Алексей Лужков - В шаге от бездны. Том 1

– Где сжигают трупы? – спросил Мартин у барона.

– На юге, недалеко от Скотных ворот. Оттуда и доносит «ароматы».

Домов становилось больше. Все плотнее ютились они друг к другу, под сенью черных стен Гвингаэля. Осунувшиеся двухэтажные строения, с растрескавшейся штукатуркой и сырыми подтеками на стенах, в отсветах придорожных фонарей выглядели заброшенными и мертвыми. В стеклянных глазницах застыла угрюмая обреченность. В таких домах наверняка должны водиться призраки, сиротливо завывающие в пустых, безжизненных комнатах.

– Здесь по-прежнему обитает всякий сброд? – спросил Мартин.

Дитмар отвлекся от созерцания ветхой колокольни:

– Да, насколько мне известно.

Студеный, пробирающий до костей ветер, принес с собой очередную волну мертвецкого смрада. Фон Венцзлаф зажал нос.

– Вы давно в столице, Дитмар? – спросил Мартин.

– Неделю. Никак не могу привыкнуть к этой вони.

– То ли еще будет, – посулил Эберлинг, прикрывая рот белым, кружевным платком с монограммой.

– Вы думаете?

– Знаю.

Унылые, сгорбленные хибары продолжали тянуться на протяжении всего пути. Казалось, их порченые временем и сыростью фасады сами мучаются от какого-то страшного недуга. В подворотнях мелькали силуэты людей – Мартин чувствовал на себе внимательные, не предвещающие ничего хорошего, взгляды. Оно и понятно: местные запуганы болезнью, и вид пышущего здоровьем аристократа вызывал естественную зависть. И ненависть.

– Послушайте, Дитмар. Нам обязательно ехать в город сейчас? Время позднее, ворота наверняка закрыты. Может, стоит дождаться утра?

Фон Венцзлаф неопределенно покачал головой.

– Не знаю. У меня есть грамота, подписанная лично регентом. Ворота нам откроют в любом случае.

– И Вам хочется ехать ночью через весь город, по такой ужасной погоде? Да бросьте. Минута-другая, и может начаться дождь. После морской прогулки у меня нет желания попадать в водную стихию еще раз. Давайте уже кинем якорь в какой-нибудь гавани. Вы знаете здесь приличные заведения?

– Откуда?! Напомню, я тут всего неделю и пока не успел ознакомиться с достопримечательностями.

– Расстроили Вы меня. Дирк!

– Что случилось? – всполошился конюший.

– У меня нет желания ехать в город. Не в такую темень, и не в такую погоду. Ты помнишь здесь какой-нибудь трактир?

– Десять лет прошло, – задумался Дирк, – но, думаю, «Старый Погребок» еще стоит. Он ровесник самого Застенья, и вряд ли за последние годы что-то изменилось. Поехали?

– Оно приличное? – забеспокоился Дитмар.

– Самое приличное в этом свинарнике. Молодые дворяне часто посещают его, в поисках приключений и запретных удовольствий.

– Можно подумать, запретных удовольствий мало в Гвингаэле, – заметил Мартин. – Веди нас.

Вмешался лейтенант Колгер:

– Извините, ваша светлость, но у нас приказ сопроводить Вас до поместья, нам следует продолжить путь.

Дитмар вопросительно посмотрел на Эберлинга.

– В задницу! – выругался граф. – Ваш приказ – это Ваши проблемы. Можете подтереться им, если он у Вас в письменном виде. Я устал и замерз. И барон фон Венцзлаф тоже. Можете уезжать отсюда к чертовой матери, мы едем в трактир.

В голосе Мартина появились капризные нотки, свойственные избалованным аристократам.

– Простите, Ваша светлость, мы поедем с Вами, – хмурясь, отступил Колгер.

– Как Вам угодно. Только постарайтесь не изгадить мне настроение своим присутствием. Видят Вознесенные, от него и так мало, что осталось. Дирк, веди нас!

Возглавляемая Дирком кавалькада, свернув с тракта, проскакала по одной из боковых улочек. Размокшая почва, густо замешанная с испражнениями, чавкала под копытами лошадей. Жители Застенья, разбуженные шумом, робко выглядывали из окон, освещая сальными огарками бледные лица. Исхудалые и болезненные, они напоминали оживших мертвецов, поднятых по воле злобного некроманта. По спине Мартина пробежали мурашки. Изнуренный вид обитателей Застенья всколыхнул старые воспоминания о застенках Мясника. Плен, пытки, сотни казненных и искалеченных, окровавленный Дезмонд, подвешенный в главном зале Верминштайна… Сейчас не время ворошить ужасы прошлого.

Остались позади заброшенные выселки и свежее, пропахшее гарью, пожарище. Путники ехали среди чахлых яблонь, меж которых жалостливо ныл тонкоголосый ветер. Бежавшая среди пожухлой травы дорожка вела к фахверковому дому, что коротал свои дни в компании облетевшей черемухи. Гонт на конусообразной крыше рассохся и выгнулся, неровные стены зияли ранами облупившейся штукатурки. Старая деревянная вывеска медленно качалась на ветру, натужено скрипя. Рядом с трактиром стоял каменный колодец, на крыше которого дремали две черные вороны. Разбуженные шумом, птицы с возмущенным карканьем улетели в ночь. Из ближайшего леса, будто бы в ответ, донесся волчий вой.

– Волки еще остались в здешних лесах? – удивленно спросил Мартин.

Дитмар скорчил гримасу:

– И здоровущие. Отец недавно убил одного. Уродливая тварь. К тому же «искаженный».

– И в чем это выражалось?

– Как часто, граф, Вы видели волков с двумя рядами зубов и костяным гребнем на холке?

Подтверждая пророчество Эберлинга, зарядил сильный дождь. Как стрелковый залп он обрушился на землю крупными ледяными пулями. В отдалении послышался шум грома; где-то далеко на востоке сверкнула зарница. Гроза, к счастью, шла стороной, зацепив Застенье лишь краешком.

Эберлинг и его спутники подъехали к трактиру. Из ярко горящих окон кабака доносился нестройных хор голосов. Колченогий лакей в поношенной ливрее выскочил из-под навеса, смешно приволакивая ногу. Осветив клиентов бледным светом фонаря и отметив их состоятельность, он подобострастно склонился:

– Милости прошу, сиятельные господа! Выпить, заночевать?

– Угу, – высокомерно кивнул Дирк, – и перетрахать всех шлюх. Прикажи позаботиться о лошадях.

– Будет исполнено, Ваша светлость. Сей момент. Эй, лентяи!

Трактир встретил гостей теплом, запахами еды, табачного дыма и перегара. Заведение было приличным, насколько мог быть приличным трактир в Застенье. В зале уютно потрескивал камин, огороженный кованой оградкой. Деревянный пол тщательно надраен и отливал восковым блеском. Стены покрывала аляповатая роспись на охотничий мотив. Под перекрестиями потолка висела украшенная металлическим декором люстра с двумя десятками толстых свечей.

Посетителей насчиталась пара дюжин, и почти все мертвецки пьяны. Как и рассказывал Дирк, в основном они были молоды, одеты в камзолы кричащих цветов и имели знатное происхождение. Пьяные голоса то там, то здесь, выкрикивали здравницы. Весь женский контингент трактира, кроме официанток, был занят ублажением гуляющих дворян. На зависть портовым девкам, кабацкие мамзели обладали смазливыми мордашками и носили чистые платья.