Роман Корнеев - Боги Иторы

На ступенях лежала Тильона. Она была жива.

Ксанд отцепил с пояса флягу, там, кажется, оставалось немного воды. Дым чадящих факелов оставил на лице девушки тёмные разводы, ему же хотелось видеть лицо несчастной девочки чистым. Если бы вода могла изгладить эти морщины с её лба. Увы.

Да, Ксанд сумел воспользоваться слабостью этого странного союза живого человека и мёртвой силы, вымотал их обоих во время поединка с Тсорином, и теперь она спала. Но Боги видят, с какой лёгкостью проступали на этом спокойном, хоть и совершенно измученном лице следы чудовищного внутреннего напряжения. Борьба уже началась, и сигнала к её окончанию ждать нельзя. Он прозвучит и без участия старого барда.

Ксанд сорвал с головы шлем, рассыпав седые волосы по плечам. Нужно утереть предательские слёзы, он не должен выказывать слабости.

Ловкие пальцы бывалого воина живо заскользили по сочленениям её брони. Воздуха дать, воздуха! Её тело взмыло, погружённое в облако серебряных пылинок. Раскинувшись, как птица в полёте, она казалась летящей по своей собственной воле, навстречу невидимому здесь свету жаркой Кзарры. Боги, покуда она выглядела живой.

Ксанд медленно, словно вытягивая на себе невероятный груз, сделал первый шаг. Потом второй, третий. Двери, переходы, колоннады. Имперцы в своих клыкастых шлемах расступаются под тяжестью его взгляда. Их мечи опущены, некоторые падают наземь, принимаются что-то исступлённо выкрикивать, колотясь головами о пол.

Что они видят? Ужели этот ужас им внушает сам Ксанд и его ноша? Что такое кажется сейчас вам, смертным, слабым, безмолвно бросавшимся в бой, повинуясь чужой воле? Видение несуществующей свободы? Надежда на обретение неведомого могущества? Или всё же – тривиальный страх перед неведомой силой, что предстала сегодня пред ликом Иторы? Что готова была провозгласить новое служение, новую борьбу? Нового Мёртвого Императора? Нет. Ксанду захотелось отвернуться, только было некуда.

Буйный свежий воздух рванул в лёгкие, разгоняя кровь, просветляя разум.

Боги, он уже и думать забыл, до какого глубокого подземелья ему удалось добраться. Теперь его путь лежал коридорами всегда вниз, вниз, но казалось ему, что в действительности это был невыносимо трудный подъём. И даже бодрый этот ветер, что хлестал ему в лицо, был похож на ледяной по́верх Горной Страны. Вышел, он вышел из-под сени Пика Тирен, вырвался из этой ловушки и, вероятно, вывел кое-кого из своих людей. Неслыханное везение. Рассчитывал ли он на подобное? Похоже, что нет.

Это, кажется, был центральный портал. Великий, нет, величественнейший памятник архитектуры времён расцвета Империи, и вот теперь он ступает меж этих колоннад и пилонов бесценного золотистого мрамора, ступает, дрожа от усталости, ярости, боли и ненависти одновременно. И процессия позади него молча следит за его шумным дыханием. А он не может себе позволить даже сбиться с мерного ритма шагов. Зачем ему красо́ты всего мира взятого, тем более этого Богами не забытого места?

Ксанд осторожно опустил Тилю на площадку перил парадной лестницы. До выхода оставалось всего несколько десятков шагов, но спешить уже некуда.

– Тсорин, ты всё-таки остался с нами?

– Да, Ксанд, ты знаешь, мне очень повезло с тобой.

– И мне с тобой, правда. А ты, Лисей, как думаешь, успеешь, войдёшь в форму к сезону поисков? Ты же самый везучий из нас.

– Не знаю, брат-Игрок. А если и пропущу сезон, что в том страшного? Моя коллекция и без того – лучшая из собранных за последние тридцать кругов.

– И то правда. Лострин, ты тоже остался себе верен до конца? Как ты встретился с Тилей?

– Очень просто, в тот день Перевалом Трёх Ручьёв прошло всего два человека. Средина замерла в страхе за своё будущее. Так всё и случилось.

– Встретились. И решили идти вдвоём сюда. На что вы рассчитывали?

– На тебя, Ксанд, на тебя. Но ты не успел, наш паро́м опередил вашу яхту на сутки, ведь нас так не гоняли.

– Извини, Лострин, я действительно не должен был вас пропускать вперёд. Это моя вина.

Живые остались стоять в сторонке, поджидая своей очереди.

– Уходите! Что вы стали? Вы думаете, эта тишина здесь долго продлится?! Найдите корабль, отправляйтесь через Море, здесь вам больше нечего делать. У меня же… у меня свои планы.

Они глядели на Ксанда с недоумением, словно ожидая, что он передумает и позовёт их с собой. Но он молча стоял, и они решились. Отсалютовав, покинули громаду Центрального Портала. И когда даже эхо их шагов замерло под этими сводами, Ксанд снова поднял безжизненное тело Тильоны и шагнул вперёд.

Был вечер. Надо же, он совсем потерял ощущение времени. Подземелья всегда играют с людьми подобные шутки. Так, где же он…

Лёгкая тень шевельнулась в стороне, промелькнув на серебристой от солёной морской пыли дорожке. Надо же. Явился.

– Ты, именующий себя Серым Камнем, отчего ты не торопился?

– А отчего ты, говорящий мне это, не вошёл внутрь и не поторопил меня?

– Резонный вопрос. Но ты же знаешь на него ответ. Взгляни на меня, человек, ужели ты хочешь, чтобы мы отныне и навсегда принимали участие в каждом деле, которое сможет задеть наши интересы? Ты хочешь этого?!

Ксанд не стал отводить взгляд, он лишь поморщился. Спасители. Треклятые спасители. Летящие демоны горного народа.

– Да, ты прав, я не хочу этого. Вам удалось найти место, о котором я говорил?

– О, да, хотя это оказалось нелегко. Слишком много времени прошло… Лазурные горы ждут тебя, Игрок.

Что ж, из всех горных массивов Средины именно Лазурные нравились Ксанду больше всего. Хорошо.

Бард повернул голову на восток, его былые товарищи ещё пылили верхами у самого горизонта. Да, лишняя секунда, проведённая у основания громады Пика покажется равной седмице вдали отсюда, особенно после того, что здесь произошло. Не стоит и ему здесь задерживаться. Один вопросительный взгляд за спину и – в путь!

У горного народа свои тропы, новый спутник Ксанда повёл их не на северо-запад, как велела карта Средины, а почему-то почти строго на восток, к Морю. Его живые глаза стреляли по сторонам, но то не было выражением неуверенности, горец, быть может, впервые за свою долгую жизнь находился на виду у десятков пар глаз, и это его заметно смущало. Дорогу же он, должно быть, просто чувствовал, не нуждаясь в лишних ориентирах.

Ксанд покачал головой. Сколько троп он исходил, сколько полей были его постелью, скольким звёздам он пел свои песни. И никогда раньше так не боялся.

Что эти пути, что эти тропы. Сотни тысяч жизней лежат у него на ладони. Не в переносном, в самом прямом смысле. Сожми её в кулак, швырни горсть праха навстречу бесконечности или же брось её в огонь. Что может быть проще?