Андрей Вейц-Ветер - Пламя в парусах. Книга первая

После случившегося у него до сих пор дрожали руки.

Им с Такедой этой ночью почестей досталось с лихвой: и по плечу их похлопали, и подарков всяких мелких надарили, и деньжат немного отсыпали. Конкретно на него ещё и местные девицы, что в самом соку, поглядывать стали чаще; чаандийца пока сторонились, побаивались чутка. Вот только от всего этого не становилось спокойнее. Рассвет нескоро.

– А вот ещё забавная история была. Как-то раз мы… О-у!.. Премного благодарен! – начал было Ричард, но отвлёкся, когда одна из девиц – дородная, что бурёнка на сносях, – подала ему кружку горячего эля. Он её с радостью принял. Он же теперь герой .

– Нравиться? – поинтересовалась прелестница, пряча смущение за улыбкой.

Ричард кивнул. Кивнул, потому как со всей поспешностью прильнул губами к напитку. Знал, что за первым словом последует и второе, и третье… и что тогда он до самого утра не сумеет от неё отделаться. А сейчас оно как-то совсем несподручно было.

Задняя дверь амбара, возле которого они стояли, вдруг отворилась, грохнув о косяк. Все тотчас же смертельно посерьёзнели. Девахи и след простыл.

– Ну, как оно? – хмуро поинтересовался Ричард. Тот, что из Гринлаго.

Вышедший здоровяк – один из местных охотников – задрал голову и выдохнул паром в ночь. Принялся стягивать с рук тронутые кровью обмотки, сварганенные наспех из крепёжных ремешков. «Нормально», – только и послышалось от него. Ричард вручил ему кружку эля, и тот сходу осушил её на добрую половину. Роль палача изнуряла.

Здоровяка звали Гарки. Когда дезертиры ушли, почти все деревенские мужики и едва ли не треть баб собрались, чтобы думать, как дальше поступить. Когда под боком такие соседи, – спокойно в своей кровати не поспишь. Первым делом вознамерились допросить пленника, но тот наотрез говорить отказался. Только орал, что им это с рук не сойдёт, угрожал, сквернословил, плевался и кашлял, будто больной какой-нибудь.

Язык ему решили развязать во что бы то ни стало. Тянули жребий, ну а крепкий, ширококостный Гарки почти сразу же добровольцем вызвался. Не от большой охоты размять кулаки, как догадался Ричард, а по нужде.

Утерев подбородок рукавом, здоровяк вернул кружку. Обмотки, хоть и были это вполне ещё годные ремни из добротной телячий кожи, упали в грязь прямо к его ногам. Дождь сошёл на нет, гроза ушла за море, но по-настоящему просохнет только к утру.

– Э-эй, Гарки! Ну, что там, много рассказал? – спросил один их мужиков. «Эдакий дуралей, неспособный со своим любопытством совладать», как подумал про него Ричард.

Хотя ему и самому было интересно до чёртиков.

– Нет, немного? – покачал головой здоровяк-охотник. – Но, если кто меня спросит, думаю, рассказал он всё, что знал. Говорит, что им заплатили – и не мало – чтобы они тут шороху навели. Рассказал, что Брутова сынка и священника они повстречали на дороге, но трогать не стали: так только лишь, шугнули слегка. И поведал ещё, где лагерем встали.

Ричард припомнил весельчака-священника и парнишку, который махнул ему на прощанье. Значит, это сын некоего Брута; а если он не попутал имён, то этот Брут здесь был на хорошем счету. Третий человек на деревне, если не второй. Ну а нынче же, когда оказалось, что тот сморчок-староста на своей кляче удрал в ночь, наверное – уже первый. Полезно такое держать в голове; ну а старик Ричарду сразу не понравился. Дёрганый был.

– …Пока суть да дело, он как заведённый твердил, что всамделишный гвардеец, и что всем нам за такое с ним обращение головы поснимают, – продолжал меж тем Гарки, – но врёт поди. А ещё плакался, что, дескать, согласился на это дело, потому как деньги ему нужны на лечение больной матушки. Он у неё один-одинёшенек, говорит, остался.

– Тьфу ты!.. Таких послушать, так всё зло в мире только ради больных матушек и совершается! – выругался Ричард. А ведь он и сам не раз подобной ложью прикрывался.

Мужики, хмурые, как те тучи, что уплыли за море, согласно покивали. Ну и решили помолчать немного. Каждый думал о своём; эль, пока ещё тёплый, пошёл по рукам. Нужно было как-то согреваться пока суть да дело.

– Ну а… что теперича делать-то станем? – поинтересовался тот, любопытный.

И это, чёрт возьми, был хороший вопрос. Все они узнают ответ на него менее чем через четверть часа, когда каждого жителя Падымков старше отрочества созвали на совет. Единственными, кого освободили от этой повинности, были старая деревенская травница и её провожатый. Час-то поздний; она слишком слаба и дряхла для таких приключений, ну а он – чересчур заботлив и щепетилен. Ричарда и Такеду туда тоже пригласили. Оба они показали себя достойно в глазах местных жителей, ну а после внезапного побега старосты и речи не шло о том, чтобы в чём-то там их подозревать.

Импровизированный военный совет, устроенный в местной корчме, без преувеличения внушал. Столы сдвинуты к центру, для каждого нашёлся табурет и плошка горячей еды, если он вдруг проголодался или замёрз, и всем всё было видно. Большую карту местных земель на стене уже успели расчертить вдоль и поперёк, обозначая тропки и маршруты, прикидывая переходы и расставляя соглядатаев. Сам корчмарь был счастлив, – наконец, с того момента, как он возвёл эти стены, в его заведении не протолкнуться.

Что ещё заметили и Ричард, и Такеда, так это то, что каждый был при оружии. Тут и там ещё встречались вилы да косы, но всё больше мечей, копий и топоров. Простецких и выкованных грубо в большинстве своём, но тем не менее. А народец-то тут оказался далеко не так прост. Такеда про себя стал уважать их чуточку больше. Ричард – опасаться.

Впрочем, если чаандиец и чувствовал себя вполне вольготно меж здешних вояк, – или тех, кто очень хотел себя воякой считать, – то Ричарду, по большому счёту, делать тут было нечего. Он сходу приметил для себя другое местечко. Среди таких же людей, как и он сам – кому нечего было сказать и, в общем-то, незачем слушать; но ещё оставалось, что проиграть. В карманах у него как раз чутка звенело опосля недавнего. Грех не поставить.

– Во что играете, господа хорошие? – спросил он, пододвигая к себе табурет.

– В кня́жку. Га́нмарскую. Слыхал? – ответил один из игроков. Лысый. Как раз собирал карты, и по его лицу Ричард понял, что он не против ещё одного за их столом.

– А-то ж не слыхать. На четвёртого раздадите?

Возражать не стали. Ричард уселся поудобнее, бросил несколько медяков к общей ставке, и в пол уха принялся слушать, что там у умных людей за главным столом делается. А послушать-то было чего – спор оттуда доносился нешуточный. Жаль, слов не разобрать.

– Как думаете, – начал лысый, тасуя колоду с мастерством завсегдатая карточных столов, – эти мерзавцы ещё вернуться дело своё нехорошее доканчивать, или пронесло?