Елена Надежкина - И всё это просто Жизнь (сборник)

– Что-то ты плохо выглядишь, Нина, – сказала моя сменщица. – Вадима не вернёшь, а тебе дальше жить надо, дочка у тебя. Да и сама ещё не старая, может, и жизнь ещё устроишь.

– Брось, – отмахнулась я, – это погода на меня так действует.

Я видела, что ключа от номера нет, значит, новый постоялец дома. Мне безумно хотелось увидеть его, поговорить, узнать о нём хоть что-нибудь. Я смотрела в одну точку, постоянно вздрагивая от каждого звука, доносившегося с этажей.

– Так нельзя, – уговаривала я сама себя, – надо успокоиться, надо обязательно найти какой-то повод поговорить с ним. Но в голову ничего не лезло.

Повод нашёлся сам собою.

– Здравствуйте, вы сегодня снова дежурите? – услышала я за своей спиной. – Чайничка у вас не найдётся?

Это был Вадим, такой простой и домашний, в тренировочных штанах, футболке и шлёпанцах на босу ногу.

– Я говорю, чайку у вас тут можно попить?

– Ах, да, да, я сейчас вскипячу воду, – встрепенулась я, – кафе у нас только в девять откроется, но вы располагайтесь, я напою вас вкуснейшим чаем, я рецептик один знаю.

– Буду вам признателен, а то знаете, не дотяну до девяти, помру, а вам проблемы наверняка ни к чему, – засмеялся парень.

– Что вы, что вы, у нас в городе голодной смертью ещё никто не помирал, – я поддержала его весёлый настрой, обратив внимание на такие знакомые ямочки на щеках, как у отца.

– Он, – дрогнуло моё сердце, – конечно, он, и зубы у него как у меня, с щербинкой спереди.

– А вы давно в этом городе живёте? – спросил Вадим, отхлёбывая горячий чай.

– Да, всю жизнь, только училась в другом месте, а вернулась сюда, мама у меня болела.

– Хороший городок, старинный такой, – задумчиво произнёс парень.

– Вам бы в хорошую погодку у нас погулять, а вы монастырь видели? Его уже открыли, он в пятнадцатом веке построен, правда последние лет сорок разваливался весь, а теперь вот взялись и восстановили.

Мне хотелось говорить и говорить с моим мальчиком, я теперь была уверена, что это мой мальчик, так легко и тепло было мне рядом с ним, и так нестерпимо хотелось обнять его, целовать эти глаза, руки, но я боялась. Боялась признаться ему сейчас, боялась быть отвергнутой им, и где-то далеко в душе, боялась ошибиться. Нет, что я, это, конечно же, мой сыночек.

Парень ушёл в дождь, ласково улыбнувшись мне у двери.

– Надо, – развёл он руками, – дела.

Дождь по-прежнему был тихим и скучным, он плакал, капая на маленький город и на моего сына, ушедшего в этот дождь.

– Какие у него дела здесь, – тяжело вздохнула я, – в городе, где он мог вырасти.

Слёзы потекли у меня по щекам, горькие слёзы боли, обиды и запоздалого раскаяния.

– Я должна признаться ему во всём, – решила я, – поставить, наконец, точку во всей этой затянувшейся истории. И пусть мой сын вернётся ко мне в объятия или навсегда возненавидит меня, но по другому жить я уже не смогу никогда.

Вадим вернулся в этот день слишком поздно, смена моя давно закончилась, я, всё еще надеясь на что-то, крутилась у стойки, заговаривала о разных мелочах с Галиной, но его так и не дождалась. Всю ночь я не сомкнула глаз, а утром побежала на работу на целый час раньше.

– Что с тобой, Ниночка, – ужаснулась Галка, – на тебе лица нет?

– Да всё погода, бессонница у меня какая-то, – выкручивалась я.

– Это, Нинка, у тебя нервы шалят, срочно к неврологу надо, а то ещё сама разболеешься, не дай Бог.

– Ладно, Галь, схожу, обязательно. Ты иди домой, иди, у тебя семья.

Теперь нужно было дождаться Вадима, чтобы ни было, сегодня я всё ему расскажу.

Шло время, но Вадим не спускался. Я несколько раз подходила к ключнице, чтобы ещё и ещё раз убедиться – постоялец в номере.

Но вот он вышел с чашкой и всё в тех же шлёпанцах на босу ногу.

– Здравствуйте. Если вас не затруднит, чайку мне можно?

Выглядел он сегодня плохо, чай пил задумчиво и всё больше молчал.

– У вас неважно идут дела? – поинтересовалась я, не зная, с чего начать разговор.

– Да, знаете, устал.

– Может, я могу вам чем-нибудь помочь?

– Вы? – удивился он, – вы меньше всего, хотя…

Он взглянул на меня, словно обжог, а может быть, мне просто показалось так.

– Простите, я не хотела вам мешать.

– А знаете, может быть, вы как раз тот человек, кто сможет мне помочь, ведь вы вчера сказали, что живёте здесь давно.

– Да, очень давно, – встрепенулась я.

– Понимаете, моя мама – самый лучший в мире человек, последнее время у неё стало часто болеть сердце, а у меня кроме неё никого больше нет. Моя мама из детского дома, отца у меня никогда не было и вот недавно, мама призналась, что усыновила меня. Она работала в Доме малютки санитаркой, очень привязалась ко мне и забрала. Мы жили мирно и счастливо. Сейчас моя мама хочет, чтобы я нашёл ту, что родила меня. А я думаю, зачем? Ведь я был не нужен ей тогда, но я обещал маме. Из Дома малютки я узнал, как звали мою биологическую мать, даже узнал из архива адрес, ваш город, Пятигорская, 15. Но улицы такой не нашёл. Кто-то сказал, что на том месте построили Дом культуры. Вот теперь я думаю, где же мне её найти? Может вы знали такую, Белевецкая Нина Сергеевна., она с вами примерно одного возраста. Она родила меня слишком юной.

Всё время рассказа Вадим, не мигая, смотрел в пол, а меня душили горькие слёзы.

– Вы плачете? Не надо, это грустно, но я вырос счастливым и без той, что родила меня, – сказал он, взглянув на меня.

– Прости меня, сыночек, – кинулась я на колени перед Вадимом, – это же я, Белевецкая, я – твоя мать. Будь проклят тот день, когда я согласилась оставить тебя.

– Вы, – чашка выпала из рук парня и, громко стукнув о плитки пола, разлетелась на куски. – Нет, это не правда, зачем вы обманываете меня.

Он бросился к себе в номер, перескакивая через ступеньку, а я, так и оставшись на полу, только и твердила:

– Прости меня, прости меня, сынок.

Его не было часа три, я сидела за гостиничной стойкой с красными от слёз глазами и ощущением полной пустоты в душе.

– Он не простит меня, я вновь потеряла тебя, Вадим, – крутилось у меня в голове.

Впервые я была рада, что у нас нет постояльцев, вряд ли я смогла сегодня нормально работать.

Вадим спустился тихо, подошёл ко мне и, неожиданно, погладил по голове.

– Не плачьте, я уеду, и никогда не буду напоминать вам о себе. Я видел вас и этого будет достаточно.

– Нет, сынок, нет, – прижала я его к себе, – всё не так, как ты думаешь. Всё совсем не так.

Мы долго разговаривали с сыном, я рассказала ему всё о себе, об его отце. Он рассказывал мне о своей жизни. В эту ночь Вадим ночевал у меня, в том доме, который по праву должен был быть его.

На следующий день он уехал к маме, обняв меня на прощание и пообещав обязательно вернуться.

Теперь у меня вновь стало двое детей, сын и дочь. А у моего сына две матери, мы подружились и это очень важно для всех. Скоро моё пятидесятилетие, я жду их в гости. Слишком дорого обходятся нам порой ошибки молодости, и так важно их исправить, хотя бы спустя почти целую жизнь.