Юлия Бекенская - Нескучная книжица про… (сборник)

Чтобы не спятить в хаосе, нужно уметь находить плюсы во всем. Я нашла. И сказала Соне спасибо за то, что из ночи в ночь она освобождает жилище от лишних вещей.

Ну, по ее мнению лишних.

Первыми пали Козявкины игрушки. Признаюсь, я не очень расстроилась. Сейчас объясню.

С давних времен меня одолевают монстры. Мягкие игрушки всех мастей – медведи, зайцы, коты, ежи и собаки.

Собак почему-то больше всего.

Дом задыхается в грудах пушистых тварей. Ночью, тайно, когда все спят, я собираю их в кучи и тащу в сарайчик, где хранятся дрова. Порой случайно выхваченная фонариком укоризненная пара пуговиц-глаз едва не доводит меня до инфаркта.

Велика фантазия дизайнеров. У нас есть ультрафиолетовая собака. Малиновый заяц. Оранжевый бобер. Больше всего донимает лев размером с трехлетнего младенца. Он не лезет в стиральную машину и собирает всю пыль. Наш престарелый кот, покуда был жив, использовал его для эротических экспериментов.

Устала молить и угрожать – пожалуйста, не тащите ко мне в дом эту гадость!

Каждый раз с ужасом жду нового года. Шкурой чую, что умилительное – «какой хорошенький, правда?», будет сопровождать очередного тотемного мутанта.

Если я пробую очистить дом от заразы, дочь всегда успевает накрыть меня с поличным. Плюшевые твари пересчитываются, нумеруются и водружаются на места.

Я безнадежно проигрываю битву с ними.

Но теперь у меня появился союзник!

С трудом скрывая улыбку, я выносила растерзанных зверюг на выход, неубедительно ругая псину и обещая дочери пополнить плюшевые запасы.

Если говорить начистоту, это и был единственный плюс нашего с щеночком совместного бытия.

Мелкие зубки рвали обои, подгрызали гипрок перекрытий. После зверюгу тошнило, а в свободное от рвоты время она избавлялась от содержимого желудка противоположным, так сказать, способом.

Между физиологическими отправлениями тварь спала, выла или истребляла те предметы, которые домочадцы не успели спрятать повыше.

В доме исчезли парные тапочки. Я, к примеру, щеголяла в одном розовом и другом черном. Оба – с правой ноги.

Некоторые развлечения псины носили явно суицидальный характер. Возможно, сказалось уличное детство.

Соню тянуло к электричеству.

Провода, компьютерные мыши, зарядные устройства безнадежно сгинули в ее пасти. Резиновые косточки, мячики и прочие погремушки не пользовались спросом – собаку влекли 220 вольт.

Честно сказать, после того, как баскервильская тварь, как я про себя любовно называла нашу зверушку, выгрызла кусок новенького дивана, у меня возникла слабая надежда, что один из проводов окажется под напряжением.

Энтузиазм детей по поводу щенка иссяк через неделю. После нескольких материнских истерик удалось достичь соглашения: Цапля кормит собаку и убирает все, что из нее выходит тем или иным способом, а сын выгуливает тварь и ликвидирует последствия работы ее зубов.

Это вызвало небывалый всплеск творческой активности. Цапля записалась в кружок журналистики, сын возобновил занятия дзюдо. Обнаружилась масса друзей и подруг, у которых детки гостили допоздна с тем, чтобы предоставить другим возможность разбираться с безобразиями питомца.

Угадайте с трех раз, кто варил для барбоски баланду и выгуливал ее?

Правильно. Садитесь, пять.

Зиму сменила весна, Цапля возвращалась по вечерам все позже. Потомок мрачно вел реестр ее кавалеров. Последнего из женихов Козявка охарактеризовала исчерпывающе:

– Леша – красивый мальчик.

– Солнышко, а что у него красивое?

– Лицо. И попа!

Сестра прислала из Чехии открытку и поздравления с наступившей весной.

Собака росла и на овчарку походила все меньше. Может, в окрасе и было что-то похожее, но, если судить по характеру, на первый план выходило предположение на грани абсурда: мать нашей Соньки согрешила с экскаватором.

Собака рыла грунт с энтузиазмом землеройной машины. Двор украсился ямами. С прогулок она неизменно приносила трофей – к примеру, кошачью шкуру, которую мне приходилось зарывать все глубже.

Солнце пригревало, на огородах появились первые всходы. Барбоска росла, и соседи уже намекнули, что если мы хотим видеть собаку в добром здравии, пора строить будку и привязывать ее на цепь.

Мы посмеялись – какая цепь для щенка-недопеска! Однако вскоре лишились полудюжины поводков, а собака безнаказанно бороздила соседские огороды.

А как она у нас умела улыбаться! Стоило ей вырваться на волю и перепахать чужую грядку, на морде появлялось блаженное выражение.

После землеройных работ ее можно было брать голыми руками. Исполнив долг, она не сопротивлялась неволе. Добровольную помощницу приводили нам на крыльцо соседи:

– Сидит, главное, около грядки, с огрызком поводка на шее, и улыбается…

Цапля являлась домой все позже – готовилась к экзаменам у подружки. Сын мрачно намекал, мол, знает он этих подружек.

Чтоб опровергнуть инсинуации, Цапля притащила мне халтурку – экзаменационный реферат на тему «Любовь в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова».

Количество часов для сна еще сократилось.

Сестра сообщила, что задержится на пару-тройку недель.

С горем пополам соорудили для твари будку и добыли цепь, чтоб зафиксировать псину в родных пределах. Не тут-то было!

Возвращаясь с Козявкой домой, мы застали такую картину.

Ошалев от счастья, по улице неслась собака со всеми тремя метрами новенькой блестящей цепи. Полоскались по ветру уши, безостановочно, пропеллером, молотил хвост. Тварь улыбалась.

Боги мои, как она улыбалась – во всю зубастую пасть, визжа и подпрыгивая от переполнявшего ее счастья.

Следом за цепью волочилась доска-сороковка от будки, отодранная собачкой в прогулочном энтузиазме. Она ничуть не мешала барбоске передвигаться с бешеной скоростью.

Пыль из-под лап да неровная борозда от доски, утыканная гвоздями с обеих сторон.

Нам повезло: собака встала на якорь, когда форсировала канаву. Тут мы ее и повязали.

Цапля готовилась к выпускному балу. Возвращалась за полночь, игнорируя мои звонки.

Сестра лепетала в телефон, что мне не о чем беспокоится, она доверяет дочери на все сто. Мы обе умные девочки, все будет в порядке.

Реферат вернули на доработку. В ночных кошмарах мне являлись дамы в кринолинах. Мадам Лопухина неодобрительно щелкала веером.

У собаки началась первая течка. Мы не сразу разобрались, что к чему. Когда поняли, было поздно. Процесс пошел. Барбоску ежечасно осаждали кавалеры, и даже лай ее приобрел новые интонации – хрипатые и призывные.

В один из вечеров мне открылось будущее.

Я увидела, каким отцом станет мой сын. Как будет он оборонять свою дочь (мою будущую внучку) от нежеланных посягательств.