся со звуком при ходьбе. Навстречу из кабинета вышла смуглая девушка на каблуках, в коротком деловом костюме, открывавшем восхитительные колени. Ее лицо излучало профессиональную приветливость.

– В малом зале? – на ходу спросил помощник.

– Да, в одиннадцать подойдет, – журчащим голосом откликнулась она. Милая.

В зале расселись вокруг огромного стола согласно заранее установленным табличкам с указанием фамилий. Костя обменялся визитками с соседями. Место во главе было не занято. Табличка перед ним обозначала, что здесь будет сидеть Петр Александрович – Глава Комитета, он же председатель собрания. Сидящие приглушенно, как у постели больного, разговаривали. Многие были знакомы. Костя молча черкал в блокноте, готовя выступление.

Откуда-то сбоку в сопровождении помощника появился Сам – породистый мужчина с волевым, будто рубленым лицом, смутно знакомым по телевизору. Помощник обвел зал внимательным взглядом, словно прикидывая, можно ли доверять. Заботливо придвинул кресло начальнику. Тот сел, сдвинул державно брови, сказал краткую речь о важности системной борьбы с коррупцией и успехах государства в этом направлении. Чем больше он говорил, тем больше невысказанных возражений возникало у Кости. Какие успехи?! Системная борьба – это как?! Чем она отличается от несистемной?! И почему настоящих борцов с коррупцией обыскивают, сажают и убивают, а разговаривают только с послушными, демонстрирующими лояльность? Он пытался успокоиться, чувствуя, что начинает закипать.

Начались выступления. Присутствующие исполняли привычный ритуал – жаловались и просили. Жаловались на безденежье, засилье местных чиновников, их пренебрежительное отношение к общественникам, просили подкинуть гранты, выделить помещение, оказать содействие, открыть федеральное финансирование, изыскать средства из внебюджетных источников и тому подобное. Мелькало «принято решение о принятии обращения», «силами неравнодушной общественности», «областные власти в целом одобряют», «необходима поддержка федерального центра». Иногда председатель делал еле уловимое движение в сторону помощника, сидевшего чуть позади него, и что-то тихонько ему говорил. Тот склонялся заинтересованно, кивал, записывал.