Торина Нэйт - Закрытый Мир: Рубиновое ожерелье

Парочка идет медленно, прогулочным шагом, я догоняю их почти у самого дома Джонса, выглядывая из-за дерева, я все-таки решаюсь и, мысленно ругая себя, подхожу к человеку. Возможно, я просто обозналась, но не успела я и пары шагов сделать в его сторону, как они вместе с девушкой оборачиваются и смотрят на меня. Я замираю.

– Мэри? – вырывается у незнакомца. Именно у «незнакомца», потому что мой мозг полностью отказывается верить в то, что человек, который стоит передо мной, – Джонс, мой Джонс. Пускай он так на него похож: волосы цвета вороньего крыла, черты лица, походка, телосложение – все такое же, но… Джонс умер…

Или нет? Откуда этот человек знает мое имя? Почему сейчас с тоской и удивлением смотрит на меня своими карими глазами?

– Д-дж-жонс?.. – неуверенно произношу заветное имя, которое стало для меня на протяжении этих недель мантрой.

– Что ты тут делаешь? – неожиданно для меня говорит Джонс. Боже, тот самый тембр голоса, я так соскучилась.

Не соображая, что делаю, я подхожу ближе и обнимаю его так сильно, насколько способна. Уткнувшись носом в его грудь, я наслаждаюсь его запахом, дурманящим рассудок. Я впервые за эти дни по-настоящему чувствую себя счастливой. Я так мечтала об этом, просто бредила тем, что так и не попрощалась с ним перед смертью, что не сказала, как его люблю и насколько сильно дорожу им.

– Я так скучала по тебе, – бормочу ему в футболку, боясь отпустить. Мне не верится, что через несколько секунд мне придется с ним попрощаться, отпустить его. Он кажется таким реальным, твердое тело, больше похожее на камень, не может испариться, это нереально. Его голос, который до сих пор звенит у меня в ушах, – он не мог пропасть бесследно. Его жар от могучего тела…

Жар, точно. Все эти секунды я не понимала, что в Джонсе изменилось, отчаянье затмило мой и без того нездоровый разум. И сейчас я понимаю, что именно поменялось: от его тела больше не исходило тепло, к которому я так привыкла за то время, что мы провели вместе. Он был холодным как лед. У человека не может быть такая температура тела. А его тело, действительно, больше походило на камень. Все это время он не сдвинулся с места ни на миллиметр, словно прирос к земле, и был похож на статую.

Я открываю глаза и поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Замечаю, что сейчас они не карие с золотистой радужкой, как были всегда, а темно-карие, почти черные, стеклянные, излучающие холод.

В страхе я шарахаюсь.

– Кто ты? – задыхаясь, спрашиваю. – Ты не Джонс!

– Это я, Мэри. Я – Джонсон Вэйн, – голос незнакомца ласковый и успокоительный, но в то же время как ножом по сердцу. Я не знаю, чему верить, глазам или его словам?

– Нет! Джонсон Вэйн умер пятнадцатого мая, а ты – не он!

– Не переубеждай ее, – вмешалась девушка, его спутница, которую я до этого времени не замечала. Ее голос грубый, насмешливый и вызывающий, она всем своим видом излучает уверенность и высокомерие.

– Нет, я не могу ее больше оставлять в неведении. Посмотри только, что с ней случилось за это время. Больше она не выдержит… – незнакомец осекается.

– Ты не можешь так рисковать! – протестует девушка.

– Я не могу больше держаться от нее подальше, не могу оставить ее в таком состоянии! – рычит Джонс. Такое ощущение, что они забыли обо мне. Но это хорошо, не хочу, чтобы их гнев обрушился на меня. Они выглядят страшно, когда такие злые, они, словно, готовы разорвать друг на друга.

Я стараюсь подальше отступать от этой парочки. Это определенно не Джонс! Страх собирается на моей коже мелкими капельками пота. Мои глаза широко раскрыты и я слежу за каждым движением опасных существ, стоящих напротив меня.

Девушка хочет еще что-то сказать, но Джонс опережает ее:

– Я все ей скажу, и ты мне не помешаешь!

Девушка фыркает и складывает руки на груди, в то время как я как можно быстрее увеличиваю расстояние.

– Ну давай, только смотри, она сейчас убежит от тебя. – Она почти смеялась, а я все дальше и дальше отступала назад.

– Стой, Мэри.

Джонс обращает на меня внимание, но я уже бегу со всех ног, вкладывая всю силу в свои мышцы. Трясу головой, в то время как набежавшие слезы скатываются по щекам. Я не верю в то, что все происходит по настоящему. Мне кажется, что мой разум издевается надо мной. Я сошла с ума, просто перестала воспринимать реальность адекватно.

Всхлипы заглушают все окружающие звуки, кроме одного:

– Стой! – я слышу голос, совсем рядом. Будто Джонс за моей спиной. Не успеваю я этому удивиться, как сильная рука хватает меня за локоть и с силой разворачивает к себе, отчего я теряю равновесие и падаю прямо в объятия моего « умершего » парня.

– Отпусти! – кулаками колочу его в грудь, стараясь отбиться от призрака своего прошлого. От боли, которая вспыхнула новым огнем в моей груди.

Но это не помогает. Парень хватает меня за руки, заставляя прекратить попытки бегства. Я не замечаю ничего вокруг, перед глазами плывут картинка реальности, а я только чувствую его холодное прикосновение.

Мои рыдания становятся громче, я кричу, не в силах остановиться. Боль рвет мою плоть на части, а я мимолетно вдыхаю запах родной кожи, от чего воспоминания не заставляют себя долго ждать. Я не знала что может быть еще больнее.

Мой разум затмевается, а Джонс поднимает меня на руки и в один шаг сокращает расстояние, оказываясь рядом со своим домом, пока никто из соседей не услышал моих криков. Хватаю ртом воздух от потрясения и пугаюсь еще больше. Мой мозг отказывается воспринимать информацию, он отключается от той вспышки скорби, которая разом нахлынула на меня и я, сквозь зубы, проклинаю это утро, когда мне захотелось наконец-то развеяться.

Джонс одним ударом ноги распахивает дверь (разве его мама не закрывала ее, когда уезжала?) и поставит меня на ноги уже в коридоре, все такую же шокированную. И без каких либо разъяснений, с невозмутимым видом, осматривает меня с ног до головы и выходит. Все, что я успеваю услышать: «Ты просто мастер по поведению с испуганными девушками», перед тем как дверь закрывается у меня перед носом, отделяя меня от иного мира, заключая в ловушку и оставляя во мраке.

Все еще хватая ртом воздух, я стою не понимая что происходит. Дыра в моей груди расползается все шире, отвоевывая как можно большую территорию. Слезы продолжают катиться по щекам, капая на пол.

Сзади себя я нащупываю стену и, облокотившись на нее, сползаю вниз – ноги меня больше не держат. Как я устала. Моральною. Устала от сумасшествия, устала от мыслей, которые каждую секунду добивают.

Что случилось с Джонсом? Получается, он на самом деле жив? Он ходит, смотрит, разговаривает, но он больше похож на ходячего мертвеца: бледная кожа, черные глаза. И как он сумел так быстро притащить меня сюда?