Mel RedWolf - Ветер Перемен. Часть 1

Нет, сейчас Аэль не могла позволить себе слабости. Внутри разрывало нутро, но сердце молчало, сухо и пусто, словно разум отказывался признать факт, что эта женщина на помосте – женщина Аэль, что эта мертвая воительница – хар ее детей, что Фаврир уходит и больше не вернется. Разум все еще не желал это принимать. Смотря на тела погибших ниже, на погребальные костры, что нужно было зажечь, Аэль хотела не верить в это, но также четко понимала ощущения и горькую истину, как в далеком прошлом юности – на все воля богинь.

Царица слабо улыбнулась на полумиг, а потом обратила взор к небесам.

– Яростная, Гневная, Страстная, Солнцеликая, прими своих дочерей. Обними среди них сильнейшую и старейшую твою дочь, достойную твоих почестей, обними ее, как хал, поцелуй, как возлюбленная, сохрани. Светлая, Улыбчивая, Переменчивая, проводи ее в последний путь. Проведи под руку так, как не проведет больше ни одна земная женщина, не забудь о ее сестрах, что пали сегодня и идут к тебе. Подари им легкость, за подвиги, свершенные сегодня. Забери горести и раны, которые мы подарим врагу!

Пламя сорвалось с пальцев, обняв в последний раз Великую царицу. Аэль отошла, не сводя взгляда с лица женщины, чьи локоны будто расплетали пальцы Огненной девы, а напряжение отпускало бренную оболочку.

Дорэль взяла на руки малышку. Крепко прижимая к себе эту далеко не легкую по сравнению с детьми сестры дочь Фаврир. Такая же огненновласая и сильная баргустка. Девочку прижали к груди, улыбаясь новорожденной, что еще глазки толком не открыла.

Пламя пошло от одного костра к другим, обхватывая их объятиями Страстной, что забирала своих дочерей в новый мир. Тем же, кто выжил, оставалось отдать дань павшим, честь и идти в новый бой. Воительницы приложили кулак к груди. Кто в броне, кто в легкой рубахе с узорами клана. Ремесленницы стояли рядом с гутами и могли оплакать павших. Ведьмы, те немногие, кто был в состоянии стоять, смотрели на пламя сухим взглядом. Силы все были отданы в бою, чувства выжжены пламенем и забраны вольным ветром, но они вернутся. В память о павших они вновь разожгут гневное полыхание в небе, подарят боль и отчаяние врагу.

Здесь были и Улия с Ганхе, со всем их многочисленным выводком. Даже они сейчас шалить не брались. Все это время, пока сражались, дочерей маленьких воительниц вокруг себя собрала дурфа и приглядывала за ними. Не гадала и не чаяла бывшая посол, что найдет свое место среди бескрылых в доме верховной хал, обучая и успокаивая, воспитывая. Здесь оказались и крылатые сестры, что оплакивали павших воительниц и сестер.

Не только баргусты лишились многих в этой битве. Те, кто носил кровь Небесных Сестер с даром Огня, также были на кострах. Дочери Земли – обретут покой в лесах баргустов, а те, кто жил под благословением Ветра будут развеяны в горах, но их плоть обгладывал огонь на самом краю прощальной площади.

Рефаль отошла к Анор. С ней рядом стояла младшая дочь, а рядом Каска с Лорой и их гутами. Растянулось молчание, а порывы дыма подхватил ветер Легкой. Не вдыхали дочери запах сжигаемой плоти из-за него. Богиня откликнулась на речи царицы. До самого конца церемонии простояла Аэль ближе всех к кострам. Словно треск поленьев и костей мог подарить смирение, словно этот миг, когда облик любимый поглотил огонь и развеял ветер, мог приглушить внутри боль, но только больше царица ощущала, как на месте прежнего жаркого центра их связи, расширялась рана и забирала все.

Свет встреч, радость от улыбки, смущение и восторг. Годы, прожитые рядом, романтику и трепетность проведенных вечеров и дней. То, как Фаврир в первый раз взяла своего гута на руки и улыбалась, а в глазах ее искрились звездами слезы. То, как прислонялась к животу и как баюкала на плече, когда Аэль не могла уснуть, как обнимала их всех, вместе с маленькой Алифеей, на большом уютном ложе их жилища, как потом могла устроиться вся семья и пинались близняшки.

Все, что было так ценно и теперь обратилось в прах, все, что уже не вернуть и не воскресить ни на мгновение. Аэль забыла на время, точнее, старалась не замечать ни боль тела, ни усталость, ни то, как теперь пекло солнце Яростной с небес, на которых рассеялись облака в полдень. Только когда Слушающая Ветра и Дышащая Пламенем ушли, многие ремесленницы начали расходиться, и только воительницы остались в ожидании, когда царица покинет площадь и завершит прощание, тогда Аэль решила вернуться. Царицу вновь повело, но, кажется, это последнее, что сейчас могло беспокоить Порывистую. Дорэль вернула на руки халра ребенка и молча на руки подняла ее, развернулась и понесла домой.

– Тебе надо отдохнуть, как и девочке. Она у вас замечательная.

Тихо прошептала крылатая и слабо улыбнулась ей.

– Я тебя побью потом за такую заботу.

Вздохнула Аэль, иссушено. Отмучиться с такими долгими и тяжелыми родами, узнать, что возлюбленной нет, остаться один на один с врагом, едва стоя на ногах. Твоя улыбка стоит многого, Великая. Видно, пришел черед тешить и восхищать.

– Расскажи о противнике. Все, что я пропустила.

Попросила Аэль, поглаживая маленькую ручку девочки, то ее головушку крепкую, что долго себе путь открывала. И вот если у детей она вытянутой становилась, то нет, у этой так и была широкая. Видно упрямая будет девчонка. С вздохом решила Аэль, присматриваясь к дочерям. Младшие ведь, им можно было и поплакать. Вот только близняшки держались друг за друга и шли усталыми молчаливыми телятами, что еще забодают и затопчут врага, но потом, когда силы станет побольше, когда корни сильной женщины в них заговорят.

Что оставалось делать ей, вдове? Аэль прокручивала в голове варианты. Царицы, что теряли пару, могли тут же уйти мстить и пасть в бою. Этот вариант был, был вариант и заколоться архоном, но он – низкий поступок слабого баргуста. Однако, чаще всего у царицы не было такой роскоши. Гуты, народ, клан – их нужно вести и от потери царицы в период войны и смут лучше не будет. Нужно держаться, ради тех, кого оставила Фаврир, ради будущего ее наследия.

Дом теплый, уютно обставленный встретил гостеприимно с самых сеней. Широкий проем и для роста большого. Фаврир не приходилось пригибаться. Сменная обувь была здесь для жителей и для гостей, но гостей трех. Обычно более не собиралось за раз, хоть дом и большой отстроился. Царица с размахом создавала гнездышко для своей женщины, с любовью работала над каждым уголком, которого позже коснулись ручки ребенка. Так и люлька детская ждала свою обладательницу, которую бережно опустили на мягкие ткани с изображением кланов. Маленькие игрушки были здесь, как и тревожимая ветром игрушка – колесико с подцепленными рыбками, птичками и зверюшками, вырезанными руками Фаврир.