Элайн Нексли - Вивиана. Наперекор судьбе

Внезапно у нас над головами просвистела стрела. Зажав рот рукой, я посмотрела на Сарасвати: – Господи, помилуй…

– Тише. Сиди тихо. Божья помощь и благословение с нами. Все будет хорошо, – прошептала индианка, с улыбкой взяв меня за руку. Ее уверенность немного успокоила меня, но до следующего момента. Я надеялась, что мне показалось, но, увы, нет. Где-то совсем близко были слышны разговоры. Я напрягла слух и смогла кое-что разобрать: – Ты выпустил стрелу?

– Да, сэр, выпустил. Но она пролетела, никого не зацепив. Возможно, вам показалось, что где-то были люди.

– Нет, мне не могло показаться. Я точно слышал женский шепот. Или ты меня за дурака принимаешь?

– Помилуйте, мистер, я не то хотел сказать.

– Замолчи и выполняй свою работу! Если в течение часа вы никого не найдете, придется заканчивать поиски. Наступает ночь, а в темноте искать нереально.

– Мы можем принести факелы.

– Нет, не нужно. Если эта девчонка и вправду скрывается в лесу, то мы ее лишь спугнем. Продолжайте поиски и будьте очень внимательны: если эта вертихвостка сумеет нас обмануть, полетят головы. А теперь поди вон! – я едва дышала, ибо казалось, что в тишине мое дыхание и стук сердце слышны по всему лесу. Я потеряла отчет времени. Я посмотрела на Сарасвати, которая, опустив голову, мирно спала, я же не могла сомкнуть глаз от страха и холода. Сейчас, когда ночной ветер пронизывал до костей, я бы все отдала ради того, чтобы погреться у камина. Каким-то чудом и мне удалось уснуть, но лишь на короткое время.

Проснувшись посреди ночи от холода и жажды, я в темноте нащупала маленький чемоданчик, в который положила флягу с водой. Жадно отпив несколько глотков, я застонала. Ноги затекли, боль в пояснице отдавалась во всем теле. Не было слышно совершенно никаких звуков, и, решив, что воины уже ушли, я вылезла из ямы, отряхивая платье от кусков грязи.

– Сарасвати, – прошептала я, аккуратно коснувшись плеча девушки. Индианка что-то пробормотала, лишь потом открыла глаза, сонно поглядывая на меня: – Что случилось?

– Нет смысла сидеть здесь до утра, ибо на рассвете войско может вернуться. Нужно выбираться из леса.

Молодая женщина отрицательно покачала головой: – Куда мы пойдем среди ночи? У нас даже свечки нет. Успокойся и поспи. Утром что-нибудь придумаем, – отмахнулась Сарасвати, закрыв глаза и вновь придавшись сну. Я не стала настаивать. Возможно, так и правда будет лучше. В темноте мы заблудимся и окончательно собьемся с толку. Хотя, я и так не знала, куда нам идти.

Весь остаток ночи я просидела на промозглой траве, поджав ноги и обхватив их руками. Мое платье теперь было мокрым от росы, а холод пробирал до костей. С первыми лучами солнца мы вновь двинулись в путь. Теперь все деревья казались совершенно одинаковыми, и наша ориентация превратилась в прах. Мы лишь шли, надеясь, что впереди покажется хоть один домик отшельника. Живот скрутило от голода, но еды не было. Мы срывали ягоды, но от их противного и горького привкуса коком подкатывал к горлу. Я остановилась, понимая, что силы на исходе. Голова шла кругом, ноги ныли и болели. Опустившись на землю, я сложила руки в молитвенном жесте, прося Бога об одном: чтобы он послал нам крышу над головой и тарелку супа. Сарасвати последовала моему примеру, но ее молитвы были предназначены для бога Шивы.

Когда солнце скрывалось за горизонтом, а воздух вновь холодел, мы услышали голоса. Первая мысль была связана с тем, что это воины, но голоса были женскими. Усталость и голод победили страх и осторожность, и мы пошли на звук. Стоило нам сделать несколько шагов, как мы увидели двух женщин, стоявших возле дуба. Одна была невысокого роста, с золотистыми, короткими волосами, другая моложе, но тоже с остриженными, темно-каштановыми кудрями. На женщинах были одеты одинаковые, черные платья с нашитыми крестами. Сомнений не оставалось: это монахини.

Мы переглянулись, и Сарасвати устало кивнула, опираясь рукой о ствол дерева. Я тоже едва держалась на ногах из-за усталости. Едва ступая, мы подошли к монашкам. Женщины, побледнев, отшатнулись от нас, испуганно моргая глазами: – Кто вы?

– Простите, что напугали, просто мы уже сутки бродим по этому лесу. Мы заблудились. Не можете ли вы дать нам на одну ночь крышу над головой и ломоть хлеба? Мы заплатим.

Святая сестра, та, что пониже, сделала несколько неуверенных шагов нам навстречу: – Как вы оказались в этом лесу? И, куда идете?

– Мы направляемся в Оксфорд, в графство де Вер. Нам необходимо поведать графа Джона де Вер.

– Но, вы уже в Оксфорде. До замка его светлости несколько миль, – я радостно захлопала в ладоши, но мое веселье прервал очередной приступ голода. Схватившись за живот, я обессилено взглянула на женщин, мысленно умоляя их о помощи.

– Я вижу, что туда вы не сможете дойти пешком. Что ж, помогать окружающим – великий поступок, и я уверена, что в Царстве Божьим, когда мы предстанем перед Всевышним, мы будем отблагодарены. Мы из монастыря имени Святой Берты. Он находиться в нескольких шагах отсюда. Меня зовут Идета Уотерс, я сестра-казначея. Моими обязанностями являются финансовые дела обители и хранения всех ключей, – сказала светлокожая, с золотистыми волосами, пожилая женщины: – А это монахиня-бенедиктинка Ашлинг Стивенс. Настоятельница послала нас в лесу за осенними плодами. А, как вас зовут?

– Меня зовут Вивиана, а это моя подруга Сарасвати, – я запнулась, когда увидела, как на лице Идеты проскользнула тень пренебрежения, а посреди лба залегла глубокая, подобно шраму, морщинка: – Сарасвати? Индуска?

Индианка сделала несколько неуверенных, робких шагов, теребя конец помятого и запачканного сари: – Я понимаю, что, будучи гражданкой Англии, не имею права жить по индуским обычаям. Но эта вера моих предков и отречься от нее, значит, отречься от своего рода и близких.

Миссис Уотерс положила свою старческую, морщинистую руку на плечо девушки:

– Я не могу осуждать тебя, девочка моя, за религию, которой ты покланяешься. Ибо Господь один, а Имен у Него много. И каждый может и должен выбирать именно ту форму поклонения, к которой принадлежат предки. Идемте, девочки, я отведу вас в монастырь через черный ход. У меня есть ключи от пустовавшей кельи, где вы сможете переночевать и хорошенько отдохнуть, – потупив взор, я пошла за женщинами. Мы сделали лишь несколько шагов, как перед нами показались массивные, железные ворота, за которыми виднелись верхушки серых башней.

Идета постучала, потом что-то сказала на латыни, и врата со скрипом распахнулись. Я ахнула, прижав к губам ладонь. Монастырь был не просто серым и унылым, он казался устрашающим, дьявольским сооружением. Я не понимала, как такое здание может называться Храмом Бога.