Александр Дендиберя - Под покровом тьмы. Легенды Эруада. Книга первая

* * *

Еще холодный, весенний дождь громко барабанил по деревянным крышам, превращаясь в потоки весело струящейся воды. Вот уже как неделю палящее солнце не сходило с небес, не скрывалось за грядой серых туч, что вдруг нагрянули с северо-востока, принося с собой прохладу и, что самое неприятное, грязевую жижу, которая немедленно расползлась по всей деревне. Так что придется снова надеть ненавистные сапоги из четырехслойной бычьей кожи. А они так сильно натирают ноги.

Даже на свои с братом занятия Флаури приходилось их напяливать, а то можно было схлопотать от матери за пренебрежительное отношение к здоровью. А так бы Флаури не прочь и босиком пробежаться по мокрой траве. Но сейчас совсем еще не тепло, земля не успела, как следует прогреться за эти жаркие апрельские деньки. Простудиться можно запросто, в два счета, а потом выслушивать бесконечные монологи матери, лежа в кровати с грелкой под ногами.

Вот извилистая грунтовая дорога, что ведет на север. Вот знакомая, еле заметная тропинка в лесу. Вот бурный поток текущей с гор Сиенны, словно спешащей напоить весь мир журчащими целебными водами. И вот она – вершина невысокого холма.

Они стояли вдвоем, завороженно глядя на сверкающие стрелы молний на северо-востоке. Где-то там за Гарадскими горами простирается безжизненная ледяная пустошь – прежнее обиталище кровожадных вьорнов. Флаури читал, что боги разгневались на них и наслали на земли проклятие, превратив жилище людей-ящеров в вечную зиму. Вьорны были изгнаны и ушли на запад, разоряя людские земли. И лишь спустя несколько столетий удалось одолеть их и прогнать в Срединные земли. Там вьорны осели в болотах близ моря Рун, лишь изредка нападая на пограничные рубежи в поисках людской плоти. А Гарад по-прежнему ежегодно содрогался извержениями Чудесного Вулкана, даря миру столь ценную крианитовую руду. Но добыть ее уже оказалось никому не под силу. Выжить в условиях гарадской зимы стало невозможно. А ведь остались еще на вооружении Алакорна крианитовые клинки, что не знали в своей жизни повторной заточки. Их выплавляли во времена вторжения вьорнов в земли нынешнего Къёрденфелла. Тогда все побрякушки, инструменты и прочие предметы хозяйства, сделанные из крианита, пошли на изготовление клинков и брони, поскольку в битве с вьорнами железное оружие оказалось почти бесполезным. Преданий о причинах божественной кары, что настигла вьорнов, ни в сельских, ни в городских библиотеках не нашлось.

Утреннее небо заволокли мрачные низкие тучи, изливая на землю струи живительной влаги. Казалось, что чернота сгущается не благодаря грозным небесным исполинам, а чему-то иному, неестественному, враждебному, что постепенно надвигается на мирный и спокойный Эруад.

– Что скажешь, Флаури? – опускаясь на мокрую землю, тихо проговорил Джорджио.

Флаури присел вслед за братом.

– Все очень странно! – пожав плечами, несколько озадаченно ответил он, но потом бодрее добавил: – Не знаю, кто за этим стоит, но так просто я убийство отца не оставлю!

– Неужто ты хочешь гоняться неизвестно за кем, неизвестно где? Знать бы с чего начать, – бросил Джорджио.

– Как с чего начать? Веди меня на могилу отца.

* * *

– Поговорим с Мадо! – вернувшись с деревенского кладбища на холм, выпалил Флаури. – Надо выпотрошить из него все, что он знает! Он наверняка был у наместника и что-то может сказать! – Флаури снял капюшон дождевой накидки, распустил хвост и растрепал волосы, что стали похожи на черную гриву, а затем вновь накинул капюшон.

– Я же говорю, он никого не пускает, – сказал Джорджио так, словно Мадо сокрыт за семью дверями и десятью печатями.

– Это дело касается напрямую и меня, и тебя! – сердито сказал Флаури, и брат кивком показал, что понимает это. – С Мадо мы поговорим, чего бы это мне ни стоило!

Каким бы странным ни казалось все произошедшее, оно принесло великие беды и не предвещало ничего хорошего. И Флаури счел своим долгом найти и предать суду… Нет, не суду… Смерти… Тех, кто совершил столь тяжкое преступление. Видел он уже однажды тот самый Справедливый Суд, что «карает провинившихся и милует невиновных». Теперь он понял, что правосудие вершить нужно лишь собственными силами. Но что мог сделать он – совсем юный, горячий и неопытный деревенский мальчишка, решивший, что способен восстановить справедливость в мире. Он не был одним из тех великих воинов, что когда-то спасали мир от зловещих демонических порождений Глубин Сущего, от полчищ отвратительных гоблинов и троллей, гонимых с подземных миров неведомой до сих пор силой. О нем никто не слагал легенд, и, скорее всего, не сложит никогда. Да и не нужно это ему…

Перестали шелестеть в траве и листьях деревьев крупные капли льющегося вот уже второй час промозглого дождя. С земли поднялся приятный, исполненный весенними ароматами, запах, но серые громады туч не желали уходить к горизонту. Солнечные лучи не могли пробиться сквозь их неприступный массив, и вокруг сгустился молчаливый мрак. Откинув капюшоны дождевых накидок, братья неспешно поднялись и, окинув напоследок взглядом окружавшие их земли, двинулись вниз по склону.

– К Мадо? – переступая с камня на камень, спросил Джорджио.

Флаури кивнул.

Они спешным шагом подошли к зданию старосты Веорны и одновременно постучали в деревянную дверь. Через минуту послышался шорох плетущихся ног и чье-то неразборчивое ворчание. Небольшая прорезь в двери вдруг открылась, и оттуда показалась пара заспанных и отнюдь не добрых глаз.

Голос по ту сторону захрипел:

– Кто такие? Ни черта не вижу! – последние слова были произнесены еле слышно, моргающие глаза исчезли из прорези. Видимо, смотрящий пытался протереть их, но тщетно. Снаружи стоял непроглядный полумрак.

– Гарот!!! Открывай! Это Флаури и Джорджио! Нам нужно поговорить с Мадо! – улыбнувшись, сказал старший из братьев.

– Что вы хотите от него? Он сейчас не в настроении с кем-либо разговаривать, и просил его не беспокоить! – гаркающе отозвался Гарот.

– Мы не будем его беспокоить, а просто с ним поговорим! – буркнул Флаури.

– Я уже сказал! Нельзя! – гнул свое Гарот.

– Ты не говорил – нельзя! – выразительно сказал Джорджио, и братья рассмеялись.

За дверью воцарилось молчание, словно Гарот вспоминал произнесенные им слова.

– Просто открой дверь, Гарот! – уже серьезнее проговорил Джорджио.

– Уйдите, негодники! – никак не хотел поддаваться слуга.

Джорджио внезапно весь побагровел.

«Что-то не так с этим старикашкой!» – мелькнула мысль.

– Эта дверь крепко держится на своих петлях, Гарот? Выдержит двух лошадей? – нашелся вдруг Флаури.

Дверь хоть и казалась достаточно массивной, но запиралась она на две жалкие задвижки, которые не выдержали бы даже добротного рывка. Что уж там лошади. Флаури и Джорджио прекрасно понимали, что за это их могут запереть на несколько суток за решеткой, для начала заставив приколачивать эти хлипкие замочки. Но иначе старика Гарота, похоже, было не уговорить. Он знал, что от этих двоих можно ожидать чего угодно – вспомнить только беззубого Грена.