Маргарита Пенчукова - Слива правды

– По-моему, она прощается, пойдём, – угрюмо ответил Василий.

Николай читал «Магию цвета», когда братья вошли к нему.

– Рад видеть вас, – прокашлявшись, проговорил царь.

– Мы тоже, батюшка, – ответили хором братья.

– Как здоровье матери?

– Только что были у неё, – произнёс Прохор, – она с нами поговорила и заснула.

– Надеюсь, всё обойдётся, – улыбнувшись, отметил царь. – Странный недуг, доктора говорят, что не могут найти причину его появления. Какая-то неизвестная болезнь.

Он жестом показал сыновьям сесть рядом с кроватью, заметив на руке Прохора перстень Надины, тревожно сказал:

– Видно, у матери дело плохо, раз она отдала своё кольцо.

– Не думай об этом, – подбодрил Василий, – ты только что сказал, что всё будет хорошо.

– За вас я не переживаю, если что-то случится, вы сможете постоять за себя, – проговорил отец.

– Твоя правда, – заверил Прохор, похлопывая брата по плечу.

Николай задумался, потом позвал:

– Подойди ко мне, Василий.

Сын преклонил колено.

– Возьми мой перстень с хризопразом, – произнёс царь, надевая ему на палец фамильную драгоценность.

Братья переглянулись. Василий, стараясь сгладить напряжение, ласково спросил:

– Батюшка, ты что это делаешь?

– Неспокойно мне в последнее время.

– По-моему, вы рано с нами прощаетесь, – проговорил Прохор, – вам ещё предстоит путешествие.

Отец помолчал, и слёзы навернулись у него на глаза:

– Спасибо, что навестили, а теперь идите, мне надо немного поспать.

Сыновья поклонились и медленно вышли из комнаты.

Погода портилась. Всю ночь лил дождь как из ведра, а к утру небо прояснилось. Служанка, дежурившая возле кровати царицы, проснулась от её сильного кашля, подала воду, но царица глубоко вздохнула и затихла.

– Помогите! – закричала девушка.

В комнату прибежали доктора, но в сознание Надина так и не пришла.

В стране объявили траур. Царь был безутешен, его самочувствие резко ухудшилось. Братья по очереди дежурили возле постели отца.

Миланья распорядилась о погребении царицы, её решили отпевать в полдень следующего дня. Василий приказал перед похоронами сделать вскрытие трупа, чтобы определить, отчего наступила смерть. Анатомирование показало, что у матери оторвался тромб, образовавшийся в вене ноги, а затем попал в лёгкое.

Погода снова ухудшилась. Всю ночь бушевала буря, ветер выдёргивал молодые деревья вместе с корнями и разносил по всей округе. Много людей покалечилось в ту ночь, большой урон непогода принесла урожаю.

Николай после последнего посещения его сыновьями так и не приходил в себя. Братья ещё не успели похоронить мать, как дежурный лекарь сообщил о кончине отца. Люди стали поговаривать, что кто-то наслал проклятье на страну, болезнь унесла царя и царицу. В стране объявили недельный траур.

Василий приказал сделать вскрытие тела отца. Выяснилось, что смерть наступила по той же причине, что и у матери.

Похоронили царя с царицей недалеко от дворца, в маленькой часовне на холме, откуда открывался великолепный вид на город. Любимое место отца с матерью. Царевичи сильно горевали по родителям, но их братская дружба укрепилась и ещё больше сплотила их. Жизнь продолжалась.

В Досилии для всех сословий находилась работа по душе. По закону трон переходил к женатому царевичу, но Прохор решил, что лучше править вместе. Так государство обрело двух царей. Благодаря взаимному уважению они вместе продолжили политику отца. Государственные дела чётко разделили между собой. В царской Думе они вместе выслушивали государственных мужей, обсуждали вопросы и принимали решения.

Василий отвечал за внутреннюю политику, развивал культуру, ремёсла, поощрял самобытность народа и новые открытия. Прохор успешно занимался внешней политикой, расширял торговлю и укреплял дружеские отношения с другими странами. Его жена Миланья стала прекрасной царицей, на редкость умной и доброй. Она не умела льстить и обманывать и пользовалась искренним уважением всех, кто её знал. Мужа любила всем сердцем, а к Василию относилась как к родному брату.

Единственной недовольной своим положением оказалась её старшая сестра Агриппина. Она жутко ревновала и завидовала положению младшей сестры, скрывая это под маской лицемерия. Княжна всё время жаловалась сестре, что ей скучно и нечего надеть, хотя её гардеробная была забита нарядами.

Миланья рассказывала ей все новости двора, дарила дорогие подарки, гуляла с ней, но та всегда оставалась недовольна. Агриппину мало интересовали государственные дела, она видела, как сестра беседовала с Василием, и это приводило её в бешенство. Она не понимала, почему брат Прохора не обращает на неё внимания.

– Стройный стан, правильные черты лица, светло-зелёные глаза, пухлые манящие губы, румяные щёчки, длинные рыжие волосы, да я просто красавица, – говорила она, глядя на себя в зеркало. – Что ему ещё надо? Лучше меня всё равно не найти. Это Миланья во всём виновата!

– Что случилось, дорогая? – обеспокоенно спросила царица, когда сестра ворвалась к ней в комнату со слезами на глазах.

– Ничего страшного, – ответила Агриппина обиженно, – просто меня не покидает чувство никчёмности на вашем празднике жизни.

– Почему ты так думаешь?

– И ты ещё спрашиваешь! Со мной никто не хочет говорить, Василий даже не смотрит в мою сторону.

– Ну это не повод обижаться, – успокаивала её сестра.

– Ты устраиваешь свою жизнь, а я остаюсь в стороне. Почему Василий до сих пор не предложил мне руку и сердце? Неужели я хуже тебя?

– При чём тут я? – спросила царица. – У меня есть Прохор.

– Ты всё время крутишься возле Василия, улыбаешься, говоришь с ним, а он пожирает тебя глазами! Ты думаешь, меня устраивает титул княжны, который вы мне пожаловали? Я радовалась, когда тебе сделали предложение, ещё больше, когда узнала, что у принца есть старший брат. Думала, как только мы приедем во дворец, он сделает мне предложение и я стану царицей, но он вообще не проявляет ко мне внимания. Я устраивала балы, надевала самые изысканные наряды, но он по-прежнему даже не смотрит в мою сторону. Зато с тобой всегда мил и любезен. Я что, такая страшная? – Агриппина зарыдала.

– Ну как ты можешь так говорить, – ласково сказала Миланья, обнимая сестру. – Сама знаешь, какая ты красавица, но ведь сердцу не прикажешь. Не надо никого винить, мы все тебя любим. У нас с Прохором уже скоро родится малыш, а вы с Василием будете его крёстными.

– Ты позволишь мне выбрать ему имя? – обиженным тоном спросила Агриппина.

– Почему бы нет, я уверена, что у тебя уже есть варианты.

– Раз уж мне так не повезло в личной жизни, то я стану самой лучшей тётей для своего племянника.